И я последовал за ним.

— Всё в порядке? — спросил Бруннер.

— Да, — ответил я, когда пленка в проекторе рассыпалась и сгорела. — Жди здесь.

— На самом деле, если вы не возражаете, не могли бы мы решить вопрос с моей оплатой? У меня назначена встреча в другом месте, где я…

— Я не буду тебе платить, пока мы его не найдем.

Я знал, что это могла быть афера и Бруннеру нужны его деньги, чтоб он мог свалить, прежде чем я соображу, что лестница ведет в никуда.

— Жди.

Когда я пересек улицу и направился к зданию, оставив Бруннера на тротуаре, какое-то движение на периферии моего зрения отвлекло меня. Из продуктовой лавки в конце улицы появилась одинокая фигура. Она медленно приближалась, прижимая к груди сумку.

Из тени появилось мужское лицо.

Я попятился прочь, будто увидел призрака, и в некотором роде так оно и было. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы убедиться, что это он. Страшно постаревший, но глаза те же самые. Я достал из кармана пачку наличных, вытащил из нее две двадцатки и одну десятку и протянул их Бруннеру.

— Спасибо.

— Не за что, желаю вам удачи, сэр.

Я рассеянно кивнул в ответ, но Бруннер уже поспешно ретировался.

Джейми остановился в нескольких футах от входа в здание и с подозрением посмотрел на меня. В одной руке он держал коричневую сумку с продуктами, а в другой — ключ. Лицо у него покрылось глубокими морщинами, а некогда темные волосы были усыпаны сединой и взмокли от пота. Он давно не брился и выглядел изможденным и мертвенно-бледным. Ростом примерно метр семьдесят, худощавого телосложения — в юности он тоже не отличался полнотой, только осанка у него испортилась. Он сутулился, будто переносил на плечах что-то тяжелое. Хотя мне сказали, что Джейми больше не священник, он был одет в поношенный и мятый черный костюм, черную рубашку и черные туфли — не хватало только пасторского воротничка. И даже со столь небольшого расстояния было сложно сказать, где кончается ночь и начинается он.

Я осторожно шагнул ближе.

— Джейми.

Как только до него дошло, кто я, он еще некоторое время смотрел на меня, словно пытаясь убедить себя в своей правоте. Одна сторона его плотно сжатого рта скривилась в грустной смиренной улыбке. И низким, незнакомым голосом он произнес:

— Я знал, что ты придешь.

Несмотря на наличие собственной ванной, квартира Джейми смогла превзойти по убогости мой гостиничный номер. Побитая дверь открывалась в маленькую комнатку с низким потолком и поцарапанным деревянным полом. Краска на стенах потрескалась и пошла пятнами, а у стены лежал матрас, на который я не то чтобы ложиться, даже присаживаться не стал бы. Джейми включил дешевую лампу, стоящую на полу рядом с матрасом. Но основной свет исходил от голой лампочки, свисающей с потолка в центре комнаты. Хотя кухни в квартире не было, я заметил конфорку, стоящую на перевернутом ящике, и побитый пластиковый кулер в углу. Повсюду валялись одежда, контейнеры из-под еды и пустые бутылки. Притом что одинокое окно смотрело на улицу, его закрывали потрепанные жалюзи, отчего комната еще больше становилась похожей на гробницу.

Я закрыл за нами дверь и, сделав пару шагов, остановился, не уверенный, что делать дальше.

Джейми поставил сумку с покупками на маленький столик под окном, затем достал несколько продуктов, требующих охлаждения и положил их в кулер. Затем снял пиджак, под которым обнаружилась черная рубашка с длинными рукавами, которая при такой жаре выглядела как минимум странно. Повернувшись, он медленно, но целенаправленно пересек комнату, пока не сократил расстояние между нами. Я не был уверен, что он делает, но Джейми остановился так близко от меня, что на мгновение мне показалось, что он собирается меня ударить. Вместо этого он наклонился, обхватил руками меня за плечи и нежно обнял. Я не ожидал этого, хотя и должен был. Это же Джейми.

— Рад тебя видеть, Фил.

Я тоже обнял его. На ощупь он был тощим как скелет.

— И я тебя, мужик.

— Как давно это было. Кажется, в другой жизни, не так ли?

Я не ответил. В этом не было необходимости.

Отпустив меня, он отступил к центру комнаты.

— Я знал, что это лишь вопрос времени, когда ты придешь… я… — Поморщившись, он положил ладонь себе на живот и наклонился вперед, явно чтобы унять пронзившую его боль. — Извини, я…

— Ты в порядке? — спросил я.

Он кивнул, закашлялся и через некоторое время выпрямился. Казалось, что боль покинула его, но выглядел он все же слабо и начал обильно потеть.

— Спазмы желудка, — пояснил он. — Бывают очень сильные, я… Извини, я на минутку.

Джейми поспешил в ванную. Не включая свет, он ударился плечом о дверную раму и нырнул во тьму, обуреваемый страшными рвотными позывами. После того как его дважды вырвало, я услышал затрудненное дыхание и тихий стон. В унитазе зажурчала вода, и наконец из темного помещения появился Джейми. Он вытер рот и подбородок маленьким ручным полотенцем, затем бросил его на пол. У меня было ощущение, что я уже знаю, в чем его проблема, хотя она казалась непостижимой. Только не Джейми.

Выражение моего лица, должно быть, выдало меня. Он пристыженно посмотрел на меня и поспешно закатал рукав.

— Извини, но мне… мне нужно кое-что сделать, я… — Вместо того чтобы закончить мысль, он прошел мимо меня, запер дверь, затем упал на колени и поднял незакрепленную половицу. Сунул руку в отверстие, достал полиэтиленовый пакет, затем поспешил к столу, схватил из угла складной стул и сел. Вывалил содержимое пакета на столешницу. Три перевязанных надувных шарика размером не больше монеты… ложка… несколько спичечных коробков… кусочек тонкой резиновой трубки… шприц и игла. Разложив все перед собой, он наклонился, открыл кулер и вытащил бутылку воды.

Я замер словно парализованный.

Джейми ловко работал над удовлетворением своей потребности. Сперва очистил иглу — набрал через нее воду, а затем выпустил, наблюдая за выстрелившей по дуге струей. Потом разорвал один шарик и высыпал порошок на ложку. В игле оставалось несколько капель воды. Он добавил их в порошок, затем схватил спички, поджег сразу весь коробок и подержал пламя под ложкой. Когда порошок превратился в жидкость, помещение наполнилось запахом героина и горелой серы. Свободной рукой Джейми схватил резиновую трубку, обмотал вокруг руки, закусил конец и туго затянул. Наклонившись ближе к столу, он положил на него руку так, чтобы на нее падал свет от лампы, и стал сжимать и разжимать кулак. Он снова и снова повторял это действие, пока вены на руке не вздулись. Ее украшали несколько небольших синяков и две подсохшие раны — одна недалеко от запястья, а другая — ближе к сгибу, что говорило о том, что он занимается этим давно.

Джейми отпустил трубку и, когда она выпала у него изо рта, ввел в себя иглу. Кровь потекла в шприц, а героин — ему в тело, вызвав почти мгновенное расслабление. Он издал долгий вздох облегчения и с минуту сидел неподвижно. Голова запрокинута назад, глаза закрыты, рот разинут.