Для некоторых это означает, что у людей когда-то были патроны, которые возвысили земных человекообразных обезьян. Учителя, которые изменили наш мозг и тело и научили строгой логике, приспособив язык к нашим нуждам.

Потом мы потеряли своих проводников. По собственной вине? Или нас покинули? Никто не знает.

После этого, утверждает теория, все земные языки регрессировали, вернулись к обезьяньим выкрикам, которыми пользовались просто люди до возвышения. К тому времени, когда наши предки покинули Землю ради Джиджо, галактические советники рекомендовали оставить англик и другие языки “волчат”, заменив их кодами, специально созданными для разумных существ.

Их аргументы можно проиллюстрировать игрой в испорченный телефон.

Возьмем дюжину игроков и посадим их кружком. Прошепчем первому сложное предложение, он должен его тоже шепотом передать следующему, и так далее. Вопрос: насколько скоро первоначальное сообщение потеряется среди искажений и языковых ошибок? После нескольких повторений предложение может стать совершенно неузнаваемым.

Но тот же эксперимент, проведенный на росском или ниханском языках, даст другие результаты. В этих языках глаголы, существительные и прилагательные сохраняют родовые окончания, признаки принадлежности и другие факторы. Если в переданное по испорченному телефону на росском языке предложение вкралась ошибка, искаженное слово часто заметно выделяется. И внимательный слушатель автоматически исправляет его.

На чисто галактических языках можно сутками играть в испорченный телефон без единой ошибки. Неудивительно, что до появления людей эта игра была неизвестна в Пяти Галактиках.

Сара быстро распознала версию кодирования Шеннона, названного в честь земного пионера информатики, который показал, как специально закодированная информация может быть восстановлена даже из шума статики. Это открытие в человеческой цивилизации до контакта оказалось критически важным для цифровой речи и передачи данных.

Индоевропейский был логичным, сопротивляющимся ошибкам языком, который лучше подходит для компьютеров, чем хаотический англик.

Для многих это означает, что у землян в туманном прошлом были патроны. Но Сара, наблюдая за тем, как счастливо общается Незнакомец с инженерами на импровизированном языке хмыканий и жестов, вспомнила:

Компьютер изобрели не те, кто говорил на индоевропейском. И не пользователи любого строгого галактического языка. Звездные боги унаследовали свою могучую силу.

За всю недавнюю историю Пяти Галактик только один народ независимо изобрел компьютеры – и почти все остальное необходимое для межзвездных полетов – изобрел с самого начала.

Эти люди говорили на россике, ниханском, французском и особенно на предшественнике англика, диком, недисциплинированном английском.

Сделали ли они это вопреки своему хаотическому языку?

Или благодаря ему?

Мастера ее гильдии считают, что она гоняется за фантомами, что это просто отвлечение от других обязательств.

Но у Сары было предчувствие. В прошлом и настоящем содержится ключ к будущему Шести.

Если, конечно, это будущее уже не обречено.

Рассвет стремительно спускался вниз по склонам от Рим-мера. Явное нарушение срочных приказов: “Гофер” продолжал двигаться, но никто ничего не посмел сказать капитану, у которого в глазах появилось безумное выражение.

Наверно, это потому, что он много времени проводит с людьми, подумала Сара. На пароходах в экипаже столько же людей, мужчин и женщин, для ухода за двигателем, – сколько и хунов. Грайф-фу, лоцман и капитан, знал реку от рождения, это знание инстинктивно и унаследовано им от предков. К тому же он перенял немало человеческих привычек и обычаев, например, натягивал на свою мохнатую макушку вязаную шапочку и курил трубку, от которой шел дым, как от трубы парохода. Угловатое лицо капитана, когда он всматривался в предутренний туман, могло бы сойти с форзаца какого-нибудь морского приключенческого романа, снятого с полки библиотеки в Библосе. Подобно практичному моряку древних времен, капитан распространял вокруг себя ощущение уверенности и близкого знакомства с опасностью.

Грауф-фу повернул голову, заметил взгляд Сары и слегка прикрыл один глаз – хитро подмигнул.

Боже избави, вздохнула Сара, почти ожидая, что сейчас хун сплюнет за борт и произнесет: – Эй, помощник! Отличный день для плавания: полный вперед!

Но вместо этого капитан “Гофера” извлек трубку изо рта и показал ею.

– Библос, – заметил он низким хунским голосом с гнусавым акцентом, – сразу за следующим поворотом. Хрррм… На день раньше, чем вы ожидали.

Сара снова посмотрела вперед.

Я должна бы радоваться, подумала она. Время не ждет.

Вначале она могла различить только Вечное Болото на левом берегу, непроходимое пространство вплоть до Рони, обширную площадь зыбучих песков, которая заставляет у города Тарек делать долгий обход. Справа начиналась широкая равнина Уоррил. Здесь сошло несколько пассажиров, чтобы дальше передвигаться по суше. Здесь уходят быстрые караваны, и с ними Блур, художник, и маленький взрывник с распоряжениями для своей гильдии. Оба они весят немного, могут ехать на ослах и, если повезет, за три дня доберутся до Поляны. Прити и Пзора также высадились на пристани Канду, чтобы нанять повозки на случай, если понадобится доставить к высоким мудрецам Незнакомца. Это будет решено в Библосе.

Когда туман рассеялся, справа показалась каменная стена. Она поднимается прямо от воды и с каждым дуром становится все выше. Утес, гладкий и блестящий, как стекло, не подчиняется эрозии или времени. И до сих пор ведутся споры, естественное это образование или буйурский реликт.

Ульгор рассказывала, что в зеркальном отражении этого утеса жители Доло видели зарево книжного пожара. Двести лет назад поселенцы были свидетелями такого зрелища, ужасного даже на расстоянии. С тех пор ни одна катастрофа: ни массовое убийство в Толоне, ни засада, в которой Ук-ранн подстерегла Дрейка Старшего у Кровавого брода, – не могли сравниться в этим ужасом.

Но мы никакого огня не видели.

Тем не менее, когда пароход делал последний поворот, всех охватило напряжение.

Сара облегченно передохнула.

Архив… он на месте.

Охваченная эмоциями, она долго смотрела, потом заторопилась на корму, чтобы привести Незнакомца и Ариану Фу. Они оба захотят увидеть это.

Замок, грозный, неприступный, вырубленный более не существующими инструментами. Богоподобными инструментами, отправленными в глубину, как только они закончили сооружение крепости. Цитадели знаний.

Гранитный утес по-прежнему, словно палец, выступает из реки, прижимаясь спиной к сверкающе-гладкой поверхности стены. Сверху, вероятно, все выглядит так же, как выглядело всегда; леса скрывают отверстия, через которые дневной свет проходит во дворы и помещения для читателей внутри. Но снизу, с того места, где причалил “Гофер”, можно было разглядеть внушительные защитные укрепления, а дальше ряд за рядом массивные резные столбы, которые поддерживают естественное плато, несут на себе огромную тяжесть над искусственно созданной внутренней полостью.