Титус мгновенно сообразил, что от него требуется. Приоткрыв запекшиеся губы, он выдавил из себя:

— Да, я вас слышу.

— Отлично! А теперь я хочу, чтобы ты кое-что запомнил. Завтра ты подойдешь ко мне и скажешь, что решил на выходные остаться в поместье. Ты меня понял?

Титус кивнул.

— Так ты хочешь остаться? Говори!

И вновь кивок головы.

— Скажи мне, что тебе этого хочется.

— Я хотел бы остаться здесь, — пробормотал Кроу, — на выходные.

— Отлично! — довольно воскликнул Карстерс. — Для тебя, Титус, у меня найдется не одна бутылка вина, чтобы тебе было чем смочить горло и унять жжение в глазах.

Титус вынудил себя лежать спокойно, глубоко дыша.

— А теперь я хочу, чтобы ты встал, отогнул край одеяла и лег в постель, — произнес Карстерс. — Ночной воздух свеж, и нам бы не хотелось, чтобы ты простудился.

Титус покачал головой, шатаясь, поднялся на ноги, откинул край одеяла, лег в постель и снова накрылся.

— Он полностью в вашей власти! — усмехнулся Гарбетт, довольно потирая руки. — Хозяин, вы неподражаемы!

— Я был неподражаем, как ты изволил выразиться, на протяжении трех с половиной столетий! — ответил Карстерс, не скрывая гордости в голосе. — Штудируй хорошенько мои труды, Гарбетт, и в один прекрасный день тебе тоже, возможно, позволят войти в число Жрецов Червя.

Услышав эти слова, Титус невольно вздрогнул… как и Даррелл секундой раньше, благодаря чему его движение осталось незамеченным. Сначала юноша ощутил, как Даррелл испуганно подпрыгнул, потом раздался крик омерзения:

— Фу! На полу! Я наступил на одного! Там червяки!

— Идиот! — рявкнул на него Карстерс. — Идиот. Уберите его отсюда, — обратился он к другим приспешникам. — Затем быстро возвращайтесь сюда и помогите мне их собрать!

Послышалась какая-то возня и шуршание на полу. Титус был рад, что его наконец оставили в покое. Впрочем, нет, Карстерс остался рядом с ним, дабы прибегнуть к средству, которое, по всей видимости, использовал уже не раз, а именно принялся убеждать его, что это лишь сон.

— Это всего лишь сон, мистер Кроу. Самый обыкновенный сон. Незачем его запоминать, в нем нет ничего важного. Когда вы проснетесь завтра утром, то непременно скажете мне, что хотели бы остаться в доме на выходные. Вы ведь именно так и поступите, правда?

С этими словами Карстерс направился прочь из алькова — словно некий оживший труп, он удалился в темные закоулки дома. Правда, на сей раз Титус Кроу бодрствовал. Он был весь в холодном поту и объят ужасом, поскольку впервые увидел, как старик пытается подчинить его своей воле. По всей видимости, в предыдущие разы эти попытки увенчивались успехом.

Титус лежал, глядя в темноту, пока не услышал, как взревели моторы и машины отъехали от дома. Наконец в мрачных стенах вновь воцарилась тишина. Но лишь когда где-то вдалеке церковные часы пробили час ночи, он встал с постели и, дрожа всем телом то ли от холода, то ли от страха, надел пижаму и шлепанцы. После этого юноша принялся осматривать пол алькова, а затем и всей библиотеки. Он снял с кровати постельные принадлежности — простыню за простыней, одеяло за одеялом, пока не убедился окончательно, что в этой части его обиталища, которое он по наивности считал своим и потому неприкосновенным, не ползают омерзительные твари. Ибо дверь, ведущая в библиотеку, по-прежнему была заперта, что означало одно из двух: либо у Карстерса имелся собственный ключ, либо же…

Для пущей уверенности засунув в карман халата револьвер, он еще раз самым внимательным образом осмотрел библиотеку и на этот раз обнаружил нечто такое, отчего его волосы в буквальном смысле встали дыбом. Дело было в центральной секции массивных стеллажей, приставленных к внутренней стене. На первый взгляд — обыкновенный книжный шкаф. Никто бы даже не заподозрил, что в нем имеется хорошо замаскированный поворотный механизм, но именно так оно и было. Некоторые книги, которые Титус сложил стопками на полу перед стеллажами, оказались сдвинуты с места по аккуратной дуге. Присмотревшись внимательнее, Титус сумел разглядеть между днищем центрального стеллажа и ковром небольшой зазор.

Приложив немалые усилия, он сумел-таки разгадать принцип работы поворотного механизма и в конечном итоге сдвинул шкаф с места. За ним оказалась темнота и… ступени — вернее, винтовая лестница, которая резко уходила вниз, куда-то в глубь старого дома. В общем, Титус обнаружил наконец то, что давно искал, — еще один вход в подвал. Правда, на этот раз он лишь вгляделся в темноту, после чего поставил шкаф на место, сварил себе крепкого кофе, выпил его до последней капли — и стал готовить новую порцию.

Остаток ночи он просидел без сна — пил кофе и дрожал от непонятного холода, обещая себе, что любой ценой сорвет черные планы Карстерса…

Выходные обернулись сущим кошмаром.

В субботу утром Титус Кроу явился к Карстерсу в кабинет и стал умолять, чтобы ему позволили остаться в поместье на выходные. Разумеется, на его просьбу Карстерс откликнулся с готовностью. После этого события начали развиваться с поразительной быстротой.

Карстерс выходил к столу каждый раз и, независимо от того, принимал Титус пищу или нет, пытался накачать его вином. Зачем следовал уже ставший привычным изматывающий ритуал, когда из столовой Титус спешил в ванную, дабы извергнуть содержимое желудка. И все это время он был вынужден притворяться, будто все сильнее и сильнее подпадает под влияние Карстерса, хотя, сказать по правде, гипнотические чары последнего не имели на него ровным счетом никакого воздействия. К вечеру воскресного дня глаза Титуса воспалились без каких-либо ухищрений с его стороны, в горле саднило от выпитого вина и искусственно вызванной рвоты, голос осип.

За эти жуткие дни он не выполнил и грана из порученной ему Карстерсом «работы», зато всякий раз пытался найти в книгах старика ответы на мучившие его вопросы — тщетно. По ночам юноша обычно лежал на кровати, пытаясь противостоять зелью, отуплявшему разум и сковывавшему движения, прислушивался к доносившимся из подвала звукам, будь то завывания или монотонный речитатив. В общем, со стороны он уже наверняка мог сойти за умалишенного.

Понедельник, вторник и среду Титус провел примерно так же, хотя ему удалось немного поесть и избежать чрезмерных контактов с хозяйским вином, В среду вечером за ужином Карстерс устроил для него долгожданный перерыв. К счастью, на этот раз ставшая привычной бутылка вина была уже с самого начала ужина наполовину пустой. Титус поспешил взять на себя обязанности виночерпия и налил большую часть зелья в стакан Карстерса, оставив себе лишь капли. На его счастье, эту уловку ему удалось проделать, не привлекая к себе внимания хозяина дома, чьи мысли, судя по всему, витали далеко отсюда. Титус же в душе возрадовался, что хотя бы сегодня вечером он будет избавлен от унизительного ритуала посещения ванной комнаты.

Наконец, собравшись с мыслями, Карстерс произнес: