Вы теперь знаете, какое случилось несчастье. Не будем терять ни времени, ни слов на сожаления. Зло совершилось, и мы с вами должны найти способ поправить его.

О, что я уже сделал со своей стороны, можно рассказать в двух словах. Все прежние колебания относительно того, чтобы доверить это дело посторонним людям, прекратились с той минуты, как я узнал эту новость от Роберта. Я тотчас воротился в Сити и передал все дело моим поверенным. Совещание было продолжительное, и, когда я вышел из конторы, час почты уже прошел, а то я написал бы вам вчера, а не сегодня. Мое свидание со стряпчими было не очень утешительно. Они прямо объявили мне, что будет очень трудно найти потерянный след, но обещали употребить все силы, и мы решили, как надо повести это дело, не придя к согласию только по одному пункту. Я должен срочно рассказать вам, в чем состоит это несогласие, потому что, пока дела удерживают меня вдали от Торп-Эмброза, вы единственный человек, на которого я могу положиться, чтобы проверить, верны ли мои убеждения.

Стряпчие держатся мнения, что эта женщина с самого начала знала, что я наблюдаю за нею, и следовательно, нечего бояться, что она поторопится сама явиться в Торп-Эмброз, что, какой вред ни замышляла бы она сделать, сначала сделает его через других и что единственный благоразумный способ действия для друзей Аллэна — ждать, что покажут им события. Мое мнение диаметрально противоположно этому. После того что случилось на железной дороге, я не могу опровергать, что эта женщина, должно быть, узнала, что я наблюдаю за нею, но она не имела причины предполагать, что ей не удалось обмануть меня, и я твердо убежден, что в ней достанет смелости захватить нас врасплох и приобрести доверие Аллэна, прежде чем мы приготовимся помешать ей. Вы, и только вы, пока дела задерживают меня в Лондоне, можете решить, прав я или ошибаюсь, и вы можете сделать это вот каким образом. Удостоверьтесь тотчас, не приехала ли с понедельника в Торп-Эмброз или в окрестности его какая-нибудь посторонняя женщина. Если приехала (в провинции никто не ускользнет от внимания), воспользуйтесь первым случаем увидеть ее и приметьте, похожа она или нет на женщину, приметы которой я опишу для вас. Вы можете положиться на мою аккуратность. Я видел эту женщину без вуали несколько раз и в последний раз — в зрительную трубу.

1) Светлы ли каштанового цвета ее волосы и, по-видимому, не совсем густы? 2) Высок ли и узок лоб и идет ли покатисто к вискам? 3) Слабо ли обозначены ее брови, малы ли глаза и скорее темны, чем светлы — серые или карие (я, не видя ее близко, не мог удостовериться, какие именно)? 4) Орлиный ли у нее нос? 5) Тонки ли ее губы и верхняя длинна? 6) Не кажется ли, что цвет ее лица был первоначально бледным, испортился и перешел в тусклую, болезненную бледность? 7) И последнее, не узкий ли у нее подбородок, а на левой стороне какой-то знак (родимое пятно или шрам — не могу сказать что)?

Я не прибавлю ничего насчет выражения ее лица, потому что вы можете видеть ее при таких обстоятельствах, которые могут изменить выражение, которое видел я. Поэтому ориентируйтесь на черты, которые никакие обстоятельства переменить не могут. Если в окрестности Торп-Эмброза приехала незнакомая там женщина и если ее лицо согласуется с моими семью приметами — вы нашли эту женщину. Ступайте тотчас в таком случае к ближайшему стряпчему и поручитесь моим именем и кредитом за всякие издержки, которые повлечет надзор за нею ночь и день. Сделав это, дайте мне знать; и будут дела мои окончены или нет, я приеду в Норфольк с первым поездом.

