– Двое, – ответил Тарас через пару секунд.

– Мы в пути уже минут двадцать…

– Двадцать две.

– Надо поторопиться. Давайте, я прошмыгну в левый ход…

– Нет времени на игры, сосредоточьтесь на ответвлениях. Стёкла!

Десантники опустили на забрала шлемов тёмные пластины, вложили в уши беруши.

Тарас бросил в оба хода по светобарической гранате.

Дважды грохнуло! Вспышки ярчайшего света выхватили из темноты изгибы и стены коридоров, чугунные плиты пола, ниши с ларцами в них и вмурованные в стены оконца.

Из центрального коридора донёсся крик.

Котов и Самандар дали по очереди в разветвления коридора. Тарас призраком метнулся в центральный проход, раздалась короткая очередь, зажёгся фонарь.

– Что у вас?

– Чисто, – ответил Самандар.

– Вперёд!

Миновали поворот, обнаружив два тела в рясах. Оба монаха сжимали в руках автоматы (у них были русские «калаши») и могли задержать отряд надолго, держа под прицелом все ходы, однако опытом боевого охранения они обладали никаким и серьёзного сопротивления оказать не могли.

– Ищите келью старца Феодосия, – сказал Тарас, освещая лучом фонаря ниши по обеим сторонам коридора.

Разошлись по ходам, изучая таблички с именами святых старцев.

Вскоре раздался голос Тараса:

– Идите сюда, я нашёл.

Собрались у кельи с табличкой «Пр. Феодосий Чудотворец».

Дверь кельи оказалась закрытой, а так как искать механизм открывания или ключ было некогда, дверь взорвали, использовав знаменитую американскую взрывчатку – пластит.

Стены коридора содрогнулись, и Парамонов проворчал:

– Как бы нас не услышали.

– Охрана сейчас занята боем, – сказал Тарас, откидывая с пола кельи циновку и обнажая квадрат люка. – По моим подсчётам Сход уже начался.

– А если эти нелюди успеют активировать Великие Вещи?

– Что ж, мы тоже обретём такие же колдовские возможности, что и анархи Комитета, а может быть, и большие. Но я надеюсь на Матвея.

– Ты думаешь, он…

– Он жив, я чувствую – это во‑первых. Во‑вторых, Дива где-то с ним или недалеко от него, я это тоже чую. А вдвоём они и есть…

– Архитектор?

– Пока ещё – оператор реальности, замена инфарха. Если оба уцелеют…

– Если? – Парамонов оглянулся на Котова.

– Мир изменится в лучшую сторону, – закончил Тарас. – Хотя им придётся тяжело. По сути, Сход Комитета означает собой проявление Монарха Тьмы. Конкере нельзя уничтожить, его можно только ограничить, что и сделал инфарх два десятка лет назад. В каждом из иерархов Комитета живёт частичка Монарха, частичка Дьявола, поэтому они так легко и объединяются в структуру сатанинского управления человечеством. Сход – это вообще замысел Конкере с помощью Комитета вернуть себе власть и трансформировать реальность, здорово урезавшую его права. Он всегда будет искать способы корректировать земную реальность по своему усмотрению либо вообще запустит код самоликвидации человечества. Если уже не запустил.

– Неужели он способен это сделать?

– А кто ему помешает?

– Ну… мы. И что это за код такой?

– В генетическом комплексе человека есть так называемые депрегивные – спящие гены, которые и отвечают за самоликвидацию, стоит запустить эти программы. И вморозил программы в геном человека Конкере, на всякий случай, когда трансформировал род Блаттоптера, наших предков. Я подозреваю, что рост агрессии, числа психически больных людей, тупых ублюдков, развязывающих войны, и есть следствие запуска глобального вируса самоуничтожения.

– Мрачноватый прогноз…

– Оптимистичного у меня нет.

– А что же инфарх? – спросил Самандар. – Почему не вмешается?

– Инфарх, аллегорически выражаясь, как сила Света, заключён в каждом из нас. И больше всего в твоём сыне, – Тарас кинул взгляд на молчащего Котова, – и в дочери Соболева.

– Почему он оставил нас?

– Он не оставил, иначе здесь не было бы ни меня, ни Дивы. Но если человечество всё время будет уповать на вмешательство, образно говоря, Бога-защитника, оно никогда не станет истинно разумным и свободным, никогда не преодолеет тараканью стадию войны всех против всех. Помогите.

Тарас взялся за кольцо люка.

Комиссары присоединились к нему.

Крышка не поддалась.

– Замок, – разочарованно сказал Самандар. – Или засов. Интересно, как Матвей со Стасом здесь прошли?

– Давайте искать засов, – предложил Парамонов.

– Нет времени, – качнул головой Тарас. – Взрываем.

Под светом двух фонарей он выдавил из чёрного тюбика колбаску серой пасты по всему периметру люка, воткнул в неё иголку детонатора.

– Отходим.

Десантники отступили в коридор.

Тарас нажал на браслете коммуникатора кнопку.

Бабахнуло, в коридор выплеснулись струи дыма и пыли.

Обломки люка раскидало по всей келье, в свете фонарей засеребрилось устье колодца и верхние скобы.

– Ныряем!

Тарас прыгнул в люк, цепляясь за скобу. За ним начали спускаться остальные.

Через полчаса они вышли в пещеру, заполненную странной парусовидной конструкцией, покрытой сыпью маленьких и больших волдырей.

– Это… замок? – нарушил молчание Парамонов.

– Никогда не видел МИРа Акарин? – оглянулся на него Самандар.

– Ни боже мой.

– Привыкли, что инсекты возводили геометрически совершенные постройки? – хмыкнул Тарас.

– В общем-то… да.

– Клещи и в те времена, десятки миллионов лет назад, были паразитами и на геометрию своих изделий не тратили творческое вдохновение.

– Не помню, чтобы они создавали Великие Вещи.

– Тем не менее по крайней мере одну они сделали – Врата Наслаждений.

– Серьёзно?

– Кажется, я читал запись в библиотеке Круга, когда она была доступна, – сказал Самандар. – Врата ещё называли «наркотиком гетьмана». Что-то там было связано с кровью.

– Акарины подключали к своим системам питания кровеносные сосуды захваченных врагов и жертв и получали их энергию, испытывая величайшее наслаждение.

– При чём тут украинский гетман?

– Говорят, Хранители МИРа Акарин испытали Врата на себе лет четыреста назад, и с тех пор на всё украинское племя легло проклятие. Во всяком случае, таких ультранационалов, какие сейчас празднуют бал на Украине, не создавал ни один земной этнос.