Кроме расстрела, националисты возродили старинную средневековую казнь при помощи гарроты, страшную варварскую традицию. Среди казненных были бывшие республиканские министры, глава каталонского Хенералидада в изгнании Компанис, немало профсоюзных деятелей, множество офицеров и комиссаров республиканской армии.

По приговору военного трибунала расстреляли генерала Эскобара, хотя он поддержал переворот Касадо и разгромил коммунистическое сопротивление в Эстремадурской армии, и генерала Кабреру — виновника падения Малаги, которого республиканцы подозревали в предательстве!

По меньшей мере 200 000 «красных» испанцев прошло через тюрьмы и ссылки. В тюрьмах гибли не только подлинные враги националистов вроде поэта и политкомиссара Мигеля Эрнандеса (получил пожизненное заключение, умер в 1942 году), но и сподвижник Касадо — антикоммунист генерал Матальяна (20 лет заключения, умер в 1952 году). Даже закоренелый антикоммунист и недруг СССР Хулиан Бестейро, два с половиной года призывавший к капитуляции, ставший членом Хунты в марте 1939 года и имевший, казалось бы, заслуги перед националистами, получил 30 лет заключения (умер в 1940 году). Члены судившего Бестейро трибунала припомнили ему и составление конституции 1931 года, и членство в социалистической партии, и уклонение от «активной борьбы» против Республики. Тяжелая болезнь пожилого Бестейро — он был в последней стадии чахотки — не была сочтена смягчающим обстоятельством.

Свыше 300 000 бывших солдат Республики отправились на принудительные работы — дорожные, строительные, работы в шахтах. Их сроки колебались от года до 20 лет. Особенно славились тяжестью работы в «Долине павших». Там, в скалах, без каких-либо механизмов и без взрывчатки 22 000 пленных республиканцев возводили колоссальный мавзолей и крест. Им следовало ручным трудом «искупить вину перед отечеством». 14 000 человек погибло в ходе работ, длившихся 18 лет.

Победившие силы — армия и церковь запретили почти все разрешенное Республикой — политические партии, профсоюзы, светскую школу, забастовки, разводы, стриптиз, нудизм. Помещики получили назад большую часть конфискованных земель, у женщин отобрали политические и имущественные права.

Националисты прививали испанцам аскетизм. Восстановили предварительную цензуру, загнали в подполье проституцию, ограничили ввоз иностранных газет, книг и кинофильмов. Из голливудских фильмов вырезали объятия, поцелуи, декольте, бикини. Испанкам запретили носить короткие платья, открытые купальники, использовать косметику и даже курить (впрочем, мужские права тоже ограничили — испанцам запретили носить шорты).

Испания перестала быть конституционным государством. Упразднив конституцию 1931 года, победители не приняли другой. Они управляли страной отдельными органическими законами и многочисленными подзаконными актами.

На официальных церемониях теперь исполняли воспевавший самобытность Испании гимн Фаланги «Лицом к солнцу», монархический марш «Марча реал» и армейские походные марши. Националистическая Испания стала, таким образом, уникальным государством с несколькими гимнами.

Церковь была воссоединена с государством. В страну вернулись изгнанные Республикой иезуиты, школа отдана под опеку духовенства, университеты оказались под двуединой властью духовенства и фалангистов. Программы социальной помощи тоже осуществлялись только по каналам церкви и Фаланги.

Политическая демократия была полностью демонтирована. Правовые акты националистической Испании до 1944 года не содержали упоминания о каких-либо правах и свободах граждан.

Упразднена была многопартийная система. «Мы ненавидим и отвергаем все партии», — публично заявлял Франко. Единственной политической организацией осталось созданное в 1937 году на основе Фаланги Национальное движение. Декретами кауди-льо была утверждена его форма, ношение которой было обязательным — синяя фалангистская рубашка и красный монархический берет. Девизом и приветствием движения осталось фалангистское «Воспрянь, Испания!»

Претенденты на государственные и муниципальные посты в националистической Испании должны были предъявлять свидетельство о крещении. Занимавший государственный пост чиновник официально присягал на верность религиозному авторитарному государству. Служебная и военная присяга начиналась словами «Клянусь Богом, Испанией и Франко».

Во внешней политике победа националистов автоматически привела к полному разрыву отношений с поддерживавшими Республику державами — СССР, Мексикой, Чили и к усилению ориентации на тоталитарные государства — Германию и Италию и на авторитарные латиноамериканские режимы.

В годы Второй мировой войны Франко снабжал Германию стратегическим сырьем. Националистический режим перепродавал Третьему рейху продовольствие, купленное в США, хотя разрушенная Испания сама испытывала продовольственные трудности. На советско-германском фронте до 1943 года в составе «Голубой дивизии» сражалось несколько десятков тысяч испанских добровольцев.

Первые симптомы поворота испанцев к общенациональному примирению обозначились именно во время Второй мировой войны. Вызревали они крайне медленно и противоречиво.

Некая общая основа у победивших националистов и побежденных республиканцев обнаружилась впервые во внешнеполитических вопросах. Несмотря на обращенные к Мадриду призывы Гитлера открыто вступить в войну на стороне нацистско-фашистского блока, невзирая на выход победоносного вермахта в 1940 году к испанской границе, осторожный и предусмотрительный Франко официально остался нейтральным. Этому послужил ряд весомых причин.

Нацизм с его презрением к «неарийским» народам и слепым, нехристианским культом фюрера вызывал равную неприязнь у испанского духовенства, военных и фалангистов.

Опустошенность и обескровливание страны в ходе только что прогремевшего «крестового похода» вызывали у многих националистов справедливые опасения, что их отечество не выдержит участия во всемирном военном конфликте.

Заметную роль в сделанном Мадридом выборе сыграл руководитель абвера адмирал Канарис, который с 1938 года вел тайную политику против Гитлера и был настроен пессимистически. Во время очередного визита в Испанию в 1940 году Канарис настоятельно рекомендовал старому знакомому — каудильо не вступать в войну между великими державами. Он ссылался на слабость Третьего рейха на море, на нехватку у Гитлера топлива и продовольствия и на непроясненную позицию США. Прогнозы Канариса были приняты во внимание Франко. Поэтому последующие авансы Берлина — наградить «после войны» Испанию Гибралтаром, Французским Марокко и даже частью Алжира — не вызвали положительного отклика у хитрого каудильо и антигермански настроенного Серрано Суньера.

Чтобы сохранить терпимые отношения с Третьим рейхом, каудильо, не объявляя войны, направил на Восточный фронт «Голубую дивизию». Мстительный Гитлер загнал ее в гиблые болота Новгородчины. Дивизия не участвовала в больших сражениях, но понесла изрядные потери из-за болезней и обморожения. По возвращении дивизии в Испанию в 1943 году некоторые солдаты открыто заявляли, что сожалеют об участии в войне с Россией — их везли воевать с коммунизмом, «а заставили сражаться с обманутым русским народом». Таких пришлось отправить за решетку. Уклонение Мадрида от открытого вступления во Вторую Мировую войну нашло понимание и одобрение у всех испанцев, включая эмигрантов.