…А ровно в семь часов утра неожиданно прогремел мощнейший взрыв. Потом оставшиеся в живых моряки и очевидцы расскажут, что было два, а не один взрыв и что второй был значительно мощнее.

Над акваторией порта поднялся высокий столб дыма, а в воздухе кружились какие-то обломки. В жилых домах, выходящих к береговой черте, вылетели все стекла.

Всего за несколько минут до взрыва экипажи обоих «щук» занимались повседневными рутинными делами. Личный состав лодки Щ-138 после побудки был занят стиркой белья. Около семи часов утра бачковые накрыли столы, и команда приступила к завтраку в шестом и седьмом отсеках. За несколько секунд до взрыва в лодке внезапно потух свет. Сам взрыв внутри лодки прозвучал глухо, а вот чудовищная взрывная волна, через несколько секунд ворвавшаяся в отсеки, крушила и убивала всех на своем пути.

Как впоследствии оказалось, это был взрыв запасных стеллажных торпед во 2-м отсеке. В результате взрыва была полностью уничтожена носовая часть подводной лодки, механизмы и оборудование 1-го, 2-го, 3-го и частично 4-го отсеков. Части прочного и легкого корпуса были разорваны на крупные и мелкие куски и отброшены взрывом на расстояние в радиусе до километра. Вместе с ними разлетелись и баллоны ВВД. Лишь благодаря счастливой случайности никто не был ими ранен и убит. После взрыва Щ-138 затонула по рубку в течение каких-то 10 секунд.

По словам матроса Щ-138 Боровика Николая Петровича, который в момент взрыва находился в 7-м отсеке, часть экипажа лодки успела задраиться в районе 6-го и 7-го отсеков. Несколько часов они неподвижно лежали на полу и ждали в полной тишине помощь и дождались подъема краном. В момент подъема пятеро матросов (весь экипаж 7-го отсека), среди которых был и Боровик Н.П., открыли люк, выпрыгнули из лодки и поплыли к берегу. Далее лодка сорвалась с крана и пошла на дно, оказавшись могилой для остававшихся внутри подводников. Этому крану поднять лодку было не под силу. Когда послали за новым, более мощным краном, обрадоваться завершению подъема в 6-м отсеке уже не мог никто. Большое количество погибших связано еще и с тем, что накануне поступил приказ всему экипажу прибыть и занять свои места, что было не типично для учебной лодки. В момент аварии на лодке находился практически весь экипаж. Выживших пятерых матросов обещали представить к наградам, но не наградили. «Везучий 7-й отсек» добровольцами ушел на Сталинградский фронт мстить за погибших товарищей. Они были уверены, что это — диверсия. Все матросы были приписаны Днепровской флотилии, находящейся в это время под Сталинградом Боровик Н.П. в ее составе дошел до Берлина. Судьба остальных матросов нам не известна. В 1993 году ушел из жизни бывший матрос Н.П. Боровик, возможно, последний из тех, кто пережил ту давнюю трагедию.

