– София… – позвал он.

– А? – в мгновение ока развернулась она.

Трубка выпала из рук, упала на пол. Да все равно ОН не даст набрать номер, а вслепую не получится. К счастью, нож не выпал, слишком крепко сжимала его София, другой рукой она шарила по столу, ища второй. Но фигура у светлой стены настолько зловеща, что у нее перехватило дух. Хотя это всего-навсего человек, а не дьявол, обладающий сверхъестественной силой. Это просто человек, и он уязвим, ему можно причинить боль, в конце концов, убить, как убивал он сам. Тем не менее у него тоже есть нож, которым он и режет жертвы, наверняка умеет с ним обращаться лучше, чем она. Людоед начал наступать:

– София, ты моя…

– Не подходи! – отчаянно закричала она, отступая.

София понимала: оглядываться, чтобы посмотреть, куда отступать, нельзя. Стоит ей на секунду отвернуться – он воспользуется временем, поэтому не сводила с него глаз. Людоед не торопился, наступал медленно – он начал облаву, надеясь вымотать жертву. А София перебежала за стол – пусть теперь поймает.

– Артем! – закричала она.

– Я убил его, – сказал спокойно мясник.

Наверное, думал, сообщение доконает Софию, ведь помощи ей теперь ждать неоткуда, а та разозлилась:

– Ах ты, сволочь! Ну-ну, подойди, подойди…

Он играл: метнется резко в сторону и остановится, метнется в другую сторону – остановится. София живо отскакивала, не допуская сокращения расстояния. А ведь недавно хотела выбросить громоздкий стол и придать гостиной модный вид, освободив середину. Борька не позволил. В нем иногда просыпаются гены предков – скупость, жалеет даже трухлявую доску выкинуть, хранит в кладовке. Жадность, оказывается, не лишнее качество…

Видимо, ему надоела беготня по кругу, он отшвырнул одновременно два стула в стороны и, взявшись за край стола, опрокинул его вперед, на свою цель. Преимущества большой квартиры – места много, София успешно отскочила назад. Грохот был невероятный, появилась надежда, что соседи снизу проснулись и, может быть, прибегут ругаться, а Людоед испугается и убежит. Но он, освободив себе путь, ринулся на Софию, та схватила с пола вазу и, не чувствуя веса, швырнула в него. Попала! Правда, не видела, обо что ваза разбилась – об его голову или об пол, сразу побежала на кухню – там кипяток, который надежней ножа.

Вдруг на Софию будто потолок обрушился, она с криком «а-а-а…» плашмя упала на пол, немедленно ее что-то придавило. Не что, а кто! Чудовище прыгнуло на нее и пыталось заползти сверху, больно хватая за тело. София помнила: надо сопротивляться! Ему никто не оказывал сопротивления, а она должна.

Снизу постучали в потолок. Кретины! Нет чтобы скандал устроить и поднять весь подъезд на ноги – стучат, призывая к порядку. София извивалась под Людоедом, а тот умудрился перевернуть ее на спину, зло сопел, удерживая. Короче, выжидал, когда у нее истощатся силы. А они и правда иссякали. Но маленькая передышка кончится смертью… Потеряв при падении нож, София вцепилась в его рожу когтями и причинила боль, так как он застонал, выругался. София высвобождалась, не давая ему одержать верх, но, к сожалению, он был сильнее. Его пальцы сдавили горло, началось удушье… Внезапно Людоед крякнул, разжал пальцы…

София почувствовала: тяжести нет, значит, он слез с нее. Что случилось? Упираясь руками в пол, села, тяжело дыша. А рядом потасовка! До Софии дошло: откуда-то появился Артем. Он не убит – какое счастье! Не рассчитывая, что Артем справится с Людоедом, она буквально на четвереньках поползла на кухню. Схватив чайник, вернулась, включила свет. Несмотря на ослепление, рассмотрела: голова Артема в крови, шея и плечо тоже, без сомнения, ему будет трудно одолеть убийцу. Да, действовал он замедленно…

– Брось его, Артем! – закричала София. – Отойди!

Куда там! Они катались по полу, не слыша ее. Когда Людоед очутился сверху, София ударила его ногой в бок, ударила, надо полагать, сильно, боль пронзила и ее ногу. И тут как раз Артем его сбросил, София закричала:

– Уйди, Артем!

А у того не было сил не только снова навалиться на Людоеда, который встал на колени, но и отползти… София плеснула на мясника из чайника. Окатила горячей водой. Да, уже не крутой кипяток, но температуры хватило, чтобы тот взвыл и повалился на пол. Все, Людоед от ожогов не способен был к атаке, он извивался на полу и вопил. Тут уж и Артем напрягся, достал из заднего кармана наручники, заломил Людоеду назад руки и защелкнул браслетики. После отполз к креслу, облокотился спиной о сиденье, запрокинув голову.

Звонили соседи, что-то кричали. Не обращая на них внимания, София принесла полотенце, села на пол возле Артема и стала промокать кровь:

– Чем он тебя?

– Не кулаком. Кастетом, наверное. Перед глазами все плывет… Поищи пистолет и рацию на балконе, ребят надо вызвать. Ишь, развылся… – покосился он на катающегося по полу Людоеда. – Больно? Так тебе и надо.

София нашла только пистолет, затем позвонила ребятам.

Артема увезли в больницу. Людоед ударил его действительно кастетом, который у него нашли при обыске. Целился в висок, но, к счастью, попал выше и разбил голову, темно ведь было…

Гробница вервольфа

«Все ведь уже решено. Какую же цель преследовал де ла Гра, придя к ней?

– Почему я не могу выйти замуж? – напряглась Шарлотта.

– Ваша матушка не желала этого.

– Моей матери нет, право решать принадлежит мне. Я люблю Михаила Аристарховича…

– Любите? – усмехнулся де ла Гра. – А вам известно, что такое любовь? Прежде всего жертвенность, Шарлотта. Ваша матушка хорошо узнала это на собственном опыте. Вся ее жизнь была огромной жертвой то ради мужа, то ради вас. Но в жертве есть одна особенность: постепенно она перерастает в ненависть к тем, ради кого приходится жертвовать. Сейчас Уваров берет на себя груз, не зная, что его ждет, он жертвует собой ради вас. А что вы ему можете предложить, кроме любви?

– Не понимаю, – разволновалась девушка.

– Вы хотите погрузить во тьму человека, которого любите?

Шарлотта не желала грубить доктору, все годы лечившему ее:

– Михаил Аристархович волен выходить на свет, когда ему вздумается. Или вы полагаете, я стану запрещать ему?

– Дело не в запретах, а в нем. Как вы представляете его жизнь с вами? Днем граф должен будет заниматься делами, у него много забот, и ему необходимо спать, как всем живущим на Земле. Он же не сможет все дела перенести на ночь. Но ведь вы-то живете ночью, днем даже в темноте у вас развиваются апатия и слабость. Стало быть, графу Уварову предстоит переменить свой образ жизни, а это, Шарлотта, невозможно.

– Но моя мать справлялась…

– Отказавшись от всего, что составляет человеческую радость, – возразил он. – Уварову придется сделать то же самое: отказаться от друзей, засесть в Озеркине и наслаждаться лишь вашим обществом. Герцогиня была женщиной, а женщине предначертано быть при муже, но Уваров мужчина, ему не усидеть возле вашей юбки. Поверьте, через год графу наскучит, через два он потеряет к вам интерес, через три возненавидит вас…