– У ворот вы лет на восемьдесят тянули. Теперь снова на полтинник.

– Раньше давали около сорока, – немного обиженно заметил Джонатан и, в свою очередь, смерил взглядом Женю. Она вопросительно подняла брови и перевела взгляд на Туманова. Сыщик погладил ее по руке и отрицательно качнул головой.

– Ты отлично выглядишь, дорогуша. Не веришь, спроси у Эфиопа, он лицо незаинтересованное.

Женя обернулась к Вахобу. Тот приклеил к лицу вежливую азиатскую улыбку и отвел глаза.

– Декорации потекли от слез, а так да, выглядишь молодой, как и раньше. Двадцать пять – от силы.

– Двадцать пять?! – ужаснулась Женя и прикрыла рот рукой. – Мне восемнадцать… было.

– Расслабься, сестренка, – усмехнулся Туманов, – ты теперь такая навсегда.

– Нет, вы серьезно?!

– Шутим, успокойся, – сдался Виктор. – Нас с тобой эта зараза не тронула. Ты просто устала и расстроена, вот и выглядишь неважно. Взбодрись – и все вернется в норму.

– Легко отделались, – сказал Мартов. – А у нас тут все не настолько радужно. Выжившие идут на поправку, в том смысле, что даже молодеют. Но, мягко говоря, относительно. Во всяком случае, до исходного состояния пока никто не дотянул.

– Выжившие? – ухватился Джонатан. – И много таких?

– Я только что звонил в Совет, – голос Мартова стал глуше. – Потери Цеха без учета тех, с кем пока не удалось связаться, около половины. В том числе пять мастеров. Фактически во главе Цеха теперь лишь три мастера и десяток бригадиров. Пардон! И Смотритель, конечно.

– Совсем плохо дело, – Джонатан вздохнул. – Но ничего не изменишь. Придется как-то выкручиваться.

– Придется, – согласился Мартов. – Будут особые пожелания, господа герои? Вертушку наши алтайские друзья уже выслали. В Цехе вас ждут с большим нетерпением.

– Чтобы четвертовать? – невесело усмехнулся Джонатан.

– Вовсе нет, – Мартов хмыкнул. – Ведь ворота открыл Враг, метис, а вы их, наоборот, закрыли. Заодно и метиса уничтожили. Так что вы герои. Коньяк уже открыт, лимон нарезан. Что-нибудь еще?

– Коньяк у тебя и не закрывался никогда, – усмехнулся Джонатан. – Вертушки достаточно. И спасибо, что прикрыли, бригадир Мартов.

– О! – Мартов рассмеялся. – Какое неожиданное повышение! Спасибо, Смотритель. – Он вдруг закашлялся и оборвал смех. – Нет, серьезно, спасибо, Джонатан. Прости, что смеюсь, это нервное. А что касается моей маленькой уловки… я ведь тоже в этом деле замешан. Попытка открыть ворота – это наша общая ошибка. Но кто ж знал, что эта Вечность настолько пакостная штука? Меня до сих пор трясет, как подумаю, чем все могло закончиться.

– А ты хряпни по маленькой, – посоветовал Эфиоп. – У тебя ж коньяк под рукой.

– Хряпнул бы, да начальство нервничает, – адвокат хмыкнул.

– Выпей, но немного, – разрешил Джонатан. – А после сразу найди мастера Островского, если он жив еще. И передай остальным мастерам – по прилете сразу соберу расширенный Совет. Все бригадиры тоже приглашены. Отбой связи, Андрей, до встречи.

Джонатан отключил телефон и взглянул на Туманова. В глазах Смотрителя отражалась вековая усталость, но в то же время взгляд был не таким мрачным, как минуту назад, когда он слушал рапорт Мартова. Туманов будто бы прочитал мысли Джонатана и кивнул.

– Ничего не изменишь. Как ты и сказал. Придется жить с этим дальше.

– Придется, – согласился Смотритель. – И как думаешь жить?

– Я? – Виктор поднял камешек и швырнул вниз по склону. Камешек ударился о крупный валун и изменил траекторию. – Вот так. Куда швырнет судьба, туда и полечу. А ты?

– Предпочитаю управляемый полет, – Джонатан усмехнулся. – Но ты прав в главном: общее направление зависит от судьбы. Остается сделать верные выводы, чтобы скорректировать полет и не повторить ошибки.

– Делай, – Туманов устало вздохнул. – У меня, если честно, языком шевелить нет ни сил, ни желания.

– А мозгами? – Смотритель спрятал телефон в карман и запрокинул голову. – Небо здесь глубокое… красота… и покой. Хорошее место.

– Издалека начал, – насмешливо заметил Эфиоп.

– Плохое это место, – возразила Женя. – Красота двухцветная, серо-зеленая, как на старой фотографии, а покой, как на кладбище, мертвый. Разве что воздух чистый, в городе такого даже после ливня не бывает.

– Спорить не буду, каждому свое, – Джонатан перевел взгляд на горные вершины вдалеке, – но ты сама сказала – плюсы есть и тут. Вот и в нашей ситуации не все плохо. Мы многое потеряли, но многое и приобрели.

– Потеряли половину Цеха, – Туманов поднял новый камешек и зажал в левой руке, как бы положив его на одну чашу весов.

– Да, и это очень плохо, – Джонатан кивнул, – но одновременно приобрели знание, что возвращаться в Вечность не стоит. И это хорошо. Еще мы приобрели новое боевое братство, разновидовое, но крепкое, и окончательно потеряли инстинкт гнева – два плюса подряд.

– В сравнении с количеством жертв приобретения выглядят песчинками, – Туманов поднял два камешка значительно мельче первого и слегка подбросив, зажал в другой ладони.

– И все равно выходит, что не все плохо, – упрямо повторил Джонатан.

– Частица Вечности осталась в нашем мире, – хмурясь, сказал Туманов. – Возможно, из нее родится новый монстр. И он может оказаться серьезным врагом, против которого окажется бессильным даже самое крепкое боевое братство.

– Понимаю, у тебя сейчас мало сил и все вокруг кажется мрачным, но я уверен, поводов для пессимизма гораздо меньше, чем ты думаешь.

– Для оптимизма их вообще нет, – сказала Женя. – Вы ведь дольше нас живете, должны лучше это понимать.

– Я и понимаю, – Джонатан грустно улыбнулся. – Как оптимизм, так и пессимизм – здесь, – он постучал согнутым пальцем по виску. – Пока эта штука варит, они есть. Когда перестает варить, нет ничего. Понимаете?

– Смутно, – призналась Женя.

– Жизнь – вот что главное. Мы живы – и только это важно, а все остальное – шелуха. Вы сами сказали, сударыня, что я живу давно и должен понимать больше вас. Вот я и делюсь основным наблюдением всей своей жизни. Пока человек дышит, ничто не предопределено. А значит, в чаше оптимизма каплей больше, чем в чаше пессимизма. Теперь понимаете?

Женя промолчала, лишь едва заметно кивнув.

– Допустим, – нехотя согласился Туманов. – Но что мы имеем на данный момент, кроме того, что живы? Братство Вечности?

– Почему Вечности? – Женя зябко повела плечами. – Она же наш враг.

– Так уж вышло, что изначально и Вечные, и Хамелеоны пришли именно оттуда. – Туманов взглянул на Джонатана: – Плохое название?

– В свете новых знаний… сомнительное, – Смотритель на секунду задумался. – Но по сути верное, не поспоришь.