Халата на ней уже не было – только какая-то паутинная рубашечка, считай что совсем ничего. Двигалась она в темноте практически неслышно.

Я сел на кровати.

– Грейс…

– Не переживай, Адам. Я просто хочу побыть рядом с тобой.

Она быстро подошла и залезла в постель, старательно озаботившись оставить между нами простыню.

– Видишь? Я не собираюсь отбить тебя у других женщин.

Она придвинулась ближе, и я почувствовал ее тепло сквозь тонкую ткань. Грейс казалась одновременно и мягкой, и твердой, и прижималась ко мне с идеальной неподвижностью. И вот тут-то, в жаркой темноте, на меня и снизошло озарение. Дело было в том, как она пахла, как ее груди расплющились о меня, дело было в твердом изгибе ее бедер. Снизошло с едва ли не слышимым щелчком, похрустыванием деталек, встающих на свое место. Звонок Дэнни три недели назад. Настойчивость в его голосе. Нетерпение. И та подруга Грейс, Шарлотта Престон, которая работала в аптеке и рассказывала Робин о каком-то неизвестном парне. Которая сказала, что были проблемы – что-то, что расстраивало Грейс. Щелкнули и заняли свое место остальные детальки. Ночь, когда Грейс угнала мотоцикл Дэнни. Червеподобный извив тугого розового шрама и слова Кэндис Кейн, брызжущие таким ядом, когда я спросил, почему Дэнни оставил ее.

«Он влюбился. Хотел начать новую жизнь».

То, что считаные секунды назад казалось вакуумом, теперь обрело яркие сочные краски. Грейс была уже не той девчонкой, что жила у меня в голове. Не ребенком, которого я помнил. Она была взрослой женщиной, роскошной и сложной.

«Самая, брат, горячая штучка в нашем округе и его окрестностях!» – сказал тогда Джейми.

По-прежнему оставались кое-какие пробелы, но основной контур уже оформился. Дэнни работал на ферме, наверняка виделся с ней каждый день. Я перекатился на бок и включил прикроватную лампу. Мне нужно было видеть ее лицо.

– Дэнни влюбился в тебя, – произнес я.

Грейс села, подтянув простыню к самому подбородку. Я понял, что попал в точку.

– Вот потому-то он и порвал с остальными своими подружками, – продолжал я. – Вот потому-то закрыл все свои долги.

На лице ее промелькнуло беспокойство, а потом нечто вроде вызова:

– Он хотел проявить себя. Думал, что сможет убедить меня передумать.

– Ты встречалась с ним?

– Ходили вместе в разные места пару раз… На мотогонки в парке. В ночные клубы в Шарлотте, потанцевать… Он был бесстрашный, в некотором смысле обаятельный. Но я никогда не пошла бы на то, к чему он меня склонял. – Грейс вздернула подбородок. Ее глаза блеснули, твердо и гордо.

– Не стала бы с ним спать?

– Это была только часть. Начало. Потом он вообще как с цепи сорвался. Твердил, что хочет провести всю жизнь вместе со мной, заводил разговоры про детей… – Она закатила глаза. – Большая и чистая любовь – как тебе такое?

– А тебя это не интересовало.

Грейс нацелилась на меня взглядом, и проглядывающий в нем намек не заметил бы только слепой.

– Я кое-кого ждала.

– Потому он и позвонил мне.

– Он хотел, чтобы я знала, что ты никогда не вернешься. Думал, что если ты скажешь мне это сам, то я действительно в это поверю. Говорил, что я зря трачу время, ожидая того, что никогда не произойдет.

– Господи…

– Даже если б ты сделал то, что он хотел – вернулся сюда и сказал мне это в глаза, – это все равно ничего бы не изменило.

– В ту ночь, когда ты взяла мотоцикл Дэнни…

Грейс пожала плечами:

– Иногда мне нужно увидеть, как прерывистая линия сливается в один белый росчерк. Дэнни не нравилось, когда я делала это без него. Я постоянно брала его мотик. Меня просто ни разу не застукали.

– Почему ты думаешь, что Долф мог убить его?

Она напряглась:

– Я не хочу про это говорить.

– А надо бы.

Грейс отвернулась.

– Он ударил тебя, – произнес я. – Разве не так? Дэнни взбесился, когда ты сказала ему «нет».

Ей понадобилась минута:

– Я посмеялась над ним. Мне не следовало, но я все равно рассмеялась.

– И он тебя ударил?

– Один раз, но довольно сильно.

– Черт!

– Он ничего мне не сломал, просто остался синяк. Тут же стал извиняться. Я ударила его в ответ, причем ударила сильнее. Так я и сказала Долфу.

– Так что Долф знал.

– Знал, но мы все уладили, мы с Дэнни. Я думала, Долф понял. Во всяком случае, поначалу.

– В каком это смысле?

– Дэнни был жутко упрямый, как я уже говорила. Он не мог принять отказ в качестве ответа. Как только все утихло, он пошел к Долфу, просить моей руки. Думал, что тот меня убедит. – Она издала отрывистый лающий смешок. – Во наглец!

– И что произошло?

– Долф подумал, что хуже идеи он в жизни не слышал, и так и сказал Дэнни. Сказал, что в жизни не выдаст меня за человека, способного ударить женщину, пусть даже всего один раз. Неважно, при каких обстоятельствах. Ни в коем случае. Дэнни тогда был выпивши – поддал, видно, для храбрости. Долфу это не понравилось. Они поспорили, и дело закончилось мерзко. Дэнни замахнулся, а Долф его уложил. Он сильней, чем выглядит. А через день или два Дэнни просто исчез.

Я поразмыслил на тем, что она рассказала. Я вполне мог себе это представить. Грейс была гордостью и радостью Долфа. Он не мог не взъяриться от одной только мысли о том, что кто-то оказался способен поднять на нее руку. А Дэнни пытался силой навязать ей отношения. Если он продолжал давить…

Грейс дождалась, пока я посмотрю на нее.

– На самом-то деле я не думаю, что Долф убил его. Я просто не хочу, чтобы все думали, что у него могла быть причина.

Она улеглась головой на подушку.

– Ты его вообще любила? – спросил я, подразумевая Дэнни.

– Может, совсем немножко. – Грейс закрыла глаза, погрузилась глубже в постель. – Недостаточно, чтобы это имело какое-то значение.

Я секунду наблюдал за ней. С нее уже хватило разговоров. С меня тоже.

– Спокойной ночи, Грейс.

– Спокойной ночи, Адам.

Я выключил свет и опять улегся. Мы оба были напряжены и настороже – не только из-за близости друг друга, но и из-за всего, что осталось невысказанным. Понадобились часы, чтобы наконец заснуть под открытым окном.

А разбудил меня запах пожара.

Я быстро сел на кровати. Глухая ночная тьма просачивалась в окно, а с ней и запашок дыма. Я растолкал Грейс.