Однажды ночью я незаметно встал, взял тебя, спящего, и ушел из дома в чем был, уехал из города и из страны. Я не хотел, чтобы Хинеса нас нашла, и не желал ее больше видеть! Я не жалел ее и радовался тому, что ты был нашим единственным сыном. Двоих детей я бы не смог взять с собой, и второго ребенка она свела бы с ума! Возможно, тебе не за что меня благодарить, но, по крайней мере, я не позволил Хинесе превратить тебя в орудие ее сумасшедших замыслов и ты можешь сам выбирать, как тебе жить.

Эрнан действительно жил как хотел; к счастью, он довольно рано понял: для того чтобы жить хорошо, недостаточно иметь свидетельство о дворянском происхождении, желательно еще заняться каким-то делом. Их последним прибежищем был Амстердам, здесь отец умер, здесь его похоронили, и Эрнан решил остаться в Голландии. Это было шесть лет назад. Он довольно быстро выучил язык и теперь говорил почти без акцента.

Вскоре после смерти отца Эрнан начал работать и смог снять чистенькую комнатку у молчаливой пожилой вдовы, купить приличную одежду. Хотя по большей части он общался с испанцами, ему нравились голландцы: трудолюбивые, с очень понятными и простыми жизненными принципами.

С Паулем Торном Эрнан познакомился, когда владелец нескольких застрявших в гавани кораблей метался по пристани, пытаясь объяснить ничего не понимающим в торговле, но зато очень любящим деньги и без зазрения совести хозяйничающим в его стране «проклятым испанцам», что «некоторые товары – не люди и что они не могут ждать так долго».

В тот день Эрнан Монкада командовал отрядом, проверяющим грузы и правильность уплаты налогов. Он довольно быстро решил проблему, и корабли Пауля Торна вышли из гавани. Пауль, привыкший давать взятки, попытался всучить Эрнану деньги, но тот решительно отказался. Тогда Торн предложил молодому испанцу выпить вместе, и вечером они немного посидели в таверне, а после случилось так, что Пауль пригласил Эрнана на ближайший воскресный обед. Тот пришел и остался весьма доволен тем, как провел время. Ему понравился большой, уютный дом Пауля, понравилась его молодая приветливая жена, хорошо воспитанные дети. Тогда он впервые обмолвился, что тоже не прочь жениться на голландке, завести собственный дом и детей. Пауль с удовольствием слушал Эрнана, который сразу показался ему весьма порядочным и разумным. Хотя молодому человеку несладко жилось на чужбине, он рассуждал здраво и вполне разделял мнение Пауля о том, что бессмысленно вводить такие налоги и что испанское правительство ничего не понимает в том, как работают голландские мануфактуры и ведется торговля. Он был в меру набожным, знал свою цель и вместе с тем, в отличие от других испанцев, на взгляд Пауля слишком спесивых, но не очень умных, трезво оценивал свои силы.

Пауль подумал о Катарине. Он поместил дочь в монастырь, потому что так хотела его вторая жена Эльза, в которую Пауль в ту пору был безумно влюблен, но спустя пару лет он стал размышлять о том, справедливо ли лишать дочь подлинных радостей жизни?

Появление Эрнана Монкада он воспринял как подарок судьбы. Испанец молод, строен, красив – какая девушка откажется от такого мужа! Сын, которого родила мужу Эльза, еще мал, поэтому Эрнан стал бы помощником в делах, к тому же для дела было бы очень неплохо иметь в зятьях испанского дворянина. Пусть Эрнан небогат, он, Пауль Торн, даст за Кэти хорошее приданое – все лучше, чем ежегодно вносить деньги в монастырскую казну!

Улучив момент, когда Эльза вышла из комнаты, Пауль вынул из шкатулки миниатюрный портрет своей первой жены Хелен и показал Эрнану. Затем Пауль сказал, что у него есть старшая дочь, которая воспитывается в обители Святого Бенедикта, и что ее воспитание почти закончено. А это мать Катарины, на которую девушка очень похожа. С портрета задумчиво и кротко смотрела миловидная белокурая женщина. Эрнан улыбнулся – ему очень нравились блондинки. Они с Паулем сразу поняли друг друга. Эрнан в самом деле был не прочь жениться, ему смертельно надоели неустроенность и одиночество. Конечно, он не был одинок в полном смысле этого слова: время от времени Эрнан встречался с женщинами, сговорчивыми служанками из таверн, проститутками, а иногда – и с замужними дамами. Однако это были случайные связи, не имевшие ничего общего с настоящей привязанностью.

Итак, они быстро сговорились, и сегодня Эрнан Монкада шел к Паулю, чтобы узнать, как прошло его свидание с дочерью и когда можно праздновать помолвку. Он действительно ездил в Испанию, надеясь узнать, не осталось ли какого наследства от родственников отца, но все было тщетно. Эрнан не сделал попытки разыскать сеньору Хинесу, поскольку не вполне понимал, что сможет сказать матери, которую не видел почти тридцать лет.

Пауль Торн принял будущего зятя в гостиной – одной из самых красивых комнат дома, которая неизменно восхищала Эрнана. Здесь был изящный, как игрушка, камин с резным навесом, покрытые светлой темперой стены с рельефами и золоченые потолочные балки, в окнах – серебристые стекла в тонком переплете. Яркие, полные жизни и света украшения голландских домов нравились Эрнану несравненно больше, чем сумрак испанских жилищ.

К сожалению, сам Пауль выглядел удрученным и хмурым. На вопрос Эрнана о том, как идут дела, он махнул рукой.

– Катарина уперлась, как мул, хочу, говорит, принять постриг и навсегда остаться в монастыре! Я отдал ее туда, чтобы она стала кроткой, словно голубка, а вместо этого дочь превратилась в редкостную упрямицу!

Эрнан улыбнулся.

– Не стоит волноваться раньше времени. Мы поступили неправильно, сообщив ей о предстоящем замужестве как о чем-то решенном. Позвольте, я сам съезжу в монастырь, увижусь и поговорю с сеньоритой Катариной.

– Лучше не надо, а то она испугается еще больше!

Эрнан рассмеялся.

– Вы полагаете, я способен напугать вашу дочь?

– Кто знает! Последние шесть лет она совсем не видела мужчин!

Они помолчали. Потом Пауль сказал:

– Я хочу поскорее забрать Катарину из обители. Вы были в отъезде и, наверное, не знаете, что в городе начались выступления против католиков.

– Разве монастырь в этом случае не самое безопасное место?

Пауль нахмурился и сжал кулаки.

– Вы плохо знаете наш народ, Эрнан. Зачастую для нас отсутствуют те преграды, которые столь сильны для испанцев. Мы намного спокойнее вас, но, если дойдет до точки, снесем все, что стоит на пути.

– Полагаю, скоро сюда прибудут наши войска? – осторожно осведомился Эрнан.

– Наверное, да. Но сколько всего может случиться, пока они не вступят в город!

– Тогда, может, поедем за сеньоритой Катариной? – Эрнан смотрел на Пауля с неподдельной тревогой.

Однако тот замялся.

– Погодите немного. Я жду известия от настоятельницы.

– Воля ваша. – Эрнан встал. – В случае необходимости вы знаете, где меня найти.

– Как прошла поездка? – спросил Пауль, поднимаясь следом. – Успешно?

Эрнан Монкада медленно покачал головой.