Мгновение они смотрели друг на друга, потом обе отошли от края карниза, укрывшись от глаз юголотов, и начали творить заклинания.

Вновь в своем теле вне стен храма Аграч-Дирр, Громф отменил двеомер, который уменьшил его до малой доли его настоящего размера. Оставаясь невидимым, он наблюдал, как могучая сталагмитовая крепость задрожала и начала распадаться. Здания трескались от фундамента до самой крыши. Громадные стены из сталактитов и адамантина содрогались. Воины Дирр со всех ног мчались по стенам к лестницам, преодолевая завалы, либо спрыгивали со стен и левитировали к земле.

Громф рассмеялся бы, не грози ему неминуемая смерть. Он мог бы попытаться взлететь и выбраться из крепости по воздуху, если бы не оставил все свои магические компоненты в мантии, надетой на Ларикаль, и если бы полагал, что это поможет ему спастись. На самом деле он так не думал.

Взрыв будет слишком мощным. От него не уйти. Своим измененным магией зрением он видел, как пульсирует сила в линии главного заклинания, видел, как она поглощает отдельные защитные заклинания и вбирает в себя их силу. Это было чудовище, пожирающее всю магическую энергию хитроумной защиты Дома Аграч-Дирр. Через считаные мгновения оно изрыгнет всю ее взрывом, от которого содрогнется пещера Мензоберранзана.

От скапливающейся энергии у Громфа заложило уши. Волна силы добежала до наружного слоя защиты на воротах и стенах, вобрала его в себя и стремительно покатилась обратно.

Вокруг Архимага рушились крыши. Дроу вопили. Жрицы выкрикивали приказы, которых никто не слушал. Храм позади него вновь содрогнулся, и центральный купол обрушился в грохоте камня и звоне стекла. Громф решил, что Ясраена, Ларикаль и вроки погибли под обломками.

«Удачно вышло, — подумал он, — что в конце концов Ллос покарала изменников».

Громф вышел из портика и зашагал прочь от храма. Мимоходом он подумал, заденет ли взрывом воинов Хорларрин. Наверняка скопившейся энергии для этого хватит. Взрыв будет питать энергия всех защитных заклинаний. Вся она соберется в центре разрушенного храма и оттуда вырвется наружу. Громф решил, что, возможно, уничтожен будет весь Дом Аграч-Дирр.

Он взглянул в сторону ворот и увидел, что волна возвращается — огромная, сверкающая стена магической силы. Земля качалась перед нею.

Где-то в закоулке мозга у Громфа зародилась идея. Волна собирала и всасывала в себя все защитные заклинания на своем пути. Все. Даже пространственный замок?

Его сердце забилось чаще.

Мог ли личдроу совершить подобную ошибку?

Громф считал, что мог. Пока волна силы приближалась, он перебирал свои заклинания выживания. Пространственный замок до сих пор был на месте, и он не мог сказать, уничтожит ли главное заклинание и его тоже. Если так…

Если так, возможно, Громф сумеет вовремя произнести еще одно заклинание. К счастью, для этого заклинания ему не потребуются никакие материальные компоненты.

Он ждал… ждал.

Волна силы накатила вдоль линии главного заклинания и миновала, сбив Громфа с ног.

Есть! Волна поглотила пространственный замок и затопила разрушенный храм. Руины его засияли, запульсировали слепящим белым светом.

Громф начал выкрикивать заклинание так быстро, как только мог без риска произнести его неправильно. Ослепительные лучи энергии устремились из храма во все стороны. Взрыв был неотвратим. Громф спешил. Слово. Еще одно. Еще. Храм вспыхнул ярко, будто солнце Верхнего Мира, когда взорвался небывалый заряд магической энергии. Громф не закончил заклинание.

Боль обожгла его тело, краткий миг агонии, не похожей ни на что ранее испытанное им, и Громф Бэнр познал, что такое боль. Потом все закончилось.

На Равнинах Пылающих Душ меззолоты строились в боевые порядки. Над войском летали никалоты с топорами в руках. Ультролот вытащил второй жезл, возможно, для того, чтобы уничтожить созданную Фароном магическую стену.

Джеггред стоял у начала тропы, что вела на равнину, и рычал от ярости.

— Убери эту стену, маг! — ревел дреглот. Вены и жилы Джеггреда так вздулись, что стали видны даже под его толстой шкурой.

Жрицы рядом с Фароном произносили заклинания вызова. Квентл не стала утруждать себя рисованием круга. Данифай тоже. Обе они прижимали к груди священные символы и взывали к Ллос о помощи. Голоса их устремлялись в темнеющее небо, разносились над обожженной равниной.

И Паучья Королева ответила.

Квентл выкрикнула имя. Слово это обрушилось на Фарона, словно физический удар, ускользнуло из его разума и стерлось из памяти.

Грянул раскат грома. Квентл повторила имя.

Небеса над ними разверзлись. Образовавшуюся в небе дыру заполнила собою исполинская тень, крылатая и ужасная.

Фарон знал, кто это, но едва мог поверить собственным глазам.

Клуричир. Один из самых могущественных демонов Абисса. Квентл сильно рисковала, вызывая его. Либо она была очень уверена, либо совсем отчаялась.

Не считая одинокого звука голоса Данифай, над Равнинами Пылающих Душ повисла тишина. Даже Джеггред умолк. По войску юголотов побежал тревожный ропот. Никалоты поспешно спустились обратно к своим отрядам. Фарон уловил магически усиленные слова ультролота.

— Стоять по местам, — приказал он, и юголоты повиновались.

Клуричир кругами начал опускаться, и с каждым кругом он становился все огромнее. Существо взревело, и от его голоса содрогнулись горы.

Демон приземлился на склоне, возле невидимой стены, сотворенной Фароном.

Могучая фигура клуричира была в четыре раза выше Джеггреда. Грубая серая кожа его поросла волосами, скорее похожими на перья. Размах распростертых красных перепончатых крыльев вдвое превышал рост демона, и тень от них накрыла весь карниз. Короткие ноги казались толстыми и крепкими, как каменные колонны. Четыре непрерывно подергивающиеся мощные руки торчали из туловища, которое состояло в основном из огромной прожорливой пасти, способной поглотить двух огров зараз. Хелицеры по обе стороны пасти жадно подрагивали. Между рядов скрежещущих зубов нескончаемым потоком лились лепет и слюни.

Фарон чувствовал, что это лепетание сводит его с ума. Его вырвало прямо на пивафви. Он ничего не мог с собой поделать.

Гигантская голова демона, венчающая тело, была отдаленно похожа на голову орка, только еще отвратительнее. На лице, под парой черных глаз, находился второй рот, поменьше. В одной из рук демон держал покрытый рунами топор величиной с Джеггреда.

Сила низкого голоса, раздавшегося изо рта на лице клуричира, была такова, что Фарон едва не упал. Огромный рот на теле демона продолжал лепетать и пускать слюни, пока другой рот говорил.

— Тебе не следовало вызывать меня, дитя, — сказал демон, и скрытая угроза в его словах прозвучала еще ужаснее оттого, что не была высказана вслух.