— И это, в особенности. — Тут она вдруг зевнула, глаза закрылись, а голова опустилась на его плечо. — А теперь я могу поспать?

— Мы поспим. — Бреннан вынес ее из душа и осторожно высушил ее волосы и вытер тело, пока она стояла, покачиваясь от усталости. Он быстренько вытерся сам, а затем понес ее в свою постель. Она тут же нырнула под одеяла, а воин еще минуту просто стоял и смотрел на нее, благодаря всех богов, — да, даже Посейдона, — за то, что она, наконец, оказалась дома, там, где ей самое место.

В безопасности.

С ним.

Она похлопала по кровати рядом с собой, и он лег и притянул ее ближе, обнял, чувствуя покой и радость от того, что она теперь с ним.

Вдруг Тиернан дернулась и повернула голову, глядя ему прямо в глаза:

— Бреннан, ты не можешь спать. Помнишь, что случилось раньше? Подожди… как же ты вспомнил все после того, как меня забрали?

Он понял, что ничего не рассказал ей. Повернувшись на бок, лицом к лицу, он рассказал ей, что случилось в той клетке. Его воспоминания вернулись, когда Тиернан умерла.

Тут она все поняла:

— Моя душа покинула тело. Условия проклятия — мы их выполнили. Ну конечно! У Посейдона тогда не было современного дефибриллятора, когда он придумывал эту часть наказания, — сказала она, выслушав историю Бреннана.

— Точно. И так как предсказание в некотором роде сбылось, и мои воспоминания вернулись, могу предположить, что проклятие потеряло свою силу.

— А если мы ошибаемся?

Он покачал головой, затем поцеловал ее медленно, страстно в мягкие губы.

— Мы не можем так думать. Я не в состоянии бодрствовать всю оставшуюся жизнь, и я не хочу верить, что найдя тебя и воскресив после смерти, буду терять тебя с каждым восходом солнца, просыпаясь и забывая, кто ты такая.

Тиернан улыбнулась, но его слова ее не успокоили:

— Я надеюсь, что ты прав. Думаю, что скоро мы и так все узнаем, так как я не могу больше не спать.

И только она прижалась к нему, ее дыхание тут же замедлилось, стало размеренным. Бреннан помолился про себя.

«Пожалуйста, Посейдон, пожалуйста, пусть это будет так».

А потом ощущение теплого, спящего тела Тиернан, увлекло его в ту же самую обитель покоя.

Тиернан проснулась и минуту лежала неподвижно, наслаждаясь теплом твердой груди под своей щекой. Солнечный свет лился в комнату через большие окна, и девушка почувствовала, что ощущение покоя, охватившего ее, останется с ней пока ей необходимо убежище.

Она прикоснулась кончиками пальцев к груди Бреннана, выводя круги по мышцам его живота, и легонько дотронулась, — всего лишь поддразнила, — возбужденный член, приподнявший простыню.

Бреннан напрягся от ее прикосновений, и Тиернан улыбнулась ему.

— Ты проснулся.

Он несколько раз сонно моргнул, а затем его роскошные глаза наполнились довольством.

— Я уже проснулся. Как спалось?

— Чудесно. А тебе? — она хорошенько потянулась, наслаждаясь замечательными ощущениями. Большая часть ее синяков, порезов и ран почти зажили благодаря тому, как Аларик исцелил ее сломанную руку вчера. Вероятно, исцеляющая энергия коснулась всего ее тела.

— Я хорошо поспал, — ответил Бреннан, рукой сжимая ее грудь. Тело Тиернан тут же ответило на эту ласку, и она повернулась к нему, устроив свою ногу между его ног.

— У меня есть только один вопрос, — сказал он, нахмурив лоб. — Кто вы, собственно говоря, такая?

Бреннан не смог сдержать улыбки, когда его возлюбленная застыла и напряглась в его объятиях.

— Мне, кажется, нравится подшучивать над тобой, Тиернан Батлер, mi amara.

Она открыла рот, затем села и ударила его по лицу вытащенной из-под головы подушкой.

— Ах, ты…. ты…. мужчина.

Он громко расхохотался, затем бросился на нее и перекатился так, что Тиернан оказалась под ним.

— Я хочу просыпаться и видеть твое лицо каждый день всю оставшуюся жизнь.

Он поцеловал ее, овладевая ее ртом до тех пор, пока она не стала задыхаться. Тиернан обхватила его руками за шею и пылко отвечала на поцелуи. Когда он прервался, она деланно проворчала:

— Не уверена, что смогу смириться с твоими шутками, — заявила она, смеясь. — Ты напугал меня до смерти.

Бреннан тут же посерьезнел:

— Прошу прощения. Я совсем не хотел…

— Все в порядке. Я обещаю, что отплачу тебе той же монетой, — ответила она, улыбаясь.

— Проклятие наконец-то снято, — прошептал он, опасаясь, что Посейдон услышит его и передумает.

— Ты уверен? Навсегда?

— Я не знаю наверняка. Нам придется пожить, не загадывая больше, чем на день вперед, и узнать, так ли это.

Она повернулась в его объятиях и улыбнулась ему, приглашая в себя. Бреннан неспешно, осторожно вошел в ее тело. Они стали двигаться вместе, качаясь в блаженстве, которое было сильнее желания, похоти и голода. Волны тепла и довольства нахлынули на него, а выражение их лиц стало одинаковым. Он прошептал ее имя, обещая никогда не покидать Тиернан, когда они вместе ринулись в пропасть страсти.

Два дня спустя, королевские сады, Атлантида

Тиернан, гуляя по самому красивому саду, который только видела в реальности, радостно рассмеялась. Пара павлинов одновременно подняла головы, услышав ее, а затем они удалились, без сомнения, по каким-то важным павлиньим делам. Незнакомые ей птицы выводили трели, как будто специально для нее, Тиернан. Она бродила по райскому саду в миниатюре, а причина того, что мир был таким идеальным, лежала тут же на скамейке, греясь на волшебном солнышке.

— Ты лентяй, — обратилась она к нему, остановившись, чтобы убрать шелковистые волосы с его лба.

Бреннан открыл один глаз.

— Если бы ты не утомила меня до крайности своими ненасытными сексуальными запросами, я мог бы вместе с тобой погулять по садам.

Несмотря на то, что за последние пару дней этот мужчина касался своими руками и ртом каждой клеточки ее тела, Тиернан покраснела.

— Тс, кто-нибудь может услышать тебя.

— Никто нас здесь не побеспокоит, — ответил он, открывая второй глаз и улыбаясь ей. — Они не такие дураки.

— Ну, вставай и погуляй со мной. Я хочу все посмотреть.

Он застонал и, улыбаясь, стал тяжело сползать со скамейки. Тепло, желание и счастье кружились в ней искрометной смесью, пока ей не показалось, что голова оторвется от тела и улетит, как пробка от шампанского.

Она взяла его за протянутую руку и потянула за собой по одной из тропинок к пленительным звукам колокольчиков и шуму воды.