Виви на такое не способна, говорю я себе. Ее дело — научить его думать о других вещах, кроме власти, а мое — заботиться только о власти, чтобы приготовить место к его возвращению. Набрав в грудь побольше воздуха, направляюсь к дверям, ведущим в коридор. Прохожу между двумя рыцарями и сворачиваю за угол, чтобы уйти из их поля зрения. Перевожу дыхание и открываю окна.

Вся в нетерпении, жду несколько долгих мгновений. Если Таракан с Призраком сейчас запрыгнут в окно, я объясню, где находится корона. Но вместо этого открывается дверь в банкетный зал, и я слышу, как Мадок велит рыцарям удалиться. Я перехожу на другое место, чтобы оказаться на виду. Заметив меня, Мадок быстро подходит.

— Джуд. Я так и думал, что ты здесь.

— Мне захотелось свежего воздуха, — объясняю я, делая вид, что нервничаю. Отвечаю на вопрос, который еще не прозвучал.

Похоже, ему дела нет до моих объяснений.

— Когда ты нашла принца Кардана, тебе следовало идти сразу ко мне. И тогда мы могли бы вести переговоры с позиции силы.

— Я предполагала, что ты скажешь нечто подобное.

— Поэтому сейчас мне нужно переговорить с ним наедине. Я хотел бы, чтобы ты сходила за ним и привела сюда. Тогда мы втроем и все и обсудим.

Я иду от окна на открытое место. Призрак и Таракан могут появиться в любой момент, и я не хочу, чтобы Мадок их заметил.

— Об Оуке? — спрашиваю я.

Как я и рассчитывала, Мадок, заметно помрачнев, идет за мной от окна.

— Ты знала?

— Что у тебя есть план самому править Эльфхеймом? Догадалась.

Он смотрит на меня как на чужую, хотя я никогда с такой силой не чувствовала, что я здесь своя. Мы впервые глядим друг на друга, сбросив маски.

— И все-таки привела принца Кардана сюда, к Балекину. Или ко мне? Если ко мне, значит, будем договариваться?

— Либо первое, либо второе, правильно?

Мадок начинает злиться.

— Может, ты предпочитаешь, чтобы Верховного Короля не было вовсе? Если уничтожить корону, начнется война, а если будет война, я ее выиграю. Так или иначе, я захвачу власть, Джуд. И когда это произойдет, тебе останется только извлекать выгоду. Нет смысла мешать мне. Ты получишь рыцарство. Получишь все, о чем когда-либо мечтала. — Он делает еще один шаг. Сейчас мы на расстоянии удара.

— Ты говоришь: «я захвачу власть». Ты, — напоминаю я ему и тянусь к рукояти меча. — Ты даже не вспоминаешь о Оуке. Он лишь средство на пути к цели, и эта цель — власть. Власть для тебя.

— Джуд... — начинает он, но я перебиваю:

— Я заключу с тобой сделку. Поклянись, что никогда не поднимешь руку на Оука, и я помогу. Обещай, что, когда он вырастет, ты незамедлительно сложишь полномочия регента. Передашь ему всю власть, которой будешь располагать, и сделаешь это добровольно.

Мадок кривит губы. Сжимает руки в кулаки. Знаю, он любит Оука. Любит меня. Уверена, что и мою мать любил, но по-своему. Он тот, кто он есть. Я знаю, он не сможет дать таких обещаний.

Вытаскиваю меч, и Мадок тоже обнажает клинок, от стен отражается скрежет металла. Слышится далекий хохот, но здесь, в коридоре, мы одни.

У меня потеют ладони, но чувство такое, что все происходящее было предрешено, словно я все время шла к этому моменту всю свою жизнь.

— Ты не сможешь со мною справиться, — предупреждает Мадок, становясь в боевую позицию.

— Уже справилась, — возражаю я.

— Ты никоим образом не победишь. — Он делает клинком приглашающее движение, подбадривая меня и предлагая напасть первой, словно это всего лишь учебный бой. — На что ты надеешься здесь, в твердыне Балекина, располагая одним пропавшим принцем? Я разберусь с тобой, а потом отниму у тебя принца. Ты могла иметь все, что захочешь, но теперь у тебя не останется ничего.

— Ах да, позволь мне изложить весь мой план. Ты как раз подталкиваешь меня к его осуществлению. — Я делаю решительное лицо. — Давайте не будем тянуть. В этой части мы деремся.

— По крайней мере ты не из трусливых. — Он бросается на меня и наносит удар с такой силой, что, даже блокируя его, я лечу на пол. Перекатываюсь через голову и становлюсь в позицию, но я ошеломлена. Мадок никогда не бился со мной вот так, в полную силу. Меня ожидает отнюдь не обмен элегантными выпадами.

Он — военачальник Верховного Короля. Я знала, что он лучше меня, но не знала насколько.

Искоса бросаю взгляд на окна. Я не могу быть сильнее него, но мне это и не нужно. Просто требуется продержаться на ногах еще немного. Делаю выпад, надеясь застать его врасплох. Он парирует, снова отбрасывая меня назад. Увертываюсь и бью с разворота, но он угадывает, и я опять неуклюже отшатываюсь, едва успевая отразить тяжелый рубящий удар. От силы его ударов у меня болят руки.

Все происходит очень быстро.

Я перехожу в нападение, используя серию приемов, которым он меня научил, а потом применяю уловку, которую показал Призрак. Я наношу обманный удар слева, потом меняю направление клинка и задеваю его бок. Удар получается слабый, и мы оба удивлены, когда на его камзоле проступает мокрая красная линия. Он бросается на меня. Прыгаю в сторону; он наносит удар локтем мне в лицо, и я падаю спиной на пол. Из носа прямо в рот льется кровь.

Шатаясь, поднимаюсь на ноги.

Как бы я ни старалась изображать из себя героиню, мне страшно. Я вела себя дерзко, пыталась выиграть время. Сейчас он одним ударом может разрезать меня пополам.

— Сдавайся, — командует он, нацеливая меч мне в горло. — Достойная получилась попытка. Я прощу тебя, Джуд, и мы вместе вернемся на банкет. Убедишь Кардана сделать то, что мне требуется. Все будет так, как должно быть.

Я сплевываю кровь на каменные плиты.

Меч в его руке слегка дрожит.

— Сам сдавайся, — отвечаю я.

Мадок хохочет, словно мне удалась особенно веселая шутка. Потом замолкает, его лицо искажает гримаса.

— Мне кажется, что ты не совсем чувствуешь свое тело, — замечаю я.

Меч Мадока понемногу опускается, и он смотрит на меня, внезапно понимая, что что-то не так.

— Ты что сделала?

— Отравила тебя. Не бойся. Доза достаточно маленькая. Будешь жить.

— Чаша вина, — понимает он. — Но откуда ты знала, какую выберу я?

— Я не знала, — отвечаю и одновременно думаю, что ответ ему понравится, несмотря на его самочувствие. Как раз такую стратегию он ценит превыше всего. — Яд был в обеих.

— Ты сильно пожалеешь, — выдавливает он. Теперь у него дрожат ноги. Это мне известно. Я чувствую отзвук этой дрожи в собственных икрах. Но я-то уже привыкла употреблять яды.

Вкладывая меч в ножны, я заглядываю ему в глаза.

— Отец, я то, что ты из меня сделал. В конце концов я стала твоей дочерью.