– А что будет, когда мы доберемся до Мира Шкара? – спросила Бальведа.

– Мы дадим вам какую-нибудь теплую одежду. Если вы хорошо закутаетесь, то ничего с вами не случится. Но никаких скафандров, никакого оружия.

– А что с остальными? – спросил Авигер. – Что мы будем делать, когда ты доберешься до места? Если исходить из того, что тебя туда впустят, в чем я сомневаюсь.

– Еще не знаю, – откровенно сказал Хорза. – Может, вам придется высадиться со мной. Посмотрим, что будет с идентификаторами корабля. Может, вы останетесь на борту, а может, вместе со мной спуститесь на землю. Однако там есть и другие мутаторы, люди вроде меня, но не работающие на идиран. Они смогут присмотреть за вами, если меня долго не будет. Конечно, сказал он, глядя на Йелсон, – если кто-то из вас захочет спуститься со мной, то я уверен, что мы сможем отнестись к этому как к нормальной операции с последующим дележом доходов и тому подобным. Когда «ТЧВ» мне больше не будет нужна, может быть, кто-то из вас пожелает взять корабль себе, хозяйничать на нем или продать его – как вашей душе угодно. Вам решать. В любом случае, вы сможете поступать по своему усмотрению, как только я закончу свою миссию на Мире Шкара… или, по крайней мере, как только сделаю все, что от меня зависит.

Йелсон, которая до этого смотрела на него, теперь отвернулась, тряхнув головой. Вабслин уперся взглядом в пол. Авигер и Доролоу смотрели друг на друга. Автономник хранил молчание.

– А теперь, – холодно сказал Хорза, поднимаясь, Йелсон и Доролоу, если вы не возражаете, займитесь госпожой Бальведой…

Йелсон с демонстративным нежеланием вздохнула и поднялась. Доролоу принялась развязывать ремни на агенте Культуры.

– И будьте с ней очень внимательны, – продолжил Хорза. – Пусть одна возится с ней, а другая все время стоит вне ее досягаемости, направив на нее пистолет.

Йелсон пробормотала что-то себе под нос и наклонилась, чтобы взять пистолет-парализатор со стола. Хорза повернулся к Авигеру.

– Я так думаю, кто-нибудь должен рассказать Нейсину о приключении, которое он пропустил. Как ты считаешь?

Авигер поколебался, потом кивнул.

– Хорошо, Крейк… – Он остановился на полуслове, сплюнул, но больше ничего не сказал, затем поднялся со своего места и пошел в сторону кают.

– Крейклин, то есть я хотел сказать, Хорза, я, пожалуй, проберусь в передний отсек и посмотрю на лазер, если ты не возражаешь, – сказал Вабслин; он стоял нахмурившись и почесывая голову.

Хорза кивнул. Вабслин нашел неразбитый чистый стакан и налил в него холодной воды из кулера, а потом пошел по коридору в жилую часть.

Доролоу и Йелсон освободили Бальведу. Высокая бледнокожая женщина потянулась, закрыла глаза и выгнула шею, потом провела рукой по коротким рыжим волосам. Доролоу боязливо смотрела на нее. В руке Йелсон был пистолет. Бальведа повела плечами, потом дала понять, что готова.

– Идем, – сказала Йелсон, показывая Бальведе путь пистолетом. – Мы сделаем это в моей каюте.

Хорза встал, пропуская трех женщин. Когда Бальведа проходила мимо него своей быстрой походкой – легкий скафандр не мешал ей шагать широко, – он спросил:

– Так как же тебе удалось бежать с «Длани Божьей», Бальведа?

Она остановилась и сказала:

– Я убила охранника, а потом просто сидела и ждала. Экспедиционному кораблю Контакта удалось захватить идиранский крейсер в целости и сохранности. Потом появились очень милые солдаты-автономники и спасли меня. – Она пожала плечами.

– Ты, невооруженная, убила идиранина в полных боевых доспехах, с лазером? – скептически произнес Хорза.

Бальведа снова пожала плечами.

– Хорза, я ведь не сказала, что это было легко.

– А как насчет Ксоралундры? – усмехаясь, спросил Хорза.

– Твой старый идиранский приятель? Видимо, бежал. Это удалось немногим. По крайней мере, ни среди пленных, ни среди убитых его не было.

Хорза кивнул и жестом выпроводил ее. Перостек Бальведа в сопровождении Йелсон и Доролоу пошла по коридору к каюте Йелсон. Хорза посмотрел на автономника, восседавшего на столе.

– Какая от тебя может быть польза, машина?

– Я полагаю, что поскольку вы намереваетесь удерживать нас здесь и доставить на этот каменный шарик с непривлекательным названием где-то у черта на куличках, то я мог бы делать все, что в моих силах, чтобы этот полет был максимально безопасным. Я буду помогать с обслуживанием корабля, если хотите. Но я бы предпочел, чтобы вы называли меня по имени, а не этим словом, которое вы умудряетесь произносить как бранное – «машина». Мое имя – Унаха-Клосп. Я надеюсь, что не прошу слишком многого?

– Конечно, Унаха-Клосп, – сказал Хорза, напуская на себя шутовской вид и стараясь произнести это имя как можно язвительнее. – Я всенепременнейше прослежу, чтобы именно так вас и величали отныне.

– Может быть, – сказал автономник, поднимаясь со стола на уровень глаз Хорзы, – вам это и кажется смешным, но для меня это важно. Я не какой-то там компьютер. Я автономник. Я наделен сознанием и являюсь личностью. Поэтому у меня есть имя.

– Я уже сказал, что так и буду тебя называть, ответил Хорза.

– Спасибо. Пойду посмотрю, не нуждается ли ваш инженер, осматривающий корпус лазера, в какой-либо помощи.

Автономник поплыл к двери, и Хорза проводил его взглядом.

Оставшись один, он сел перед экраном в дальнем конце столовой. Обломки, которые прежде были Вавачем, светились, точно догорающие угли. Все еще было видно громадное облако материи. Но оно остывало, было мертво и вихрем уносилось прочь, с каждым мгновением становясь менее реальным, более призрачным, менее вещественным.

Хорза откинулся к спинке и закрыл глаза. Он решил немного посидеть, а потом отправиться спать. Он хотел дать другим членам экипажа время обдумать то, что им стало известно. Тогда они станут для него понятнее. Он будет знать, в безопасности ли он на данный момент или ему нужно приглядывать за всеми сразу. Еще он хотел дождаться, когда Йелсон и Доролоу закончат с Бальведой. Теперь, когда агент Культуры знает, что будет жить еще сколько-то времени, она, возможно, станет ждать благоприятного случая, чтобы предпринять что-нибудь. Но она в состоянии выкинуть какой-нибудь фокус и прямо сейчас. Хорза не хотел, чтобы такое случилось, когда он будет спать. Он все еще не решил, убить ее сейчас или нет, но, по крайней мере, теперь и у него было время подумать.

«Турбулентность чистого воздуха» завершила последнюю запрограммированную корректировку курса, направившись в сторону Сверкающего берега, а не напрямую к звезде Мира Шкара: корабль лишь держался общего направления.

За кораблем летели к звездам, уносились космическим ветром, в котором ревела и вихрилась ярость разрушения, бесчисленные мерцающие обломки орбиталища, называвшегося Вавач. Они все еще разбегались, все еще излучали энергию, все еще медленно растворялись в системе, которой орбиталище дало свое имя.