— Ладно, — хлопнул в ладоши Ворон, отходя от нашего стола. — Времени остается все меньше, май на пороге, а изучить нам надо еще очень много чего. Потому — тарелки со столов, сегодняшнее занятие будет посвящено такой важной и нужной теме, как распознание и снятие ведьминой порчи. В городах это не слишком актуально, там ведьмы — редкие гостьи, магессы не любят конкуренток, но вот в сельской местности распознание порчи — один из основных способов заработка странствующего мага или лекаря, у которого есть небольшой магический потенциал. Если не денег, то кусок хлеба с салом и кружку пенного напитка вы, зная методики снятия порчи, точно заработаете. А это иногда немало. Итак…

Дни шли за днями, свободного времени у нас почти и не было. Ворон спешил, как будто куда-то торопился, как будто не хотел куда-то опоздать. Вечером, перед сном, мы даже выдвигали версии, почему так обстоит дело, но были ли среди них верные, никто не знал.

Даже воскресенья он приспособил под занятия, сообщив нам, что впереди — лето, когда времени на кабаки и прочие сомнительные удовольствия у нас будет предостаточно. Нас это не слишком опечалило — желающих прогуляться в Кранненхерст особо не было. Люди, как я уже говорил, не слишком доверяли друг другу, и оказаться в кольце соучеников с обнаженным оружием на обратной дороге никто не хотел. При этом никто даже не сомневался, что Ворон подбирал бы группы именно таким образом — пара благородных и пяток простолюдинов. Или наоборот, но с тем же численным соотношением.

Да и не только в этом было дело. Здесь мы были заняты постоянно — от рассвета до заката, и это не оставляло места ненужным мыслям, которые вертелись у каждого в голове. Мыслям о предстоящей церемонии.

В результате за этой суетой апрель пролетел незаметно. Еще вчера земля была голая, с остатками снега в низинах, а деревья стояли лысые. И вот — зеленеет трава, радует глаз свежая листва, а птицы по утрам галдят так, что их даже в спальне, за каменными стенами слышно.

— Время — странная штука. — Ворон был непривычно серьезен сегодня, в девятый день мая, с самого утра. — Всегда кажется, что его много, что идет оно неспешно, но это не так. Оно идет и не быстро и не медленно, оно идет равномерно. Все это знают, но люди не были бы людьми, если бы не оспаривали даже те факты, которые оспаривать не стоит. И для каждого из них время свое. Для влюбленного, который ждет свою подружку, время тянется медленно, но стоит ей появиться, и оно срывается в галоп. Для старика, кровь которого остыла, оно стоит на месте. Младенец же его вообще не замечает, для него время не существует.

— А у нас оно какое? — спросила Луиза. — Как вы думаете, учитель?

— А для вас время настало, — негромко произнес Ворон. — Завтра — десятый день мая. Вы уже поделены на живых и мертвых, с той, правда, разницей, что мертвые еще могут остаться живыми. У вас есть одна ночь и один неполный день для того, чтобы принять решение — будете вы испытывать свою судьбу на площади или останетесь просто зрителями. У вас есть это право, но ровно до того момента, пока вы не встанете в шеренгу, ожидающую своей участи. Если вы встали туда, то все, обратной дороги нет. Подумайте о том, что я вам сейчас сказал, подумайте хорошенько. В конце концов, я весь год учил вас именно этому — думать и принимать решения. Надеюсь, что я не зря потратил это время. Хотя мне его тоже не хватило, вот какая штука, так что завтра с утра будет последнее занятие. Я вам про то, как снимать проклятие с зачарованных предметов, не рассказал. Но это будет завтра — и занятие и ритуал инициации. А сегодня…

Ворон встал и как-то шаловливо улыбнулся.

— Сегодня я собираюсь угостить своих учеников ужином и выпивкой! Иначе те, кто покинет завтра этот замок или даже этот мир, скажут, что старый Ворон — скупердяй и жмот, а мне бы этого не хотелось.

— Выпивка? — оживился Гарольд. — Наставник, вы серьезно? Вино?

— Да, Монброн, вино! — подтвердил маг. — Тюба!

Привратник вкатил в зал приличных размеров бочонок.

— Монброн, ты сегодня виночерпий, — громыхнул голос Ворона. — Наливай всем столько, сколько они захотят! Дамы, на кухне есть закуски — поросята, окорока, птица, что-то еще, Флегс доставил эту благодать сюда из Кранненхерста. Тащите это все на столы! Будем есть, пить и надеяться на то, что этот вечер не кончится никогда. И еще — Мартина сюда ведите. Насколько я знаю, он уже полностью оправился от ран, так что нечего скрываться от остальных. Так или иначе, и ему завтра решение принимать, что уж теперь?

Это было так — Мартина мы не видели, он по-прежнему находился там, куда его отнесли после поединка.

— Гарольд, — я подошел к другу, который азартно ввинчивал краник в темное дерево бочки, — я очень тебя прошу, не лезь на рожон сегодня!

— На кой мне этот ущербный? — просопел он. — Тут вина бочонок, а завтра будет веселый вечер. Вот если выживем оба, тогда и выясним, кто кого. А до той поры пусть живет. Давай-ка лучше пробу снимем, а то ты мне как брат уже, а толком вместе и не выпивали почти!

И мы немедленно выпили.

Через час обеденная зала гудела как улей, тут и там то и дело раздавался смех. Нам всем было хорошо. Вино, видимо, наложилось на многодневное нервное напряжение, а потому захмелели все, даже крепкие на это дело Гарольд и Фальк.

А еще впервые за последнее время благородные и простолюдины если и не общались, то смотрели друг на друга без недоверия и агрессии. Даже Гарольд, который очень и очень ответственно подошел к работе виночерпия, наполняя очередной кубок Лили или Жакобу, приговаривал:

— Пей до дна! Не жульничай!

Люди слушались его, потому бочонок опустел быстро.

— Мастер! — крикнул мой друг Ворону и показал на пустую тару. — А все!

— Вот еще! — фыркнул тот. — У меня порядочный замок, и винные погреба в нем есть. За дверью еще пара таких же стоит, не сомневайся!

— Живем! — потер руки Гарольд и, свистнув, крикнул: — Фюнц, Фальк, фон Рут, а ну тащите сюда добавку! Будем пить, пока у всех бочонков дно не увидим! А потом начнем песни петь!

Соученики встретили это заявление дружным хохотом и аплодисментами.

Только один раз возник напряженный момент, который, впрочем, заметили не все. Мартин, подойдя к Гарольду, протянул ему пустой кубок.

— Ой-ой, — пискнула и помрачнела Луиза, сидевшая неподалеку от меня. До этого она хихикала, слушая де Лакруа, который, видимо, дошутился до того, что сам поверил в серьезность своих намерений и действительно увлекся маленькой аристократкой. — Как бы не вышло беды!

— Нальешь? — негромко спросил Мартин у Гарольда.

— Почему нет? — принял тот кубок и, открыв кран, подставил его под темно-багровую струю. — Завтра будет трудный день, и выпить нам всем не помешает.

— Это так. — Мартин принял у него кубок и неожиданно отсалютовал им в нашу сторону. — Ваше здоровье, господа и леди. Я был бы рад, если бы все мои друзья были такими же, как вы, хотя мне на моих тоже жаловаться не приходится. Но все же если я и завидую в чем-то виконту Монброну, то только в этом. Еще раз ваше здоровье!