эльфом, из-за чего мы как бы стали братьями по несчастью и немного скорешились.

— Госпожа не может перешагнуть через свою гордость, она мешает ей, а Фуми слишком сильно стесняется, чтобы напрямую высказать свои чувства.

— Да че там высказывать, они уже давно всё поняли, просто топчутся на месте. Видать, не сильно им хочется заходить дальше.

— Ты просто ничего не понимаешь в этом. — Эльф презрительно хмыкнул.

"А то ты у нас Казанова."

— Да уж, куда мне до вас.

— Хотя, признаться честно, я и сам не до конца понимаю их любовь. У нас на родине с этим проблем нет, ведь наши чувства всегда открыты друг для друга. Мы, эльфы — одна большая семья. В этом наша сила и одновременно наша слабость.

— Слабость в том, что если одного из ваших поймают или убьют, вы приходите в ярость? — Я уже понял смысл его слов, ведь такая структура эльфийского общества была популярной во многих произведениях.

— Да. — Аланаэль сильно нахмурился от моего точного ответа. Похоже, я попал по его больному месту. — Знаешь как меня поймали?

— Давай, рассказывай. — Я уселся поудобнее, чтобы услышать его рассказ.

— Думаю, ты уже вкурсе, что империя Хакант воюет с королевством эльфов, причём уже давно. Они приходят в наши леса, сжигают их, разоряют деревни, убивают, насилуют и порабощают наших детей…Когда они уничтожили мою деревню и похитили мою девушку, я отправился вслед за ними чтобы освободить её. Головой я понимал, что это самоубийство, но не мог поступить иначе. В итоге, я оказался на столько слаб, что мне не удалось убить даже одного из них и меня схватили.

— Они на столько сильны?

— Да. Рабы рассказывали, что у них от сотого до трехсотого уровня в среднем и характеристики на уровне авантюриста В или А ранга. Я не смог даже пальцем к ним прикоснуться.

— А что с твоей девушкой?

— Исиэль…Не знаю. Может быть, она жива, а может, её давно убили…

— Что это вообще за Хакант такой? И какого хрена они такие сильные?

— По слухам, хотя, это не такие уж и слухи, их поддерживают боги, которые даруют им силу чтобы сражаться со злом.

— И по их мнению, эльфы это зло?

— Нет. Их главный враг — бессмертная армия из мёртвых земель. Эти земли находятся на полуострове к югу от Хаканта. Он полностью изолирован от мира и единственным барьером для них является эта империя.

— И чем им тогда не угодили эльфы? Или им просто нужны ваши ресурсы?

— Нет. Империя Хакант находится на святой земле и у них есть всё для войны. Просто император боится, что нежить может переплыть через море и начать распространять скверну в наших лесах. Поэтому, Хакант хочет контролировать часть нашего королевства.

— Ну и в чем проблема? Отдали бы вы им эти земли и всё, не было бы войны.

— Ты не понимаешь. Хакант сжигает все леса чтобы строить свои базы, а для нас, эльфов, каждое дерево священно. Наш король никогда не допустит того, чтобы люди своевольно убивали наш лес.

— Но…они ведь прямо сейчас это делают, разве не так?

— …Поэтому мы и не можем простить людей.

— В этой войне погибнет больше эльфов и деревьев, чем если бы вы добровольно отдали им часть территорий. Впрочем, не мне судить ваше решение.

— Ты прав. Вы, люди, не имеете права нас судить. Мы защищаем свою родину, а вы убиваете нас.

— Кстати… — Я решил отвести тему, чтобы не ссориться со своим единственным другом. — А какие ещё расы есть помимо людей, эльфов и зверолюдов? Я однажды видел одного восточного человека, но разве гора с драконами не самая восточная часть континента?

— Нет. Гора — это самый центр континента, всё, что окружает её, называется средиземьем. В основном её окружают гигантские леса со зверолюдами, через которые очень сложно пройти. Дело не в самих лесах, а в их населении.

— Зверолюды могут напасть?

— Не только. Ещё там очень много опасных монстров, с которыми очень тяжело справится. На западе от горы драконов живёте вы, обычные люди, на юге — мы, эльфы. На севере, я слышал, живёт какая-то магическая раса людей, которая дружелюбна ко всем.

— А на востоке?

— На востоке есть несколько стран: Королевство кицунэ, которым управляет могущественный повелитель духов. Эта страна — единственная, с которой мы поддерживаем более-менее тёплые отношения. Потом, по соседству с ними есть альянс зверолюдей — несколько стран с различными расами зверолюдов. Про них я мало слышал, да и они не хотят с нами дружиться. Ну а на крайнем востоке есть две страны, где тоже проживают люди. Наверное, одного из них ты и видел. Я не знаю, чем они отличаются от вас, ведь они точно так же воюют и порабощают всех, включая эльфов.

— Ясно… — Я сидел, пытаясь переварить этот огромный поток информации.

Мир этот далеко не так прост, как мне сперва казалось. Я многое не видел, но это не значит, что в этом мире нет ничего интересного. Боги, духи, далекие страны…это я узнал только сейчас, из рассказов Аланаэля. Наверняка, в мире есть ещё много чего скрытого от любопытных глаз.

Ну, это естественно, что этот мир не простой, ведь иначе здесь не гуляло бы такое большое количество попаданцев. Если бы тут героев призывали лишь официально, а я попал бы по ошибке, то это можно было бы списать на случайность, но тут Джейн спокойно разгуливает с навыком оценки, подаренным богами. Значит, попаданцев тут тоже много и они спокойно живут среди местных жителей, пусть и не раскрывая себя.

Единственное моё отличие от них — отсутствие стартового капитала в виде характеристик и навыков. Пока обычные попаданцы гуляют по подземельям и заводят себе гарем из кошкомальчиков и кошкодевочек, я батрачу на бандитов и терплю пытки от работорговцев. Это не может меня не огорчать, но как ни странно, я, наоборот, даже немного рад. В том смысле, что раньше я винил в своих проблемах себя одного, а на самом деле оказалось, что во всём виноваты боги.

Гораздо легче сбросить всю вину на других и у меня теперь есть неопровержимые доказательства вины богов в том, что я оказался в нынешней ситуации. Хотя, эти доказательства никак не помогут мне…

— А ты сам…куда идти собираешься? — Неожиданно спросил Аланаэль.

— В каком смысле?

— Думаешь, мы не видим? Хозяйка, может, не замечает, но мы с Фуми давно заметили, что ты сбежать хочешь.

— …—Я немного испугался от слов эльфа, но судя по его взгляду,