Инес взглянула в округлившиеся глаза матери:

– Неосмотрительность?

– Именно. Это случилось много лет назад, но, очевидно, если бы Стэн как-нибудь узнал, ну, это могло бы стать мотивом.

Стать мотивом. Он же геолог, а не юрист.

– Я уверена, члены семьи передали полиции всю необходимую информацию, – начала Инес.

– Из всей семьи об этом инциденте знает только Бруки, а она всегда была папиной дочкой. Я полагаю, она ничего не скажет полиции.

– Верно, – согласилась Инес. Ей стало тошно. Как он смеет?

– То есть Бруки всегда поддерживала отца, и я это понимаю, – сказал Грант. – Но я из команды Джой, и если Стэн что-то сделал с ней, я готов помочь, чтобы его упрятали за решетку.

Прошлый октябрь

– Выходит, твоя потенциальная мошенница – настоящая мошенница, – сказал Саймон Бэррингтон Эми, сидевшей в столовой и оценивавшей «сырность» нового соленого сырного крекера.

Саймон тоже взял один, присаживаясь напротив нее.

– Сырно, – произнес он.

– Не слишком ли? – спросила Эми.

– Я бы сказал – в самую меру.

Наконец до Эми дошло.

– Саванна – мошенница? Серьезно?

Эми заметила, что, хотя ее сердце определенно стучало с превышением лимита скорости, оно делало это в контролируемой манере, не выбиваясь из своей полосы. Ее консультант, Роджер, использовал множество автомобильных метафор.

Саймон раскрыл папку из плотной бумаги:

– Я провел поиск по базе АКЦБИ.

– Молодец! – Эми попыталась вспомнить, что такое АКЦБИ.

– Австралийской комиссии по ценным бумагам и инвестициям. Она в списке дисквалифицированных директоров. Три года назад она руководила фирмой, выпускавшей фальшивые теннисные сувениры.

– Погоди. Фальшивые теннисные сувениры, – повторила Эми. – Это кажется…

– Большим совпадением, – тожественно согласился с ней Саймон.

Они встретились взглядами. Эми вспомнила отцовскую бесценную коллекцию теннисных мячей с подписями знаменитых игроков. Она всегда удивлялась, неужели звезды тенниса и правда собственноручно подписывали все эти мячи?

– Ты думаешь, она неспроста явилась к моим родителям? – спросила Эми.

– Да, – ответил Саймон. – Думаю, нам нужно поехать туда. И предъявить Саванне вот это. – Он поднял папку и помахал ею. – Посмотрим, что она скажет.

– Ну-у… – с сомнением протянула Эми. – Я благодарна тебе за это, но…

Она вздрогнула. Это было бы уже второе появление Саймона в ее семейном доме. Он вел себя как бойфренд – милый молоденький мальчик, которому нужна столь же милая и юная подружка. А она только разобьет его и без того уже разбитое сердце.

– Ладно, – сказала Эми, потому что один взгляд в его ясные карие глаза дарил такое же очищение ее душе и так же успокаивал сердцебиение, как полтаблетки лоразепама, запитые половиной стакана вина.

Сейчас

Три года назад Саванна Пагонис, ранее известная под именем Саванна Смит и, возможно, имевшая и другие псевдонимы, продавала фальшивые теннисные сувениры в Интернете, – сообщил Этан.

– Ну хорошо. – Кристина откинулась на спинку кресла и постучала кончиком ручки по зубам. – Теннисные сувениры. Она явно выбрала дом не случайно, хотя утверждала обратное.

– Она пыталась как-то надуть их? – предположил Этан. – Это связано с теннисной школой?

– Может быть. И вероятно, ей это удалось. Потому что всякий раз, как я слышу имя Саванны от кого-нибудь из Делэйни, у меня создается впечатление, что она нанесла им какой-то эмоциональный удар.

– Они вроде как злятся на нее? – уточнил Этан.

Кристина обдумала вопрос.

– Нет, – наконец проговорила она. – Скорее, они огорчены или, может быть… виноваты в чем-то?

Прошлый октябрь

Джой остановилась перед спальней Саванны и осторожно прикоснулась к ручке полуоткрытой двери.

Когда в этой комнате в детстве жила Эми, Джой без колебаний входила в нее, если дочь была в школе, и, как сыщик, занималась поисками ключей, которые помогли бы ей решить загадку своей старшенькой. Ей никогда не удавалось обнаружить там что-нибудь особенно значимое: пачка обычных сигарет, одна «веселящая» сигарета, бутылка мятного ликера, который Эми стащила из дома бабушки. Ни одна из этих вещей и рядом не лежала с тем, что Джой находила под кроватью Троя.

Гораздо сильнее Джой расстраивали странные, бессвязные записи в ее дневнике, которые было трудно дешифровать, потому что Эми имела привычку писать коряво самые важные слова: «Меня беспокоит, что я строчу и строчу эти строчки. Лучше бы я никогда ничего не строчила».

Но Саванна была гостьей в доме, и у Джой не было родительского права оценивать ее поступки. Единственные возникшие у нее сомнения были вызваны туманными обвинениями Логана в связи с какой-то передачей, которую он видел по телевизору, да еще у нее самой позвякивал в голове тревожный колокольчик.

Сейчас Саванны дома не было. Утром она объявила, что ей надо уйти.

– Куда ты собралась? – спросила Джой. – Тебя подвезти?

Саванна ответила, что пообедает с подругой и подвозить ее не нужно, она пойдет на станцию и сядет в электричку до города.

Джой удержалась от вопроса: «Когда ты вернешься домой?»

Саванна предложила, чтобы Джой и Стэн съели на обед оставшуюся со вчерашнего дня картофельную запеканку с мясом, а перед уходом приготовила салат из горошка и фенхеля с сыром фета и даже оставила удобные салатные ложки на туго, как мембрана барабана, натянутой поверх миски пищевой пленке, будто Джой и Стэн – ее дети, не способные найти подходящие столовые приборы в собственном доме. Это было очень мило.

Дом без нее стал каким-то другим. Отсутствие Саванны, такой маленькой и неразговорчивой, казалось до странности заметным. Джой почувствовала, что с нее как будто сняли заклятие. В ушах гудело, словно она вышла из кинотеатра после напряженного фильма или с шумной вечеринки.

Джой не верила, что Саванна отправилась на встречу с подругой. Она даже не могла представить ее в обществе какой-нибудь приятельницы. Вот в чем проблема. Саванна очень полюбилась ей, но Джой ее не понимала. И не знала по-настоящему. У нее были только обрывки информации, из которых никак не складывался общий портрет: любовь к кулинарии и нелюбовь к еде, классический балет и приемные семьи, манеры как у пожилой дамы и татуировка в виде виноградной лозы на руке.

Джой не была ни зла, ни испугана, но хотела получить достоверные факты до того, как дети с гордостью выложат их перед ней, чего, как она догадывалась, им очень хотелось. Бруки так серьезно отнеслась к тому, что Джой сперва ошиблась, сказав, мол, фамилия Саванны Полански, а не Пагонис. Со всяким ведь случается. А Бруки повела себя так, будто Джой из ума выжила от старости. Джой напомнила ей: она сама до шестнадцати лет считала, что плотники делают полотно. И Бруки сказала: «Это было, вообще-то, вполне логичное умозаключение, мама». На что Джой возразила: «Значит, Иисус делал полотно, да, Бруки?»