А те были так увлечены делом, что шум приближавшейся лодки нисколько не потревожил их, они даже не заметили, как она остановилась. Спустив в свою шлюпку один бочонок, они снова исчезли в каюте, не подозревая, что за ними наблюдают. Тогда Мессенджер, недолго думая, выхватил револьвер, воскликнув:

— Берк, если хоть один из них останется в живых, наше дело проиграно! Есть у вас заряды?

— С полдюжины да пять в пороховнице, — ответил шкипер. — А у юноши?

— Он останется при лодке, — быстро отвечал за того Мессенджер, — и взойдет на яхту только тогда, когда я позову его! Вполне ли вы готовы?

— Да! — воскликнул Берк.

Беглецы быстро схватились за весла, разогнали свою лодку и, проворно пристав к яхте, вскочили на ее палубу.

В глубине каюты горел фонарь, и при его свете они увидели, как двое незнакомцев нагнулись над сломанным ящиком с соверенами, блеск которых, видимо, очаровал их.

— Прицельтесь, — быстро проговорил Мессенджер шепотом, — и стреляйте наверняка! У них только ножи.

И, быстро сойдя с лестницы, он выстрелил в стоявшего по левую сторону испанца; пуля раздробила несчастному кость. Другой с криком обнажил было свой нож, но сейчас же упал под стол, куда Берк выстрелил дважды… Скоро Принц покончил с раненым. Оставался третий испанец, спрятавшийся за ящики и оттуда умолявший о пощаде. В происшедшей суматохе фонарь, стоявший на столе, упал, и в каюте воцарилась полная темнота. Только по сверкавшим глазам, которые светились в темноте, как у животного, да по шепоту молитв можно было догадаться, где скрывался несчастный. Решено было покончить и с ним. Несчастный, видя неминуемую смерть, защищался отчаянно, ранил Берка в лицо, а Принца в ногу, но все-таки его одолели. В каюте лежало теперь три трупа. Покончив с испанцами, беглецы принялись с помощью негра таскать в свою лодку оставшиеся на яхте бочонки с золотом.

Скоро все, за исключением двух маленьких бочонков, было перетаскано в лодку. Один из оставшихся бочонков стоял возле мертвого испанца, и его левая рука лежала на нем. В каюте к тому времени был снова зажжен фонарь. При свете его Мессенджер заметил позабытую добычу и направился взять ее; но искаженное лицо умершего имело такое отталкивающее выражение, что англичанин впервые в жизни был охвачен непреодолимым ужасом и с криком выбежал из каюты. Резкий ветер, поднявшийся в заливе, немного подбодрил его, впрочем, не настолько, чтобы рискнуть пойти в общую каюту. Он не решался еще раз взглянуть на это лицо и потому хотел послать негра вместо себя. Но тот заревел при этой мысли и упал на колени, умоляя:

— Сохрани меня Бог, я не трону его, я не пойду туда, он смотрит на меня!

— Вставай тогда, дурак! — огрызнулся Мессенджер, сильно ударив его три раза, так что тот упал ничком в лодку.

Ветер доходил теперь почти до шторма, и море начало волноваться. Фишер все это время сидел у румпеля лодки. Перепалка сразу раскрыла ему глаза на его друзей. Мессенджер велел ему взять весло; он повиновался, но как человек, который слышит, но не может дать ответа. Негр был на носу. Таким образом они покинули яхту и приготовлялись к отплытию, как вдруг Мессенджер вскрикнула:

— Стойте! Я совершенно позабыл о бочонке в их лодке! Вернемтесь туда!

Пришлось вернуться. Кстати, на испанской лодке нашли немного съестных припасов и воды. Затем они поспешно направились к своему убежищу, где их ждал Кеннер. Вдруг вдали блеснула ракета, вслед за которой послышался выстрел из пушки.

XVII

МОРСКИЕ ВОЛКИ ЗА РАБОТОЙ

Выстрел пушки и блеск ракеты остановили гребцов. Некоторое время они сидели, ожидая второго выстрела или какого-нибудь объяснения, и не двигались, пока ответная ракета не упала с мыса в их залив, а другая — со сторожевой башни. Это вызвало второй выстрел с моря, и Мессенджер сообразил следующее:

— Судно или пристает к берегу, или они почуяли Кеннера в его норе. Во всяком случае, это плохо для нас: в заливе появится береговая стража и какие-нибудь суда!

— Боже мой, какая масса фонарей! — закричал негр. — Что это за страна, где все разбойники по профессии!

— Сомнений нет, это фонари, — вставил Фишер, — и мне кажется, я вижу две маленькие лодки, огибающие мыс. Должно быть, судно пристало к берегу и собираются высадить десант!

Мессенджер улыбнулся.

— Если сегодня вечером экипаж судна сойдет на берег, — проговорил он, — то Галиция будет не то, что я думал о ней! Впрочем, это и на руку нам, мы сможем пробраться, пока они заняты другим!

Между тем судно, приставшее к мели второго залива, как они потом узнали, дало еще несколько выстрелов, далеко слышных, несмотря на сильное волнение. Беглецы не сделали и двадцати взмахов, как негр опустил весло и со словами: «Боже, сжалься над нами!» закрыл глаза. Другие, взглянув в ту сторону, куда он указывал, увидели труп человека, лежавшего на спине, с бледным лицом. Мертвец подплыл к ним так близко, что они могли видеть, как вода вливалась и выливалась из его рта. Второе тело — женщины с черными волосами и с искаженными от ужаса чертами лица тихо прикоснулось к носу лодки, но его поспешили оттолкнуть. Беглецы, не говоря друг с другом ни слова, стали грести скорее, как будто желая отстранить ужас всего виденного.

Они благополучно проплыли в свой залив, но, когда два испанских люгера прошли мимо них, легли на весла, затаив дыхание, и их не заметили: так жадно стремились морские волки доплыть до судна. Было очень трудно грести в заливе, так как приходилось идти против течения. Более часа они наблюдали за фонарями на берегу и за массою огоньков в той стороне, где была опасность. Огни были так близко теперь, что звук голосов дошел до них. Мыс залива защищал их от сильных волн, и, употребив последнее усилие, они вошли в свою лагуну, где их ждал Кеннер, сильно беспокоясь об их участи.