— Гл…Глеб, — выставила руки вперед, и попятилась назад.

— Золотые… с бриллиантами, — покрутил он их на пальце, и вновь подмигнул. — Специально для тебя строптивица моя заказывал. — С ухмылкой на губах ошарашивает ответом, и начал надвигаться на меня.

Тут в мое воображение стало подкидывать одну картинку ужаснее другой, и я запаниковала.

— Совсем с ума сошел! — взвизгнула и попыталась изобразить прыткую лань, но в свадебном наряде, такой маневр совершить невозможно! В итоге, не прошло и минуты, как я попала в капкан сильных рук мужа. Он в прямом смысле ржал, его грудная клетка ходила ходуном.

— Видела бы ты свое лицо… — все еще просмеивая, принялся глумиться надо мной.

— Судя, что ты до сих пор ржешь как конь — комичное. — Пробурчал в ответ, и тут же рассмеялась. Вот какого спрашивается я ломанулась? По его ухмылке было понятно, что мужик прикалывается! Вот же, накрутила себя из-за свадьбы и брачной ночи, ей-богу, как подросток.

— Извини, просто… — он опять заржал.

— Пошли есть шашлык, а то настрой эротический совсем прошел.

— Прости, — вновь хохотнул, — давно так не смеялся. А насчет настроя, все будет. Главное, нервозность твоя прошла.

— Сильно было заметно? — повернулась к нему.

— Ну…вертолету передалась твоя нервная дрожь…

— Да ну тебя! — ударила его по плечу кулачком. А ведь прав, мондраж прошел. — Ну, так чем займемся? — соблазнительно повела я плечом, его руки тут же оказались на попе.

— Для начала я помогу тебе снять платье, и дам вводную. — Он делает движение тазом, и я понимаю, что мой в боевой готовности.

— Может, вначале… — приподнимаю лукаво бровь, и обворожительно улыбнулась.

— О, нет дорогая, так легко ты не отделаешься. Я буду нещадно тебя совращать весь вечер, и только когда зажгутся звезды на небе… — боже-е, как романтично говорит, я буквально парю в небесах! — Я тебя так…трахну.

Бац! Рухнула со всей дури на землю. Вот так можно описать мою реакцию.

— Ты своим «трахнул», весь романтический настрой убил! — от досады, я даже топнула ножкой.

— Да? — натурально удивился он, — А мне нравится словечко, четко обрисовывает ситуацию.

Призадумалась. Собственно, что я от него хочу? Он же солдафон! Но, тут меня озарило: он ни разу не сказал, что любит, значит, словосочетание: «заниматься любовью» тоже не скажет. Обида кольнула, словно заостренная игла в сердце. Но, я тут же выкинула это из головы, раз не говорит, значит, не готов. Да и слова не главное, а поступки. Да и словечко, видимо, его возбуждает.

— Ну раз ты так говоришь…

— Я еще тот пошляк, если бы ты знала, какие слова у меня крутятся на языке…

— Избави боже! — Тут же всполошилась. Хоть стреляйте, мне и первого словечка достаточно, чтобы выпасть в осадок.

— Понятно, буду думать, что говорю. Совсем забыл, что ты у нас натура романтичная, можешь и сознание потерять, от моего лексикона. Но, а теперь, — он кладет мне руки на плечи, и разворачивает спиной к себе, — помогу тебе снять платье.

Прикрыла глаза, и замерла в предвкушении, сто процентов даю, он сделает гораздо больше, чем просто снимет платье.

Его дыхание опалило мою кожу на плече, и все, что было и волновало до этого, растворяется как легкая дымка тумана. Осталась только он, и мои будоражащие кровь ощущения. Его горячи руки, касаются оголенного участка спины, дыханье сбивается, настолько волнительным был этот момент. Он медленно расстегивал пуговицы, покрывая оголившиеся участки на спины невесомыми поцелуями. И вот, платье медленно стало спускаться лаская тело, легких холодок, коснулся моей разгоряченной кожи. Глеб все это делал настолько медленно, что я смогла почувствовать весь спектр чувств: смущение, наслаждение и ожидание. Нервы были натянуты как струна, я не знала, что он будет делать дальше, от этого еще больше голова шла кругом.

— Ты… — слышу словно сквозь вату, приглушенных голос мужа, и тут же чувствую, как его руки подцепил край трусиков, — больше не носишь эту часть гардероба, когда мы вдвоем. Ты должна всегда быть готова принять меня — это приказ, который не обсуждается.

Считайте меня извращенной, но это меня так… возбудило! Что я упустила момент, когда он избавил меня от ненавистного ему белья. Я непроизвольно вздрогнула, когда его рука накрыло мое лоно.

— Уже влажная… — произносит он глухим голосом, и начинает ласкать, сердце забилось как сумасшедшее, меня повело, я облокотилась на его плечо, ища опору.

Я чувствовала спиной жар его тела, слышала, как мужа дыхание становилось прерывистым, и это еще больше меня заводило. В голове дурман, тело сотрясала сладкая дрожь предвкушения фееричного конца. И тут все резко прекратилось, Глеб развернул меня к себе и как оголодавший зверь впился в губы. В глазах все потемнело, ноги начали подгибаться, а он, перехватив рукой меня за талию, резко прижимая к себе. Я вспыхнула как спичка, от его властного поцелуя и прикосновений захватчика! Пришла в себя, когда он прервал терзать мои губы, и его палец стал проникать лоно.

— Пульсирует, но не так как я хочу, — на пределе слышимости произнес, и меня обдало холодом — Глеб отошел.

Смотрю на него, еще находясь в дурмане, и не пойму, какого черта происходит?! А он, такой сексуальный в расстегнутой рубашке, смоляная прядь волос упала на лоб, от одного его вида низ живота пронзила сладкая судорога. Он подошел ко мне, и прикоснулся рукой нежно к груди, прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями.

— Сейчас оденешься, и пойдем шашлык есть, — находясь еще в одурманенном состояние, не сразу поняла смысл его слов. А когда поняла, удивленно распахнула глаза.

— Издеваешься? — с трудом произнесла.

— Нет. — Без тени улыбки отвечает. — Я действую в твоих интересах. Люда, я же предупредил, буду бессовестно совращать, а сейчас, надень мою рубашку, и никаких трусиков. — Так как еще была немного под дурманом, молча взяла.

— А…мои вещи? — растерянно интересуюсь.

— Они тебе тут ни к чему.

— Что значит ни к чему?!

— Ладно, сейчас переоденусь и принесу. Но, надеть не позволю, разве что купальник, и то завтра. — Только я хотела возразить, он остановил взмахом руки. — Забыла? В интимном плане я говорю, ты беспрекословно подчиняешься.

— Зашибись браная ночь! — вспылила. И тут же добавила, когда он повернулся к проходу в другую комнату. — Тиран! Мне балетки нужны! — Он заржал и ушел.

Ну вот, что тут скажешь? Подчиняюсь, тем более, мне нравится это, что-то неизведанное, сулящее блаженство. Главное, что о наручниках забыл. Поискала их глазами, не нашла. Забрал-таки!

Когда он принес мне вещи, я не стала изображать обиженную и оскорбленную. Смысл? Как ни крути, он старался, и действует по намеченному им же плану. А начну губки дуть, отобью всю охоту в будущем делать сюрпризы. Пока он был занят праздничным ужином, я смогла осмотреться, на поляне были дорожки, выложенные камнем, ведущие к дому, и к причалу. Тут было так хорошо и спокойно, хотелось крикнуть: Остановись мгновение! Несмотря на грядущие события душа ликовала! Свершилось, я жена Глеба!