Когда шаги на лестнице стали едва различимыми, я уловила наше с Алистером дыхание: мое — сбившееся к чертям, его — сдержанное. Он повернулся ко мне лицом и спокойно прошел в направлении спальни, по дороге взяв меня за руку и потянув за собой. Сводный брат пытался казаться умиротворенным, но по его напряжению я чувствовала, что он просто хорошо притворяется.

Мы легли обратно на кровать. Он прижал меня к себе. Я закинула ему ногу на бедро. Алистер ни слова не сказал, а я не решалась заговаривать первой. Спустя какое-то время он все-таки уснул. Любимый. У меня же не получилось сомкнуть глаз, как я ни старалась настроить себя на что-то хорошее. Во сне Шеридан отстранился, перевернулся на живот, засунул руки под подушку. Я целовала их. Эти его руки, которым он обнимал меня, ласкал меня несколько часов назад. Почему он никак не отреагировал на подозрения своего отца? Ведь я же знала, что Алистер тоже почувствовал недоверие с его стороны? Мне нужно было об этом поговорить со сводным братом, нужно было, чтобы он меня успокоил. Чтобы сказал, что все будет прекрасно, что никто не сможет нас разлучить. Я помню, как не так давно сказала ему, что люблю его…

— Признаюсь тебе в любви — не нравится, шлю тебя к черту — тоже не нравится!

Но он наверняка не воспринял мои слова всерьез, пропустил мимо ушей. Это было сказано в порыве эмоций, и скорее всего именно так и было им воспринято. Должна ли я признать ему снова, в нормальной обстановке, когда он будет смотреть на меня и слушать только меня? Должна ли я так рисковать? Всегда страшно, что любимый человек не разделяет твоих чувств.

Пока Алистер мирно спал на животе, я любовалась тем, как медленно вздымалась и опускалась при каждом вдохе и выдохе его обнаженная широкая спина. Он мой мужчина, он со мной, а не с Микелой. Приобняв Алистера и прислонившись к его спине щекой, я стала выводить узоры пальцем на его пояснице. Как же меня угораздило так влюбиться? Он — лучшее, что было в моей жизни. Такой родной, такой дорогой человек. Я хочу быть рядом всегда, каждый день. Быть его девочкой. Встречать его вечерами, делать массаж, снимать напряжение. Он сумел покорить дерзкую амазонку, которой я была раньше, но теперь страшно, что ему станет со мной скучно. Если я все время буду ласковой кошечкой, то определенно быстро ему наскучу.

Целая куча мыслей крутилась в голове, и было трудно удержать в сознании хотя бы одну хотя бы на пару минут. В конечном итоге смутная тревога отступила, и я провалилась в тяжелый сон. Проснулась ближе к обеду — сквозь незашторенное окно солнце било прямо в глаза. Золотистые лучи касались моего тела, путались в растрепанных волосах. Я сладко потянулась, поелозила ножками по кровати — солнце согрело простыни. Не сразу поняла, что Алистера рядом уже не было, а из кухни упоительно пахло кофе. Я отбросила одеяло, вскочила с кровати, на ходу поправляя подол футболки Шеридана. Стоя ко мне спиной, сводный брат готовил. Я подперла плечом косяк арки, что разделяла кухню с гостиной. На рабочей поверхности, слева от раковины стоял приемник, из которого очень тихо доносилась песня BillieEilish «Iloveyou».

«Что я, чёрт возьми, наделала?

Я же никогда никому

Не позволяла видеть меня насквозь…»

Я подошла к нему близко-близко, ощутила приятный запах геля для душа. Он вздрогнул. Коснулась влажных волос ладонью, пальцами провела по коротким темно-коричневым прядям. Мой. Никому не отдам.

Мой.

В сковороде жарился бекон. Алистер расслабился, негромко усмехнулся и пальцем покрутил в воздухе над плитой.

— Я вроде как хотел удивить тебя завтраком в постель. — И почему мне показалось, что, говоря это, он смущено улыбался?

Я сама расплылась в улыбке, заставив себя отмахнуться на какое-то время от переживаний о наших с ним родителях. Еще крепче обвила руками его голый каменный торс. Пробубнила в спину:

— Завтраком в… — повернула голову к приемнику: на маленьком черном экране значилось время, — … полдень?

— Давно мечтал позавтракать в полдень.

Еще сильней обняла.

— Это лучший полдень в моей жизни.

Он положил свои ладони на мои. Его пальцы согревали, и он сам был достаточно близко, чтобы я больше не волновалась о нас. Однако, в отличие от прошлого вечера, сейчас Алистер был зажатым. Теперь он был сдержаннее, и я уже успела немного испугаться. И все-таки, прижавшись к Алистеру, попыталась унять вмиг затрепыхавшееся сердце.

— Ты хорошо спала? — спросил Шеридан, когда я присела на стул, а сам он продолжил готовить.

— Да, очень крепко. — Стащила со стола печенье. — А ты?

Прежде чем ответить, сводный брат замялся.

— Да… Неплохо.

Значит, не очень. Я чувствовала, мысленно он был далек отсюда. Завтрак был вскоре готов: жареная яичница с беконом, нарезанные свежие овощи, пышущие жаром румяные булочки, банановый сок и горячий парящий кофе.

— Ты купил их? — поинтересовалась с легкой улыбкой, взяв с тарелки одну булочку.

Он вскинул на меня ресницы, присаживаясь за стол рядом со мной.

— Заказал.

Глупо, наверное, но от того, что Алистер робко усмехнулся, от того, что проявил эмоцию, мне стало чуточку легче. Я догадывалась, что именно его беспокоит, и думала обсудить это, пока мы оба никуда не торопились, но не осмеливалась. Я боялась, что он оборвет меня на полуслове. Мы находились в плену натянутой тягостной обстановки, и это все грозило продолжаться дальше, как вдруг у Алистера сдали нервы. Он намеренно уронил нож для масла на стол, оттолкнул от себя тарелку и протяжно выдохнул. Я отложила столовые приборы с облегчением: наконец-то Шеридан не фальшивил.

— Твой отец… — начала я, набравшись храбрости.

— Знаю! — резко выдал сводный брат, но без злобы.

После недолгого молчания, он продолжил:

— Папа купил акции в компании Лукаса, — Алистер протер глаза большим и указательным пальцами, — я не хотел тебе говорить, пока бы сам точно не убедился в том, что сделка заключена успешно.

Я еще не совсем понимала, к чему клонит Шеридан, но не на шутку насторожилась. Пальцы ног сжались. Пульс немного участился. Конечно же, хорошие новости в такой безрадостной атмосфере не сообщают.

— Откуда у него такие деньги? — Понятия не имела, сколькими процентами акций теперь владел Гералд, но подозревала, что он знатно потратился.

Алистер посмотрел в окно, из которого было видно оживленную улицу и проезжую часть.

— Помнишь, он приобрел готовый бизнес в Сицилии?

Я кивнула и озадачилась.

— Виноградники? Но мама как-то сказала, что производство не то чтобы приносит огромные деньги и она мечтала о большем…

Я сообразила о том, что ляпнула уже после того, когда слова вырвались из меня. Было стыдно за мать-бездельницу, которая однозначно не имела права на что-либо вообще жаловаться. Алистер то ли не заострил на этом внимания, то ли был просто слишком удручен в данный момент. Он мотнул головой.