— Как раз наоборот. Ведь я жив. Они собрались быстро. Маэстро привычно проверил оружие, забросил за плечо обе сумки и быстро и пружинисто пошел вперед вдоль берега, в сторону от пляжа. Аля заспешила за ним.

Идти было трудно. Голые окатыши то и дело выскальзывали из-под ног, постоянно попадались участки с мокрым и зыбким песком, и вскоре обувь у девушки и ее спутника промокла, пропиталась песчаной взвесью и стала ощутимо натирать ноги… А тут еще и трава… В некоторых местах с обрыва сползли мощные многотонные пласты, перекрыв побережье жутким нагромождением бурых и серых камней; завалы стояли плотно, а вода и ветер сделали их подобием сказочных лабиринтов. Такие приходилось обходить, забирая далеко к берегу, ползти по каким-то «овечьим» тропкам, продираться через довольно высокие и плотные заросли неведомой травы, растущие где попало… У Али тогда просто замирало сердце: она жутко боялась змей, и опасение наступить на злобную пресмыкающуюся гадину превращало ее путешествие, так опрометчиво названное Маэстро прогулкой, в сущую муку.

— И долго нам так брести? — спросила Аля совсем поникшим голосом, не выдержав молчаливого похода. — Хоть это-то можно узнать?

— Это — пожалуйста. Пока не выберемся к пансионату «Водник».

— И зачем?

— Займем автомобиль.

— Но почему мы туда премся? Как говаривала бабушка Вера, «я чаю, не ближний свет». А автомобиль ты можешь «занять» где угодно. С твоей-то общительностью. Слушай, Маэстро, когда ты ходил в эту свою разведку боем… Мы что, не могли уйти тем же путем?

— Нет. Я оплошал малость. Или не малость. Было слишком много шума. И теперь с нами совсем перестанут церемониться. То есть будут стрелять из всех стволов. — Маэстро улыбнулся:

— Так что тем же путем — слишком рискованно.

— А до этого как было? Пытались шампанским угостить, да догнать не смогли?

— Аля…

— Что — Аля? Нормальные герои всегда идут в обход, так? — выпалила девушка, пожав плечами. — Тогда — в обход чего?

— Иронизируешь? Или злишься?

— Да ничуть. Я просто боюсь. Жутко боюсь! Зачем ты вообще ходил в эту свою «разведку боем»?

— Узнавать.

— И что ты узнал? Что на нас облава? Вот так новость и эка невидаль! «На вас погоня, четыре коня…»

— Аля…

— На автомобиле нас быстрее всего и сцапают. Даже я, дура дурой, а соображаю: те, по чьему приказу убили Ландерса, люди влиятельные. И когда им надоест разыгрывать товарищей и придет пора отстреливать дичь, нас то есть, они это сделают без лишних хлопот. Дороги для них перекрыть — раз плюнуть. И мы в угнанном авто будем как кильки в банке. В стеклянной. Выцеливай и валяй на выбор.

— Резон в твоих словах есть, но… Разъезжать беззаботными туристами мы как раз и не станем. А сразу по получении колес покатим в пансионат «Мирный».

— Что «Водник», что «Мирный»…

— Не скажи. Именно оттуда руководят охотой. На нас.

— И — что?

— Останется поинтересоваться только, кто все это затеял и почему. И где скрывается Лир. И кто он такой.

— Влад, время и события сделали меня совсем не любопытной, ты хоть это понимаешь? Больше всего мне хочется сейчас прикинуться ветошью, мирной рыбачкой Соней и свалить отсюда куда угодно, хоть на Каймановы острова, и можно до конца дней и по гроб жизни! Я уже сыта по горло чужими играми, я жить хочу счастливо, я хочу, чтобы что-то происходило в моей жизни, ты понимаешь, происходило, а не случалось! Да, мне еще дорога страна, но больше уже дорога как кладбище: здесь где-то погибли мои родители… Но я пренебрегу заботой о могилах, тем более что и бугорков от них никаких не осталось, и, может быть, для тебя, бойца насквозь невидимого фронта, это в порядке вещей, то мне…

Аля присела на корточки, закрыла лицо руками.

— Тебе плохо? — встревоженно наклонился над ней Маэстро.

— Нет. Извини. Погоди немного. Я сейчас соберусь. Извини.

Девушка вздохнула несколько раз, подняла потемневшее лицо, но слез на глазах не было.

— Ты умница.

— Нет, Влад. Просто… я такая же, как ты. Мне некуда идти. Поэтому нам по пути. Веди.

— Тогда — пансионат «Мирный». Там нас не ждут.

— Нас нигде не ждут, — произнесла Аля потерянно.

— Не расстраивайся, девочка. Не мы одни такие.

— Ты думаешь?..

— «Когда я пришел на эту землю, никто меня не ожидал… Я пошел по дороге со всеми, и сам себя я отпевал…»

— Что это за песня?

— Стихи Николаев Гильена, а вот автора музыки не вспомню.

— Красивая. Но не очень веселая.

— А я хотел тебя утешить.

— Песней?

— Ну да.

— Хм…

— Поэты знают истину.

— Думаешь?

— Истина в том, что никого не ждут на этой земле, и каждому приходится воевать за место и под солнцем, и под звездами, но… Человек не только не находит то, что хотел, но и теряет то, что имел. А когда оглянется… Жизнь уже спешит к закату, и ему нечего вспомнить, кроме войны и огня. И — не о чем жалеть.

— Это банально, Маэстро.

— Может быть, если огонь для тебя — лишь метафора, а война — понятие истории и философии.

— Ты загрустил?

— Вряд ли.

— Не грусти. Ведь гореть куда лучше, чем гнить.

— Да?

Аля только пожала плечами. Потом вздохнула горько:

— А вообще-то… Все это пустое мудрствование, а по жизни… по жизни я точно знаю: у тех, у кого есть папа и мама… или были хотя бы в детстве… им жить куда проще. А уж воевать и подавно.

— Наверное, ты права.

— Я не «наверное» права, я права во всем. И ты это знаешь! Ой!

Аля ступила неловко, нога заскользила по камню, и девушка упала. Маэстро мигом оказался рядом, на лице его читались озабоченность и страх.

— Ничего… — произнесла Аля, кусая губы.

— Не ври! Тебе больно? Напряги ногу… Умница… А теперь попробуй встать.

— Ага. — Девушка глянула на Маэстро, глаза его были совсем рядом. — Влад, а если у меня перелом, ты меня пристрелишь, да? Чтобы не мешала выполнять «боевую задачу»?

Если Маэстро и хотел пошутить, то, увидев в глазах девушки затаенный страх, передумал, ответил искренне и просто:

— Нет.

И в этом ответе Аля услышала такую смертельную усталость… И ничего не нужно было объяснять, ни о чем не стоило говорить… Девушка просто уткнулась ему в куртку и заплакала.