— Ты, Хевра, такая же крыса, как и Смольный. Только мельче уровнем. Конкретно мне ты ничего не сделал. Поэтому-то я тебя и отпускаю. В отличие от Манилы. Его я завалю. Он предал моего отца. — Дима посмотрел в сторону стоящих в ангаре людей. — Нет, ты, конечно, можешь остаться и разделить участь Смольного. Это твое право. Но, если надумаешь свалить, преследовать не стану, даю слово. И учти, с сегодняшнего дня это МОЙ город. И в нем нет места крысам.

— Вилы, — пробормотал Хевра и покачал головой. — Знал бы я, что ты так резко оборзеешь…

Что касается чутья на опасность, у Хевры оно было развито чрезвычайно. И сейчас инстинкт подсказывал ему: «Нужно спасаться бегством, пока еще есть возможность». Дело было даже не в подарке, хотя на основании только этой записи оголец мог запросто объявить Хевру, и сходняк решение поддержал бы. Дело было в том, что оголец еще НЕ сказал и НЕ сделал. Хевра не имел ни малейшего желания выяснять, до какой границы простирается решительность и жесткость Димы, поскольку стоящий перед ним мальчишка был одним из самых страшных людей, с которыми Хевре доводилось сталкиваться.

— Обзовись, что преследовать не будешь, — хмуро попросил он.

— Я свое слово держу, — резко ответил Дима.

— Ладно. Честные пацаны друг другу доверяют.

— Иди, Хевра, — мотнул головой Дима. — И учти, узнаю, что ты в городе остался, — завалю.

Площадка опустела. Дима проводил взглядом уезжающие машины, кивнул советнику:

— Вадим, закончи все, как договаривались, и поезжай домой. Жди меня там, нам нужно кое-что обсудить. — Он направился к ангару, крикнул: — Северьян Януарьевич, подойдите ко мне, пожалуйста. Я выдам деньги.

Директор съемочной группы выкатился из-за спин автоматчиков, которые стаскивали киношную «гражданку» и надевали положенную по жизни военную форму.

— Дмитрий Вячеславович, — сказал он тихо, подходя к Диме, — странные какие-то у вас съемки. Камеры не видно, оператора тоже, прожекторов нет.

— Так ведь, Северьян Януарьевич, мы скрытой снимали. Под документальное. Я ведь предупреждал. Какие прожекторы?

— Предупреждали? Значит, я просто забыл. А камера где?

— В машине. А вон тот товарищ, — Дима указал на садящегося в машину Вадима, — наш оператор. Хотите, я его остановлю, вы сможете убедиться, что камера действительно в машине.

— Ну, зачем же? Человек вы серьезный. Я вам доверяю. — Директор достал из кармана бумагу. — Тут полная калькуляция. С солдатами отцы-командиры сами рассчитаются. Та-ак, мы должны за аренду трех БТРов, за реквизит, транспорт, ну и за срочность. Сами понимаете, организация массовки на бегу дорого обходится. Если бы вы вчера днем предупредили, вышло бы дешевле раза в два. А так… Еще командиру части придется заплатить за то, что личный состав на «учения» отправил. Итого, шесть тысяч долларов.

— Хорошо, — Дима повернулся к советнику. — Бокс… Э-э-э, Стас, выдай, пожалуйста, Северьяну Януарьевичу десять тысяч.

— Конечно, — Боксер широко и обаятельно улыбнулся. — Пойдемте… Извините, я по именам-отчествам не силен…

— Можно без отчества, — махнул рукой директор. — Но почему десять? Шесть…

— Четыре — вам лично, в качестве премии, Северьян Януарьевич, — ответил серьезно Дима. — Если бы не ваша расторопность, у меня сорвалась бы съемка. Последствия были бы катастрофичными.

— Господи, Дмитрий Вячеславович, какие пустяки. Не о чем даже говорить. Завтра бы отсняли.

