Теперь, пожалуй, о самом главном мифе, бытующем среди «коминтерноведов» — мифе о VII конгрессе Коминтерна. Как это ни смешно, именно VII конгрессу 1935 года посвящено в несколько раз больше литературы, чем всему Коминтерну, вместе взятому. Это было вызвано тем, что его решения в 1960—1970-е годы пытались привязать к проводимой тогда капитулянтской политике «мирного сосуществования», а также к политике союза коммунистов с социал-демократами, не менее идиотской и предательской.

Между тем, как мы уже отмечали, решения этого самого VII конгресса действовали только несколько лет, с 1935-го до 1939 год. Даже если встать на точку зрения «коминтерноведов», результаты решений VII конгресса оказались не слишком впечатляющими. Жестокое поражение потерпели республиканцы в Испании, бесславно развалилось правительство Народного фронта во Франции, не удалось предотвратить Вторую мировую войну.

Как уже отмечалось, суть этой политики носила совершенно иной характер. Речь не шла ни о каком пересмотре идеологии, стратегии и т. д. и т. п. Речь шла лишь о смене тактики. Советское руководство старалось выиграть время накануне грядущей мировой войны, пыталось привести к власти в западных странах более здравомыслящие, прогрессивные политические силы, не давая возможность прийти к власти крайне правым антисоветским «ястребам», как это произошло в Финляндии, Австрии и в других странах, чтобы не позволить реакционным силам объединиться в единый фронт агрессии против СССР. И недаром, когда эта политика себя исчерпала, Сталин тут же дал указание руководителю Коминтерна Георгию Димитрову полностью дезавуировать проводившуюся до этого линию.

То, что это было именно так, хорошо показывают изменения, произошедшие в структуре и принципах функционирования самого Коминтерна. Вопреки мнению большинства «коминтерноведов», эти изменения носили косметический характер. Фактически сохранялся даже институт эмиссаров Коминтерна. Так, в Испании действовала делегация в составе Е.Гере, С.Минева, В.Кодовильи, М.Штерна. Затем туда приезжал сам Пальмиро Тольятти, второй человек в Коминтерне. Во Франции продолжал действовать Е.Фрид, в Бельгии — А.Берей и т. д.

Сохранились Отдел кадров и Отдел международных связей (ОМС), переименованный в Службу связи. Фактически сохранились лендерсекретариаты, переименованные в региональные «секретариаты секретарей ИККИ». Некоторое снижение активности Коминтерна произошло в 1937–1938 годах в связи с объективным обстоятельством — массовыми репрессиями в СССР, тотальной проверкой кадров, приведшим к временному замораживанию всех нелегальных структур, в том числе и Коминтерна.

Кстати говоря, в самом Коминтерне, репрессии затронули не так уж много функционеров. Так, в 1937 году было репрессировано 87 человек, а в 1938-м — еще 20 сотрудников, при этом на 1 октября 1938 года в аппарате ИККИ значилось 509 человек. При этом надо учитывать, что многие из репрессированных коминтерновцев к моменту ареста в самом Коминтерне уже не работали. Принято считать, что это были наиболее грамотные и ценные кадры. Это, с одной стороны, так, но с другой стороны эти самые «грамотные» кадры, проработав долгие годы в Коминтерне, оторвались от тех эволюционных процессов, которые происходили в СССР, не поняли необходимости смены курса в 1935 году.

Особенно это очевидно на примере судьбы самого известного из репрессированных коминтерновцев — Осипа Пятницкого. Четырнадцать лет Пятницкий осуществлял техническое руководство Коминтерном, из них шесть лет входил в его высшее политическое руководство. Этот человек фактически создал всю, если так можно выразиться, «невидимую часть» коминтерновского айсберга: Орготдел, Отдел международных связей, Отдел кадров, радиоцентры, Бюджетную комиссию, военный и пропагандистский аппарат. Он лично вел всю совместную работу аппарата Коминтерна по взаимодействию с советскими спецслужбами. Будучи человеком феноменальной работоспособности, он, как и некоторые (отнюдь не все!) представители его поколения, отличался крайней честностью и щепетильностью, был настоящим «бессребреником» в быту, фанатиком коммунистической идеи. Трудно было найти более подходящего человека на эту должность. И, наконец, нельзя не учитывать тот факт, что, родившись в Литве и проведя долгие годы в европейской эмиграции, он хорошо знал Запад, условия тамошней жизни.

Почему же после VII конгресса Пятницкого устранили из Коминтерна? Думается, тому было несколько причин. Во-первых, с конца 20-х годов стоявшие у руля Коминтерна Пятницкий и Мануильский вели между собой непрекращающуюся борьбу. Она, по сути своей, не была политической дискуссией. Разногласия, скорее, объяснялись разницей темпераментов, мировоззрений, представлений о порядочности и т. д. Однако, как известно, «два медведя в одной берлоге не живут». В лучших традициях советской бюрократии, практически весь аппарат Коминтерна разделился на две части: одни за Мануильского, другие за Пятницкого. Это, конечно, вредило общему делу.

В период «хрущевской оттепели» отечественные «коминтерноведы» стали объяснять эту борьбу тем, что Осип Пятницкий был якобы сторонником сектантских взглядов, а Дмитрий Мануильский уже тогда, в конце 20-х годов, выступал проводником политики Народного фронта. В это верится с трудом. Никто из ветеранов Коминтерна не подтвердил позднее этого обвинения. То, что оно фигурирует в протоколах допросов самого Пятницкого и его товарищей, возможно свидетельствует, что консультантом «коминтерновского дела» НКВД выступал, вероятно, все тот же Мануильский. Не тот человек был Осип Пятницкий, чтобы хоть на йоту отступить от указаний ЦК своей партии, партии, заменившей ему отца и мать и воинского начальника.

Думается, опытному интригану Мануильскому просто удалось натравить на Пятницкого приехавшего в СССР после Лейпцигского процесса и пользовавшегося огромной популярностью Георгия Димитрова. Причем натравить отнюдь не сразу, а практически накануне, если не в ходе самого VII конгресса Коминтерна 1935 года.

Кроме того, у Сталина могли быть и другие резоны.

Во-первых, Пятницкий и его ближайшие помощники А. Абрамов-Миров, Г.Смолянский, Б.Кун были «спецами» по Германии. Но к середине 30-х годов стало вполне очевидно, что надежды на «Германский Октябрь» оказались иллюзией, что на ближайшее время германский рабочий класс утратил свою авангардную роль в мировом коммунистическом движении и что традиционная функция Германии как противовеса Англии и «относительного» союзника СССР, с приходом Гитлера к власти была утрачена. В этой ситуации на первое место вышло романское направление, спецом по которому являлся как раз Мануильский.

Во-вторых, как мы уже выше указывали, на VII конгрессе произошла смена стратегического курса Коминтерна, что, в свою очередь, привело к «косметическому» реформированию его аппарата. Для того чтобы продемонстрировать мировой социал-демократии свою добрую волю, необходимо было кого-то принести в жертву, найти, образно говоря, «козла отпущения» за «ошибки» предыдущей жесткой политики. Естественно, Пятницкий и его команда как нельзя лучше подходили на эту роль. Впрочем, авторитет Осипа Пятницкого в ВКП(б) и в мировом коммунистическом движении был настолько велик, что открыто это сделать даже Сталин не посмел. Но, как говорится, «круги по воде» пошли.