И всё же её возраст заставлял Стаса сдерживаться, чтобы не торопиться. Для него это была его любимая, которая в этом теле стала ещё трогательнее и ещё роднее. Им предоставлялась возможность начать всё заново. Первыми написать историю их любви. Иногда, лаская её, на Стаса накатывала такая нежность, что на глаза наворачивались слёзы, глядя на её девичью отзывчивую фигурку. На то, как неумело она повторяла его ласки, как прикусывала нижнюю губку, сдерживая стон. А иногда, переборов стыд, сама направляла его руку, где ей лучше чувствовалось. И Стас, покорённый такой доверчивостью, пытался сделать ей так хорошо, как никогда не старался.

Настал момент, когда продолжать ласки стало невозможным. Пик наслаждения был так близок, что он лёг сверху и еле сдержал стон, когда она обвила его ногами. Он вошёл в неё совсем чуть-чуть и заставил себя остановиться. Алиса застонала, сжимая руками его талию. Он осторожно продвинулся ещё. Почувствовал преграду, которая не пускала его. Алиса ещё крепче сжала его в кольце, сама двигаясь ему навстречу. И он, устав от сдерживаемой страсти, взял эту преграду штурмом. И уже не мог остановиться, услышав стон Алисы.

Алиса, дёрнувшись от неожиданной боли, тут же забыла о ней. Боль придала пикантности её желанию. Она так хорошо чувствовала его движения, двигаясь ему навстречу, обхватывая его и пытаясь не выпускать. Ей казалось, что она может умереть от этой разрывавшей тело страсти обладать им и отдать ему всё, что у неё есть.

Стас начал двигаться ещё быстрее, а потом остановился на вытянутых руках, согнул голову и поцеловал сначала правый розовый бутончик её маленькой груди, а потом левый.

Алиса выгнулась дугой, сжала его с такой силой, словно хотела раздавить. И вдруг всё то, что нагнеталось внутри неё, прорвалось во всё тело, затопив невыносимым блаженством. Почувствовав первую волну её наслаждения, Стас перестал сдерживаться и присоединился к ней, отдав свою часть страсти и забирая её. Их стоны замерли в тишине, руки чуть ослабили объятия. Когда он лёг рядом, Алиса прижалась к нему, чтобы как можно больше клеточек их тела соприкасалась, наслаждаясь новыми ощущениями.

– Я не знал, что у тебя ещё никого не было.

Алиса смущённо уткнулась в его плечо.

– Ты забыл, что тут царят другие нравы?!

– Спасибо, – Стас поцеловал её в шею. – Это было прекрасно. Ты только моя и никогда не была ничьей. Только сейчас я понял, какое это счастье обладать девственницей. Я сделал тебе больно?

– Не слишком. То другое чувство испугало меня, – Алиса почувствовала, как у неё запылали щёки и порадовалась, что в комнате царил уютный полумрак, было таким огромным, что перекрыло это маленькое неудобство. ‒ Ничто не могло его остановить. Нахлынуло, как лавина в горах.

Стас прижал Алису к себе крепче. Никогда ещё она не была ему так близка и дорога, как сейчас. Голова Алисы уютно покоилась на его плече, он обхватил её правой рукой. Услышав его ровное дыхание, Алиса осторожно высвободилась, чтобы привести себя в порядок. Отгибая край одеяла, она увидела красное пятно на простыни. Ну что ж, если графине захочется проверить невесту, всё в порядке.

Вернувшись, Алиса села на краешек кровати и долго смотрела на Стаса. Он улыбнулся во сне и протянул к ней руки.

Глава 37

Алиса проснулась первой и сквозь прищуренные ресницы разглядывала безмятежное лицо Стаса. Его рука обнимала её за талию. Вероятно, они так и проспали всю ночь, обнявшись. Алиса подумала, что было бы хорошо умыться и привести себя в порядок, но вместо этого обняла мужа, прижавшись к его горячему телу. Сквозь щёлку в зелёных портьерах проскользнул солнечный луч, и Алиса улыбнулась. Удивительно, но и на второй день вышло солнце. Накануне свадьбы, она загадала, что если будет солнце, то её семейная жизнь будет счастливой. Она словно знала, что не будет Петра, казавшегося сейчас таким чужим и далёким. Мысли перепорхнули к Елене Востриковой. Была ли она счастлива в свою первую брачную ночь? Ведь Елена заполучила своего любимого, о котором уже и не мечтала. Был ли Пётр нежен с ней, как Стас? Сегодня Алисе хотелось, чтобы все вокруг были счастливы.

Алиса опять чуть отодвинулась, рассматривая Стаса. Какие у него длинные ресницы и милая бородка. Бородка нравилась Алисе, хотя вчера царапала её щёчки и подбородок. И какие у него густые и чёрные волосы. Внешность, совершенно противоположная Николаше. Но таким Стас ей больше нравился. Николаша был слишком красив, да и она сама в теле Мари была до того красива, что это казалось неприличным.

Интересно, а какая у нас будет жизнь? – принялась мечтать Алиса. Балы, приёмы, званые вечера. А ещё поедем в Москву. Ведь там у Ракитиных имение. Алиса вздохнула. Кажется, она соскучилась по Москве. И как забавно будет пройтись по Москве девятнадцатого века. Хотя, может быть, у её нового мужа какие-то особые планы, и она, как верная жена, должна будет следовать за ним.

Солнечный луч добрался до лица Стаса, и он поморщился, продолжая обнимать Алису. Его рука крепче сжала её, а Алиса, не выдержав, прикоснулась губами к его щеке.

Стас открыл глаза. Их взгляды встретились.

– Как хорошо, что ты здесь.

Алиса засмеялась.

– Как хорошо, что ты меня узнал. А то мог подумать спросонья: что за блондинка рядом со мной?

– Я всегда тебя узнаю. В любом обличии. Мне сердце подсказывает. Доброе утро, жёнушка.

– Доброе утро, муженёк.

Алиса почувствовала, что он снова желает её.

– Ты снова хочешь меня? Я тебя не разочаровала? – шепнула на ухо Алиса и тут же пожалела о вырвавшихся словах.

– Я снова тебя хочу, но мы подождём. Вчера я сделал тебе больно, моя маленькая девственница, – Стас запустил руки в её волосы.

– Это процесс естественный, и мне было так хорошо, что я испугалась. Это тело ещё не знало любви.

– Любви у тебя будет предостаточно. Вернувшийся с фронта голодный офицер готов с утра до ночи.

– А разве на войне у тебя никого не было? – Алиса приподнялась на локте, заглядывая в его глаза?

– На войне я воевал. Там была одна девушка медсестра. Я обязан ей жизнью.

– Значит, и я обязана ей, что получила тебя. Но расскажи про неё. Как она оказалась на войне и как её звали?