Во всяком случае, удастся ли вам или нет подтвердить мои подозрения, напишите мне с первой почтой, хоть бы только для того, чтобы сказать мне, что вы получили мое письмо. Напишите! Я страдаю от беспокойства и неизвестности, будучи в разлуке с Аллэном, которому помочь можете только вы. Я знаю вас так хорошо, что остаюсь уверен, что мне нечего говорить более.

Друг ваш навсегда Децимус Брок"

Ожесточившись роковым убеждением, теперь овладевшим им, Мидуинтер прочел признания ректора в неудаче от первой строчки до последней без малейшего интереса или удивления. Единственная часть письма, которую он прочел опять, был конец. Он прочел последний абзац во второй раз, а потом подождал с минуту, размышляя над ним.

«Я очень обязан доброте мистера Брока, — думал он, — и никогда более не увижу мистера Брока. Это, конечно, бесполезно и безнадежно, но я сделаю все, о чем он просит. Довольно взглянуть на нее один раз — с письмом в руке — и написать одну строчку, что эта женщина здесь!»

Опять он остановился в нерешительности у полуоткрытой двери, опять жестокая необходимость проститься с Аллэном остановила его. Он с сомнением отложил в сторону письмо ректора.

— Я напишу оба письма вместе, — сказал он, — одно может помочь другому.

Лицо его вспыхнуло, когда эти слова сорвались с его губ. Он сознавал, что делает то, что он еще не делал: добровольно откладывает роковой час, делает из мистера Брока предлог выиграть последнюю отсрочку.

Единственный звук, доносившийся до него в открытую дверь, были шаги Аллэна, шумно раздававшиеся в смежной комнате. Мидуинтер тотчас вышел в пустой коридор и, не встретив никого на лестнице, вышел из дома. Страх за то, чтобы его решимость оставить Аллэна не изменила ему, если он опять увидит Аллэна, так живо овладел им, как он мучил его всю ночь. Мидуинтер вздохнул свободнее, когда сошел с лестницы, свободнее оттого, что избежал дружеского утреннего приветствия от единственного человеческого существа, которое он любил.

Он вышел из кустарника с письмом Брока в руке на дорогу, которая вела в коттедж майора. Ни малейшего воспоминания не было в его уме о разговоре, дошедшем до его ушей в эту ночь. Единственная причина, побудившая его видеть эту женщину, было поручение ректора. Единственное воспоминание, ведущее его к тому месту, где она жила, было воспоминание о восклицании Аллэна, по которому он узнал гувернантку в фигуре на берегу озера.

Дойдя до калитки коттеджа, Мидуинтер остановился. Его поразила мысль, что он может не достигнуть своей цели, если будет смотреть на приметы ректора в присутствии этой женщины. Во-первых, ее подозрения, по всей вероятности, будут возбуждены, если он попросит позволения видеть ее (он решился попросить как-нибудь, с предлогом или без него), а письмо в его руке может подтвердить эти подозрения. Она, пожалуй, тут же уйдет из комнаты. Решившись прежде твердо запомнить описание примет, а потом уже встретиться с нею, Мидуинтер развернул письмо, медленно отойдя от дома. Он прочел семь примет, будучи заранее в полной уверенности, что лицо этой женщины будет согласовываться с ними.

В утренней тишине парка разносился легкий шум. Этот шум отвлек внимание Мидуинтера от письма.

Он поднял глаза и увидел себя на краю высокого травянистого рва. С одной стороны простирался парк, а с другой была высокая лавровая изгородь. Забор, очевидно, окружал заднюю часть сада коттеджа, а ров защищал от коров, пасущихся в парке. Осторожно прислушавшись к слабому шуму, который отвлек его внимание от письма, Мидуинтер узнал, что это был шелест женского платья. Через несколько шагов от него через ров был перекинут мостик, запертый калиткой и соединявший сад с парком. Мидуинтер прошел в эту калитку через мост и, отворив дверь на другом конце, очутился в беседке, густо покрытой ползучими растениями, откуда открывался вид на весь сад от одного конца до другого.