— Вы имеете в виду западные средства массовой информации?

— Я имею в виду американский народ. Видите ли, мы знали, что так случится. Мы создали аналитическую группу…

— «Моссад» создает аналитические группы?

— Мы открыты всем видам методологий. И нас очень интересует, как американский электорат воспринимает геноцид. Итак, мы создали группу в мэрилендском пригороде. И я сразу же узнал, что у «КБР» неприятности. Мы взяли в качестве образцов три неблагополучных страны: Конго, Индонезию и Абсурдсвани. О’кей, часть первая. Мы даем этим американским шмендрикам карту мира и говорим: «Укажите место, где, по-вашему, находится Конго». Девятнадцать процентов указывают на африканский континент. Еще двадцать три процента — на Индию или Южную Америку. Мы засчитываем это как правильные ответы, потому что Африка, Индия и Южная Америка сужаются книзу. Итак, с учетом наших целей, сорок два процента опрошенных примерно представляют, где находится Конго.

Затем мы разбираемся с Индонезией. Восемь процентов правильно показывают страну. Еще восемь процентов указывают на Филиппины. Четырнадцать процентов — на Новую Зеландию. Девять процентов удивили нас тем, что указали на Канаду. Мы засчитываем все это как верные ответы, потому что в основном отвечавшие знали, что Индонезия — архипелаг или по крайней мере там имеются острова.

И наконец, мы приступаем к Абсурдистану. Никто не дает правильного ответа. Мы начинаем предлагать подсказки. «Он возле Ирана», — говорим мы. «Да?» — «Он на Каспии». — «Что?» Полный кошмар. Мы показываем фотографии, на которых абсурдистанцы, конголезцы и индонезийцы играют, собирают фрукты, жарят коз и тому подобное. Еще больше проблем. Конголезцы отчетливо черные, и это задевает чувствительную струнку у большинства отвечавших. Хотите вы того или нет, но в Америке много чернокожих. У индонезийцев забавные глаза, так что они азиаты. Вероятно, прилежно трудятся и воспитывают послушных детей. Это хорошо. Затем мы доходим до абсурдистанцев. Они смуглые, но не черные. Немного похожи на индонезийцев, но у них круглые глаза. Они арабы? Итальянцы? Персы? Наконец мы останавливаемся на «мексиканцах, только повыше», — другими словами, мы в заднице.

Потом мы действительно выдаем секрет. Мы говорим им: «Посмотрите, идет геноцид, и США могут вторгнуться в одну из следующих десяти стран». Мы даем им список стран, реальных и вымышленных. Джибути, Йоланда, Коста-Рика, Восточный Тухусленд, Абсурдсвани и так далее. Догадываетесь, кто занял последнее место, даже после Хомославии? Правильно. Видите ли, учитывая то, как пишется и произносится «Абсурдсвани», американцу совершенно невозможно испытать какое-либо чувство в отношении него. Нужно, чтобы страну можно было использовать в качестве имени для ребенка, — только тогда можно чего-нибудь добиться. Руанда Джонс. Сомали Коэн. Тимор Джексон. Босния Льюис-Райт. А тут эта ваша Республика Абсурдсвани. Безнадежно.

Тогда я позвонил моему другу Дику Чейни — он тогда еще служил в «Холлибертон» — и говорю: «Знаешь, это не сработает. Эта страна — абсолютный нуль. Может быть, через несколько лет получится с Ираком, в зависимости от того, кто выиграет на выборах в США, но нужно держаться подальше от Каспия». Но Чейни, знаете ли, никого не слушает. Все только ПГПВС то, ПГПВС это. О, посмотрите-ка в окно! Вот и ПГПВС для вас!

Я отхлебнул еще коньяка. И взглянул в окно — на бесплодные месторождения «Фига-6» и фальшивый закат над морем. Я почесал то место, которое у меня не чесалось, — между нижним животом и бесконечностью. И тут я понял. Меня поимели. Полностью. Без остатка. Они меня использовали. Перехитрили. Вычислили. Сразу же поняли, что я — их человек. Если только «человек» — правильное слово.

— Вы думаете… — начал я. — Вы думаете, что Нана Нанабрагова все время про это знала? — Но прежде чем израильтянин успел ответить, я уже выскочил за дверь и направился к эспланаде, к «Даме с собачкой».

— Может быть, вам не следовало говорить с этим Джимбо-Дрором, — сказал мистер Нанабрагов, резко дергаясь и сердито ухватив себя за клок седых волос на своей еще мускулистой груди. Убитую овцу выгрузили на берег из только что причалившей быстроходной моторки, и там ее принял поджидавший персонал «Дамы с собачкой». Приближалось обеденное время, и, судя по всему, в меню будет баранина. — По-видимому, этот еврей ведет пропаганду в интересах другой стороны.

— Какой это другой стороны? — поинтересовался я.

— Кто знает? — пожал плечами Нанабрагов. — Какой-нибудь другой стороны. Все всегда были против нас. Русские. Армяне. Иранцы, Турки. Вы только посмотрите, кем мы окружены. У нас здесь нет друзей. Мы думали: быть может, мы понравимся Израилю, и тогда американцы станут нашими друзьями. Вот почему мы обратились к вам.

— Вы мне лгали, дерганый ублюдок, — прошептал я. — Нефть… долбаный ПГПВС!

Нанабрагов дернулся в сторону правого борта, словно репетируя какой-то новый латиноамериканский танец.

— Я что-то сделал неправильно, Миша? — спросил он. — Сделал что-то, что навредит моему народу?

— Народу… — повторил я. И взглянул на беженцев, толпившихся возле синих палаток ООН. Я забеспокоился, что ветер может донести до них запах жарившейся баранины и осетрины и они возьмут штурмом «Даму с собачкой». Достаточно ли у них осталось сил и злости? — Вы их погубили, — сказал я. — Страна в руинах.

— Ну и что же можно сделать? — Нанабрагов пожал плечами.

— Я в вас верил, — сказал я. — Я думал, мы сможем сделать что-то хорошее. На самом деле людям нужно немножко надежды. Они трудолюбивые и умные.

— Эта страна — ничто без нефти, — заявил Нанабрагов. — Сево, свани — какая разница. Мы — феодальная нация. У нас феодальный менталитет. Во время холодной войны все было прекрасно. О нас заботилась Москва. Но теперь мир меняется так быстро, что если отстанешь хотя бы на один сантиметр, то останешься навсегда позади. И если сравнить нас со всеми этими китайцами и индусами, видно, что нам не под силу эти состязания в беге. Нам нужно найти нового покровителя.

— Но молодые люди совсем другие, — заметил я. — Мой друг Алеша говорит, что они могут сжечь сотни пиратских DVD в считанные секунды. Они могут искромсать что угодно.

— Конечно, они могут сжигать и кромсать, — согласился Нанабрагов. — Дайте мне факел, и я сожгу все вокруг. Говорю вам, все, у кого есть хоть капля разума, давным-давно сбежали в Оранжевую провинцию[26].

— Значит, вы разрушаете страну, потому что она неконкурентоспособна. Разве же это причина?

— Это самая лучшая причина, Миша. В наши дни, если у вас нет природных ресурсов, вам нужен Европейский банк реконструкции и развития. Вам нужны «Келлог, Браун и Рут». Если бы только мы могли войти в американский список из десяти стран и процветать, как Египет и Иордания! Или Израиль.