— Нет. Нужно было именно сегодня. Я дал людям слово. И потом, мы ведь уезжаем вечером, — заметил Дима. — Вы забыли?

— Да, действительно. Ну что же… Рад, что смог вам помочь. Да, — Северьян Януарьевич повернулся к Диме, — а играли вы просто потрясающе. Вам актером надо было становиться, а не продюсером. Поверьте, я в этом кое-что понимаю.

— Спасибо, — сказал Дима. — Я подумаю над этим.

Пока Боксер рассчитывался с директором, Дима подошел к Чингизу.

— Ты звонил Челноку?

— Да, — ответил Чингиз. — Челнок сказал, он все сделает.

— Хорошо. Теперь садись в машину, базар есть.

— Дима, послушай… — начал было Чингиз, но Дима уже шагал к «БМВ».

* * *

Вадим выехал на трассу и, набирая скорость, направился к городу. Советник не боялся ошибиться. Дорога в город одна. На ходу он достал телефон, набрал номер.

— Это Вадим. «Папа» сказал, можно работать.

Вереница иномарок свернула к придорожному ресторанчику. Не «Царь-град», конечно, зато и народу не так много. Братва выбиралась из машин, заходила в зал. В считанные секунды помещение оказалось заполнено до отказа. Зазвучал по залу приглушенный «базар», поплыл табачный дым, кто-то направился к стойке за пивом.

Смольный, Манила и Хевра заняли столик в центре. Не по рангу, а просто так было удобнее. В случае «неприятностей» охрана оказывалась между дверями и их столиком.

— Ну? — мрачно поинтересовался Манила. — Что делать будем?

— Кто что, а я сваливаю, — тут же откликнулся Хевра.

— Погоди, — остановил его Смольный. Ты же подписывался нам поддержку дать.

— Подписывался, — кивнул тот. — Теперь не подпишусь. В гробу я видел все эти дела. Бабок у меня достаточно. Зароюсь в грунт и буду жить себе спокойно. Лучше быть не при делах, но живым, чем в городе — мертвым.

— Да он гонит, — зло выдохнул Смольный. — Ты не понял? Он же нас разводить пытается, как лохов. Я сейчас выясню, откуда у него столько бойцов вдруг появилось. — Смольный принялся набирать номер на клавиатуре мобильника. — Гадом буду, тут подляна какая-то. Я чую. Реально он — никто, плесень. Пришел какой-то заморыш, послал нас на болт, а мы тут же взяли и пошли, даже оборотку не попробовали дать! Да вы чего, пацаны? Над нами же братва по всей стране смеяться станет.

— Не станет, — резко возразил Хевра. — Не над кем будет. И тебе, Смольный, вилы вылезли двойные конкретные, и Маниле. Я чисто ждать не собираюсь, пока оголец на меня рылом нацелится. Уже понял — этот волчина кому хочешь глотку зубами порвет. Подхвачу лаве и отвалю в туман.

— Все вы — крысы, — ощерился Смольный. — Ты, Язга… Как только «крыша промокла», сразу сваливаете. — Он снова набрал номер. На этот раз ответили. — Здорово, братан. Скажи мне, откуда у огольца реально такое количество стволов? Ты же рубился, что у вас не больше сорока человек осталось? Чего? Ах ты… Фуфломет дешевый… — Смольный что было сил шарахнул телефон об пол. Тот разлетелся по залу грудой деталек. — Тварь позорная! Крыса. Ладно, — забормотал Смольный, недобро щурясь. — Ладно. Я еще всех вас сделаю. Всех. Еще не вечер. И Крохиного огольца положу, и эту тварь Чингиза, и остальных. У меня сил хватит. Мы с Манилой его и вдвоем замнем. Легко. Правильно я говорю. Манила? — Тот пожал плечами. — Вот.

— Ну, давай, братан. Попробуй, — усмехнулся Хевра. — Удачи.