– Исполняйте приказ, майор Джордан, – перебил ее Аэро, спеша задавить эмоции. Нельзя было, чтобы чувства мешали командовать солдатами… и Рен. Она – не исключение, должна исполнять приказы, а не сомневаться в них. – Ты – единственная, кому я там наверху могу довериться.

Дерзость в ее взгляде сменилась печалью.

– Есть, сэр, – отсалютовала Рен.

Аэро проводил ее взглядом до лифта, гадая: отчего так трудно командовать? Уж отец-то наверняка не испытывал таких противоречий… Маяк сверкнул, и в голове зазвучал голос Артура Бриллштейна: «Еще как испытывал, просто мне не доводилось сталкиваться с такой опасностью. Доверься чутью, сынок. В такое непростое время это – самое мудрое, что ты можешь сделать».

Голос Майры выдернул Аэро из задумчивости:

– Ной, скачай мои воспоминания из Маяка и выведи на проекцию, – не останавливаясь, попросила она.

– Я на шаг впереди вас, мисс Джексон, – ответил Ной. – Все уже готово, проецирую ваши воспоминания.

Воздух над столом задрожал, и возникло трехмерное изображение: картины из памяти Майры. Она появилась на борту Четвертого ковчега и заскользила по коридору. Аэро очень внимательно рассматривал все, что она видела по пути: членов команды в красных лабораторных халатах, несущих сосуды с какими-то жидкостями и слепо проходящих сквозь Майру.

– Вот, видите эти штуковины у них на головах? – Майра указала на золотистые венцы, от которых под кожу владельцев уходили провода.

– Любопытные устройства, – сказал Аэро, подаваясь вперед, чтобы подробнее рассмотреть изображение. – Ни разу таких имплантатов не видел.

– И я, – нахмурился Дивинус. Он огладил бороду, внимательно разглядывая странные приборы. – Похоже, они напрямую соединяются с нейронными синапсами.

– Вот именно, – возбужденно подтвердила Майра. – Помните запись в журнале Штерна об экспериментах на Четвертом ковчеге? Мне кажется, им удалось создать некую технологию на базе Маяков: способ связать воедино сознание всех членов экипажа.

– Нечто вроде живой локальной сети? – нахмурившись, спросил Аэро.

Майра кивнула и указала на свой Маяк:

– Смотрите, Маяки открыли нам доступ в разум других носителей, вот только между нашими браслетами и этими имплантатами, видимо, большая разница.

– Мертвые глаза, – прорычала Ищунья, приглядываясь к членам экипажа Четвертого: пустые взгляды, отрывистые, неживые движения. – Через имплантаты Драккен управляет ими.

– Да, и я так думаю. Маяки связывают носителей, но каждый из нас сохраняет свободную волю. В случае с имплантатами все по-другому: я заглянула в голову Драккену. Подчинив себе мощь Маяка, он управляет командой, посылая приказы прямиком в нейронные синапсы. Экипажу ничего не остается, кроме как подчиняться. Они – его рабы.

Размышляя над услышанным, Аэро разглядывал пустые лица колонистов в багряном.

– Итак, Драккен управляет ими. Что это дает нам? У Драккена, получается, солдаты лучше: беспрекословно исполняют приказы и идут на смерть. К тому же, если они все связаны, Драккен может увеличивать свою силу за их счет. Они – как сеть компьютеров. Намного сильнее одной машины.

– Верховный командующий Райт прав, – подтвердил его слова Ной. – Я сам состою из множества объединенных в сеть компьютеров. Это и делает меня суперкомпьютером.

Майра кивнула:

– Все верно, это делает их мощнее, и, возможно, поэтому Драккен полностью контролирует свой Маяк. В его распоряжении коллективный разум колонии. Мне кажется, изначально они просто пытались увеличить силу разума – в научных целях, для новых открытий. Найти лекарство от всех болезней, очистить Землю от радиации. Сделать так, чтобы разум человека простирался дальше границ недолговечного тела.

– Но все пошло не так и привело к беде, – закончил за нее Дивинус. – Из Архива Кузни нам известно, что семь сотен лет назад, когда Четвертый ковчег исчез, носителем у них была Шира Рамсес. Думаю, она первой получила неограниченную власть над колонией.

Пальцы Дивинуса запорхали в воздухе, манипулируя картинками и прокручивая воспоминания Майры. Найдя нужный кадр, он остановился.

– Взгляните на эту лабораторию. – Он вывел на передний план часть картинки, где члены команды нависли над странного вида машинами, разбросанными по стерильному помещению. – Напоминает наши криокапсулы, только в них – не животные.

– Это инкубаторы, в них выращивают детей, – пораженно произнесла Майра. – Они даже не рожают их больше. Создают в лабораториях.

– Да, похоже на то. А еще они, как видно, разработали некий болезненный процесс отбора носителей. Вот откуда на теле Драккена эти жуткие шрамы.

Он увеличил изображение коммандера в кресле: каждый дюйм его кожи, не скрытый багряной мантией, и даже лицо пересекали рубцы.

– Я так и не понял, как это поможет нам? – снова нахмурившись, спросил Аэро. – Майра, ты вроде как нашла слабое место Драккена, но мы пока видели только сильные стороны.

– Так это оно и есть! – не переставая кружить по комнате, ответила Майра. – Их сила – в человеческой нейронной сети, и в ней же – их самая большая слабость.

– Поясни, пожалуйста, моя дорогая, – смущенно мерцая, попросил Дивинус.

– Ищунья уже это заметила, – кивнув в ее сторону, сказала Майра. – Команда корабля – рабы Драккена. Если убрать его из цепи, они освободятся из-под ига. Это он ведет их на войну, а им лишь приходится подчиняться.

– Майра, ты не знаешь наверняка, – возразил Калеб, указывая на членов команды, нависших над лабораторным столом. – А вдруг, если мы освободим их, они окажутся ничем не лучше самого Драккена? Их по-прежнему будет больше, чем нас, и вооружены они лучше.

– Нет, они – как мы, – покачала головой Майра. – Когда я была на корабле, то ощутила это. Не знаю как, но, видимо, Маяк позволил заглянуть им в головы через связь с Драккеном. Экипаж – это хорошие люди, просто он подчинил их себе. Помнишь, как отец Флавий толкал нашу колонию на дурные поступки? Аэро, у вас во Втором ковчеге то же проделывал с солдатами Виник.

– И у меня дома, – добавила Ищунья. – Силы…

– Точно. Один дурной предводитель может опорочить целую колонию. Этому учит история. Значит, надо всего лишь избавить Четвертый ковчег от Драккена.

Аэро мысленно прошелся по пунктам ее плана, складывая их в единую картину. Вспомнил поединок с Даникой в Колизее.

– Если следовать твоей логике, надо отсечь голову змее, – тихо произнес он. Такой подход нравился ему все больше. – Как в случае с химерой.

– Что еще за… химера? – спросила Ищунья.

– Мифическое чудовище с тремя головами: змеиной, козлиной и львиной, – принялся объяснять Аэро, а Ной в это время спроецировал древние гравюры с изображением свирепого создания. Аэро указал на три морды. – Виник ввел одну такую тварь в программу судебного поединка, в надежде, что она убьет нас. Мы с Даникой вычислили, что главная из трех голов – змеиная. Когда мы ее убили, зверь погиб.