Константин, 30 лет, Москва, 30.06.2006–5544 голоса.

Константин, а вы в какой Москве живете? Вы вообще по улицам ходите? Не видите, что по ним почти сплошь иномарки ездят?

Если пошлины, как вы пишете, в несколько раз больше стоимости автомобиля, то, извините, это не автомобиль, а металлолом, опасный и для тех, кто на нем ездит, и для всех окружающих, и эксплуатация такого автомобиля должна быть запрещена в принципе.

Так что ваш пафос, извините, я отношу к защите не народа в целом, а отдельных групп влияния, которые, конечно, имеют право и на существование, и на выражение своего мнения, но не на выступления от имени всего населения России. А когда они все же делают это, то выглядят, как и все горлопаны, немного смешно.

Если мы откроем свободный ввоз в Россию иномарок, мы убьем российское производство — вместе со всеми, кто на нем занят. Вы готовы взять на себя ответственность, даже ради своего удобства, за нищету и возможную смерть почти 2 миллионов человек и членов их семей?

Я — нет, я отвечаю не только за вас, но и за эти миллионы тоже, не только за ваш комфорт, но и за их жизнь.

Даже сборка иномарок в России наносит вред, так как лишает работы занятых в промышленности комплектующих материалов. А выплачиваемых сборочными производствами налогов недостаточно для создания новых рабочих мест, так как прибыль концентрируется у иностранных инвесторов — за границей.

Вывод прост и используется всем миром — защитить национальный рынок и развивать собственное производство. Просто защищать национальный рынок не имеет смысла — там все сгниет, и наш замечательный автопром тому еще пока полуживая иллюстрация. Надо развивать, модернизировать автомобильную промышленность.

Это сложнее, но иного пути нет. Сначала придется закупать готовые заводы и ставить их у себя, чтобы прибыль оставалась в стране, а затем будем постепенно развивать их. У нас даже свои представительские машины есть — в Санкт-Петербурге, например, собирают потрясающий лимузин «Русский вервольф». Название, конечно, чудовищное — а машина хороша. Так что мы можем все, просто надо сначала захотеть, а потом постараться.

Есть единственный вопрос, в котором ваш, Константин, пафос абсолютно верен — это безопасность российских автомобилей. Многие модели — просто «машины-убийцы».

Их производство будет законодательно запрещено, а заводам-производителям придется, пусть и с некоторой помощью государства, перейти на новые модели. Недопустима эксплуатация машин с уровнем пассивной безопасности по краш-тестам «1». С «Окой», у которой он вообще был «О», уже разобрались — скоро у России будет новая, безопасная микролитражка.

А кто из чиновников будет тормозить эти процессы, в том числе избавление от «машин-убийц» — тут вы опять правы — сам же на них и пересядет.

Альтернативные ответы на вопросы, на которые президент ответил в ходе Интернет-конференции:

17. Вопрос от Джузеппе из Южной Кореи касается Северной Кореи и ракетных испытаний: насколько опасна эта ситуация и что намерены делать в России?

Когда Россия использует свой дипломатический вес, чтобы приструнить Северную Корею и что заставит вас согласиться на санкции?

Мы не можем допустить, чтобы рядом с нашими границами запускали ракеты, которые теряют управление и детят неизвестно куда, и будем предпринимать соответствующие меры, в том числе дипломатические.

Напомню, что Северная Корея вернулась к своей атомной программе, когда ей в одностороннем тюрядке прекратили оказывать международную помощь, нарушив обязательства мирового сообщества. Если мировое сообщество будет вести себя так, что ему можно будет доверять, никаких санкций не потребуется.

Россия и ее стратегические союзники плотно сотрудничают с руководством Северной Кореи, и я убежден, что мы не допустим никаких серьезных эксцессов.

18. «Почему силы ПВО не применили никаких действий для того, чтобы отвести угрозу жизни двух миллионов жителей Приморья?»

Анастасия, 30 лет, г. Большой Камень.

Потому что в реальности этой угрозы не было. Мы внимательно следим за всем, что делают наши соседи, и не только соседи, но реагируем только тогда, когда это действительно необходимо.

19. Сможет ли Россия перехватить ракету из Северной Кореи, если понадобится?

И не только из Северной Кореи, но и из всех других стран, из которых в принципе может прилететь ракета. Более того, эти страны хорошо знают причины, по которым им лучше не допускать таких ситуаций.

20. Наркотики погубили мою семью. Предлагаю ввести уголовное наказание за употребление наркотиков, наркоманов изолировать, а распространителей — убивать.

Наркомания — болезнь, поэтому наркоманов надо лечить. За распространение тяжелых наркотиков в крупных масштабах действительно надо ввести смертную казнь, как и за всякое сознательное массовое убийство.

Рентабельность наркоторговли такова, что других, не окончательных аргументов ее участники просто не воспримут.

21. Почему бы в нашей стране по примеру Голландии не легализовать легкие наркотики, такие, как марихуана? Не будет ли это способом снизить преступность и уменьшить употребление водки, а также суррогатов, которые вреднее?

Опыт Голландии хорошо изучен. Именно он доказал, что легкие наркотики — не альтернатива, а всего лишь прелюдия к тяжелым. Поэтому легализация легких наркотиков не снижает, а стимулирует преступность.

Что касается алкоголизма, то он лечится все же легче наркомании и имеет менее тяжкие социальные последствия.

Бороться с водкой распространением марихуаны — то же, что заливать пожар керосином.

Ведь и наркомания, и алкоголизм имеют социальные причины: они вызваны утратой смысла жизни. Эта экзистенциальная проблема в России вызвана глубоким пренебрежением, даже презрением государства к народу.

Оздоровляя государство, возвращая его на службу обществу, мы тем самым содействуем возвращению людям смысла жизни и искореняем важнейшую причину и наркомании, и алкоголизма.

Эти два явления будут лежать в одной могиле.

22. Если Иран не согласится на международное предложение, как это повлияет на позицию России? Вы готовы поддержать применение санкций?

Вы так надеетесь, что Иран пойдет на компромисс. Но можно ждать и ждать. И, в конце концов, все-таки не должен ли ООН занять жесткие позиции, то есть применить санкции?

Санкции помогают редко, а на ракетно-бомбовый удар по Ирану я согласия не дам. Его нужно уговаривать, с ним надо торговаться, его надо убеждать. Попытки запугивания, политика создания все новых угроз только усилят стимулы военной программы.

На худой конец, я не вижу, чем иранская атомная бомба принципиально хуже пакистанской или израильской. Но совсем недавно от создания атомной бомбы удалось отговорить — именно терпеливо отговорить — Бразилию и ЮАР, и этот опыт должен быть нашей путеводной звездой.