— Кто там?

— Мистер Фарли?

— Да.

— Ваш завтрак, мистер Фарли.

— Я не заказывал никакого завтрака.

— Подарок отеля. Всему экипажу дирижабля. Я могу унести, если вы не хотите.

— Нет, оставьте, раз уж принесли. Подождите минуту.

Фарли с взлохмаченными волосами и в одних брюках открыл дверь и впустил Далию в номер. Она аккуратно притворила за собой дверь и прошла в комнату. Если бы в этот момент кто-нибудь проходил мимо по коридору, он услышал бы сдавленный, быстро прерванный вскрик. В следующую минуту Далиа уже выскользнула из номера. Повесив на дверь табличку «Не беспокоить», она поднялась к себе и приступила к еще горячему завтраку.

Оставалось уладить одно небольшое дело. Когда они покончили с завтраком, Далиа убрала подносы и прилегла рядом с Лэндером. Пальцами она ласково и осторожно поглаживала искалеченную руку.

— Майкл, я хочу полететь с тобой. Разреши мне, так будет лучше. Я могу пригодиться.

— Далиа, я и в одиночку прекрасно управлюсь. Тебе это совсем ни к чему.

— Я хочу быть с тобой. От меня будет толк. И я хочу все увидеть собственными глазами.

— Ты мало что сможешь увидеть. Но зато услышишь, когда поедешь обратно.

— Я не уеду из аэропорта, Майкл. Ты ведь сам говорил, что теперь разница в весе не имеет значения. Дирижабль стоял на солнце все утро. Конечно, если ты не сможешь поднять его...

— Смогу. Я дам максимальный нагрев.

— Майкл, мы слишком долгий путь проделали вместе. Ты должен взять меня с собой, Майкл.

Лэндер повернулся и посмотрел ей в глаза. Подушка оставила на его щеке красный след.

— Тогда тебе придется вытащить мешки с дробью из задней части гондолы. Сделать это надо очень быстро. Мешки лежат под задним сиденьем. Мы полетим вместе.

Она придвинулась к Лэндеру и всем телом тесно прижалась к нему. Больше они не разговаривали.

* * *

В 11.30 Лэндер встал. Далиа помогла ему одеться. Под глазами у него пролегли глубокие тени, по лицу опять разлилась бледность. Вид не из лучших. Но Далиа, умело наложив тональный крем, в какой-то степени сгладила это впечатление. В 11.50 она достала из своей аптечки шприц и ампулу с новокаином. Наполнив шприц, Далиа закатала рукав Лэндера и ввела лекарство. Обезболивающего эффекта должно хватить на несколько часов. Затем она достала шприц поменьше. Он представлял собой гибкую пластиковую тубу с иглой на конце. Тубу заполняли тридцать миллиграммов раствора риталина.

— Майкл, этим следует воспользоваться лишь тогда, когда ты почувствуешь себя полностью обессиленным. Укол придаст тебе бодрости, но ты станешь бесшабашным и болтливым, тебе захочется сотворить какую-нибудь глупость. Не поддавайся этому желанию.

— Хорошо, Далиа, только приспособь эту штуку.

Далиа проткнула иглой мышцу онемевшей руки и скотчем примотала тубу к руке. С обеих сторон тубы она подложила обломки карандаша, чтобы избежать случайного сжатия.

— Когда понадобится, просто нащупай шприц сквозь рукав и надави большим пальцем.

— Знаю, знаю.

Далиа поцеловала его в лоб.

— Если я не сумею проникнуть с грузовиком на аэродром, если меня схватят...

— Я тогда просто сброшу дирижабль на трибуны. Кое-кого он все-таки раздавит. Давай не будем об этом говорить. До сих пор нам везло, не так ли?

— Ты был на высоте, Майкл.

— Я буду ждать тебя в четырнадцать пятнадцать на аэродроме.

Далиа проводила Лэндера до лифта. Вернувшись в номер, она прошла в комнату и присела на кровать. Отправляться за грузовиком было еще слишком рано.

* * *

Лэндер нашел весь экипаж в холле у стойки бара. Симмонс, второй пилот, и два оператора весело смеялись. Оживленно улыбаясь, он подошел к ним. Отдохну в автобусе, подумал Лэндер. Каждый шаг давался ему с трудом.

— Бог мой, ты ли это, Майкл? — закричал Симмонс. — А я думал, ты болен. А где Фарли? Мы звонили ему, но телефон не отвечает. Вот стоим и ждем, когда он объявится.

— У Фарли неприятности. У него выдалась веселая ночка.

Пьяная девица, которую он подцепил, в самый ответственный момент от избытка чувств ткнула ему пальцем в глаз.

— О, Боже. И что?

— С ним все в порядке, но лететь он сегодня, конечно же, не в состоянии. Полечу я.

— Но когда ты об этом узнал?

— Утром. Эта скотина Фарли позвонил мне в четыре часа утра. Ладно, хватит болтать, пора трогаться.

— Ты не слишком-то хорошо выглядишь, Майкл.

— Не хуже тебя. Пошли.

При въезде в аэропорт Лейкфронт выяснилось, что у водителя нет пропуска. Всем пришлось выйти из автобуса и, показав свои удостоверения, дойти пешком. Около вышки дежурили три полицейские машины.

Дирижабль, выкрашенный в синий, красный и серебристый цвета, покоился на траве между взлетными полосами. В отличие от застывших у ангаров самолетов, дирижабль здесь на земле казался пришельцем из иного мира. Он покачивался на своем единственном колесе. Дирижабль удерживали тросы, натянутые между носовой частью и причальной мачтой. Словно гигантский флюгер, дирижабль чутко реагировал на любое изменение ветра. Сейчас он располагался вдоль северо-восточного направления. Неподалеку от дирижабля стояли автобус, обслуживающий работников, и тягач с прицепом, в котором размещалась передвижная станция технического обслуживания. Рядом с легким дирижаблем машины и люди казались неповоротливыми карликами.

Викерс, старший в бригаде техников, вытер руки о тряпку и с улыбкой направился к экипажу.

— Рад вашему возвращению, капитан Лэндер. У нас все готово.

— Спасибо. — Лэндер пожал ему руку и приступил к традиционной проверке дирижабля. Все было в порядке, иного, впрочем, он не ждал. Дирижабль сверкал чистотой. Лэндер удовлетворенно вздохнул, оглядываясь. Ему здесь нравилось.

— Эй, парни, готовы?

В гондоле Лэндер и Симмонс еще раз проверили оборудование. Внизу Викерс пререкался с телевизионщиками.

— Капитан ТВ, не будете ли вы и ваш помощник так любезны и не переместите ли свои драгоценные задницы в гондолу, чтобы мы могли наконец взлететь.

Операторы отмахивались и продолжали возиться со своими камерами. Наконец и у них все было готово.

Техники взялись за поручни, идущие по всему периметру гондолы, и принялись потряхивать дирижабль. Викерс, понаблюдав за этой процедурой, отцепил несколько мешков с дробью, прицепленных к поручням. Техники опять потрясли гондолу.

— Несколько тяжеловат. Это к лучшему. Когда топливо будет частично израсходовано, станет легче. — Викерс любовно погладил серебристую обшивку.