Личный состав Щ-118, стоявшей бортом к взорвавшейся лодке, также в это время пил утренний чай. Командир лодки и комиссар БЧ-5 находились на палубе. Взрывом их сбросило за борт, однако оба остались живы. Основной удар приняли на себя носовые и центральный отсеки лодки. Здесь в это время находились командир 8-го дивизиона подводных лодок капитан-лейтенант А.П. Шатов и флагманский штурман 3-й бригады подводных лодок капитан-лейтенант П.П. Малинин. С ними военком лодки политрук В.К. Данилов, штурман лодки лейтенант Н.Н. Фатеев, минер лейтенант М.П. Кандриков. Офицеры проводили инструктаж командиров отделений, старшин 2-й статьи С.M. Краснова, Н.В. Сероштана и М.Д. Сорокина. Все эти восемь человек погибли практически сразу. Прочный корпус Щ-118 в носовой части был мгновенно разрушен, в левом борту образовалась большая пробоина. До взрыва подводная лодка Щ-118 стояла с открытыми верхним рубочным люком и люком первого отсека, были открыты и переборочные двери между всеми отсеками. Завтракавшие в это время в четвертом и пятом отсеках подводники услышали взрыв, сопровождаемый мощным сотрясением корпуса. Спустя несколько секунд послышался шум поступающей в прочный корпус воды. Захватив всех контуженых и оглушенных, подводники стали переходить в кормовые отсеки. Была попытка задраить дверь, ведущую из 5-го в 4-й отсек, но в результате деформации замка сделать это не удалось. Через 15 секунд после взрыва лодка полностью затонула прямо у пирса. Впоследствии в материалах комиссии расследования было отмечено, что среди подводников Щ-118 не было никакой паники, все действовали уверенно, оказывая помощь друг другу. Только убедившись, что в 4-м и 5-м отсеках никого не осталось, а в носовые отсеки пробиться невозможно, подводники сосредоточились в 6-м и 7-м отсеках, задраили дверь из 6-го в 5-й отсек и верхний и нижний кормовые люки. Произвели перекличку. В наличии оказались двадцать человек. Вскоре сверху послышались стуки в корпус. Люди приободрились, понимая, что уже предпринимаются меры для их спасения. Вскоре к месту аварии Щ-118 подошел водолазный бот, и водолазы начали обследовать лодку. Подводники стуком сообщили о себе. Затем подошел плавучий кран, вначале он занимался подъемом Щ-138 и только потом приступил к подъему Щ-118. Долго не удавалось подцепить корму лодки. Шло время, и запасы кислорода в отсеках подходили к концу. Среди оказавшихся в западне моряков было много раненых и контуженых, они первыми начали терять сознание. Только через долгих пять часов плавкрану удалось поднять корму лодки над водой. Стуком в отсеки дали знать, что можно отдраиваться. Отдраили верхний кормовой люк, затем через несколько минут из него появился первый матрос. Как вспоминают очевидцы, несколько человек из выживших были совершенно седыми…

Всего на Щ-138 погибли 35 человек во главе с первым и последним ее командиром капитан-лейтенантом В.И. Гидульяновым Остались в живых комиссар лодки, который был болен и лежал в госпитале, и командир БЧ-5, вызванный в техотдел ВМБ. Кроме них, в живых остался и помощник командира Щ-138 лейтенант П.С. Егоров, который в это время обязан был находиться на борту лодки. Внятно объяснить причину своего отсутствия помощник командира так и не сумел. В первый же день он был взят под арест, а на следующий день в камере покончил жизнь самоубийством. До сих пор в деле П.С. Егорова окончательной ясности нет. Никаких признательных показаний он не давал. Можно ли его отсутствие на лодке считать доказательством его вины, тоже вопрос. Один из ветеранов флота рассказывал мне, что в свое время среди подводников-тихоокеанцев ходили слухи о какой-то предсмертной записке Егорова. Но никто этой записки никогда не видел в глаза и не знает, что было в ней написано, да и была ли эта записка вообще? Утверждение, что Егоров свел счеты с жизнью только потому, что был террористом и агентом японской разведки, до конца не доказано. Поставить точку в жизни лейтенант мог и потому, что остался в живых, когда погибли все его товарищи, и на него пало подозрение во взрыве своей лодки.

На Щ-118 во время взрыва погибли восемь человек, бывших в момент взрыва в носовых отсеках. Все погибшие подводники с двух лодок были похоронены на городском кладбище Николаевска-на-Амуре. Лейтенант Егоров был похоронен на том же кладбище, что и остальные подводники, но без воинских почестей и отдельно ото всех, в самом дальнем углу кладбища.

Расследование трагедии началось в тот же день по свежим следам. В состав комиссии вошли опытные офицеры-подводники и инженеры, прибывшие из Комсомольска-на-Амуре, Советской Гавани и Владивостока. Одним из членов комиссии были капитан 1-го ранга Чабаненко. Вначале члены комиссии выдвинули пять возможных версий причин взрыва. Однако по мере расследования и изучения обстоятельств взрыва четыре версии вскоре были отвергнуты: это неумелое обращение с боезапасом, влияние гремучего газа с аккумуляторных батарей, самопроизвольный взрыв одной из торпед и детонация от взрыва заряда, установленного снаружи корпуса лодки (для этого необходим был заряд не менее 12 килограммов). Изучив все обстоятельства и детали происшедшего, обследовав район эпицентра взрыва, комиссия пришла к выводу, что взрыв боезапаса во втором отсеке подводной лодки Щ-138 мог произойти только с помощью подрыва зарядом не менее 600 граммов, приложенного вплотную к одной из торпед или в оболочку запального стакана.