– Совершенно уверена. Я слишком уважаю себя, чтобы встречаться с человеком, употребляющим наркотики.

Я слушала ее и чувствовала, что наркотики необходимы мне. Я сделала Аполлону знак закругляться, и он закончил разговор, запнувшись, когда Дэрил Энн уточнила, как его зовут.

– Пол, – ответил он, но тут же исправился: – Джон. Джон Пол.

С меня было достаточно. Дэрил Энн заявила, что она, а не Джо, оказалась последней, кто видел Эллиота, и что он не находился под действием наркотиков. Конечно, она не фармаколог, но если ему дали какой-то яд, то это стало заметно далеко не сразу, хотя, может, его подсыпали Эллиоту уже после того, как он виделся с Дэрил Энн. А Джо тем временем была за много миль оттуда, в «Гольф-ленде Грина». Полицейские могут обвинять Джо в чем-то еще, но с этим обстоятельством не поспоришь.

Раздался громкий стук в дверь. Аполлон, Пи-Би и я ринулись к ней. Я открыла.

На пороге стоял Саймон.

– Еще раз здравствуйте, – сказал он. – Уолли, мне надо перекинуться с тобой, парой слов. Дело касается Джо.

Я провела Саймона на задний двор, мое сердце колотилось, а руки и ноги дрожали.

– Где она? – спросил Саймон.

Я выдохнула, только сейчас сообразив, что все это время не дышала.

– Слава Богу! Я думала, ты пришел сказать мне…

– Что?

– Что она мертва. Сам знаешь. – Я села на каменный стул и приказала себе не делать ничего неуместного – скажем, не плакать. – Понятия не имею, куда она запропастилась. И ужасно беспокоюсь.

– Неудивительно. Вот-вот выпишут ордер на ее арест.

– Что? Ее обвиняют в смерти Эллиота?

– Нет, в смерти Зетракиса. Не спрашивай, откуда я это знаю, просто подумай, можешь ли ты устроить так, чтобы она вернулась по-тихому, избежав газетной шумихи. И с адвокатом.

Я смотрела на Саймона и чувствовала себя донельзя вымотанной. Я не могла пуститься в объяснения и сказать, что на адвоката нет денег, что Джо неизвестно где, что она пропала. Я лишь стояла и смотрела на Саймона. Неделю назад мы вместе встречали Рождество. Ели пиццу. В кровати – ведь мы придерживались определенного дресс-кода.

– Ты за этим проделал весь путь в Пасадену? – спросила я. – Мог бы рассказать такую новость по телефону.

– Ты не отвечаешь на звонки по мобильнику. Как обычно. И по телефону Джо тоже. Тео сказал мне, что вы здесь.

– Но я всегда отвечаю по телефону Джо… – Тут я поняла, что он имеет в виду сотовый телефон, а не городской. Я совсем забыла про него, а также про автоответчик.

Я побежала на кухню и нажала кнопку воспроизведения сообщений. Саймон последовал за мной. Мы выслушали первое сообщение – от матери Джо. Она беспокоилась. Затем последовало агрессивное сообщение от Камилл и немногословное – от Рика Слепика, которое он оставил по пути в Теллу-райд, а также Саймон оставил для меня сообщение. Еще мне звонил Макс, сказал, что завтра мы встречаемся не в шесть тридцать, а в шесть утра, чтобы не нарушить расписание «Мыла и грязи». И наконец, на автоответчике я услышала сообщение от Айка Борна. И ничего от Джо. А я так ждала вестей от нее.

– «Мыло и грязь»? По крайней мере я теперь знаю, где ты будешь завтра. – Саймон скрестил руки на груди. – Когда мне понадобится связаться с тобой, я должен звонить работникам телевидения? Похоже, они хорошо информированы.

– Ты информирован не хуже, чем кто-либо. Я буду жить здесь, пока не объявится Джо.

– Прекрасно. Значит, в центре внимания средств массовой информации окажешься ты. Я говорил, что видел твое фото в газете? Не самая лучшая твоя фотография, надо признать.

– Прости, что разочаровала тебя. Меня беспокоят вещи поважнее. – Я прошла мимо Саймона во двор. Он последовал за мной и закрыл за нами раздвижную дверь. Небо было цвета цемента. Я дрожала.

– Что случилось, Уолли?

– Это долгая история. Я уверена, тебе пора возвращаться… не знаю к кому. К работе. – Мне ужасно не понравилось, как я это сказала.

– Ты должна знать, что я считаю твое отношение ко мне неправильным. – Саймон запустил руку в волосы. – Я был честен с тобой, рассказав, кто я и чем занимаюсь. Тебе это не нравится, я понимаю, но не обращайся со мной так, словно я в каком-то отношении предал тебя.

Он говорил правду, и потому я не хотела этого слышать.

– Можно я просто спрошу, как далеко должны зайти твои отношения с Лукрецией Борджиа?

– Давай не будем вникать в это.

– Ты не отвечаешь на мой вопрос, потому что не хочешь говорить о работе. Принципиально. Ты ведь будешь заниматься с ней сексом, правильно я говорю? Во имя Бога и страны. Тебе будет противно, но ты выполнишь свою миссию. А я должна исчезнуть, но при этом оставаться под рукой. И проявлять понимание. Теперь ты просишь меня сыграть роль полицейского, заставить мою лучшую подругу вернуться, сделать так, чтобы она сдалась системе, которая собирается расправиться с ней, даже если она невиновна. Это твоя задача, Саймон. Но не моя.

Он смотрел на меня, тяжело дыша, его лицо потемнело.

– Давай оставим меня и мои моральные принципы в покое, хорошо? А то мне придется сказать тебе, куда следует засунуть твое низкое мнение обо мне. Скажу одно. Ты не понимаешь, что делаешь. Может, у тебя есть мужество, но нет тренировки, опыта и даже – на данный момент – ума. Действуя с самыми лучшими намерениями, ты причиняешь своей подруге вред.

Я пришла в такое бешенство, что начала кричать, и это взбесило меня еще больше.

– Для Джо будет лучше, если я подставлю ее из самых лучших побуждений, стану действовать из-за ее спины и отдам в руки шайке мужчин, которые, как они считают, знают, что для нее хорошо, а что плохо? Да Джо скорее умрет!

– И это вовсе не исключено. – Саймон, махнув на прощание рукой, пошел к задней калитке. – Я слышал, что боги милостивы к пьяным и дуракам. Надеюсь, это правда, – сказал он.

– Можно я поеду с тобой? – спросил Аполлон, когда будильник разбудил меня в четыре утра. – Я никогда не был в телестудии.

Мне понадобилось какое-то время на то, чтобы сориентироваться. Мы трое ночевали в гостиной – в гостевой спальне было открыто окно, которое мы не сумели закрыть, и она напоминала большой холодильник.

Я, не включая свет, заглянула на задний двор, освещенный луной.

– Дело в том, Аполлон, – ответила я, – что это мой первый день работы над шоу, и я не знаю, можно ли мне привезти с собой гостя.

– Я маленький, меня никто не заметит.

– Я бы не поехал, – сказал Пи-Би, зевая. – Слишком много проводов. Телевещание. Кабель. Тебе не понравится.

– Понравится, – отмахнулся Аполлон. – Я увижу актеров, играющих в мыльной опере.