В ноябре 1920 года добровольческие части Булак-Балаховича были разбиты войсками Красной армии и ушли в Польшу.

* * *

Кирилл возвратился домой в середине октября. Он, выпив немало с сослуживцами после возвращения из командировки, заявился веселый и разгоряченный, полный самых разных впечатлений и эмоций. Женя заждалась. Сразу упала ему на грудь. Прошло ведь почти три месяца в разлуке.

– Наташе годик исполнился, – произнесла она, слегка сотрясаясь от неожиданности, рыданий и нахлынувших чувств.

– Слава Богу, милая! Мы-то живы-здоровы. Доченька растет. Нет известий от Петра?

– Нет, от брата никаких известий.

Он увидел доченьку плачущей, испуганной, протягивающей ручонки, идущей за матерью. Покачиваясь то влево, то вправо, она переступала с ноги ногу и держалась за край материнской юбки, чтобы не упасть. Белокурые волосы волнами покрывали головку. Голубые глазки были полны испуга и слез. Сердце Кирилла подскочило к небесам. Доченька пошла… Два дня Кирилл был дома и наслаждался тихим семейным счастьем.

* * *

Михаила Фрунзе назначили командующим Южным фронтом в сентябре 1920 года. Именно он руководил операциями по разгрому Русской армии генерала Врангеля в Северной Таврии и в Крыму. Штаб фронта находился в Харькове, а в состав его сил входили 5 армий, в том числе Первая и Вторая Конные, конный корпус, группа войск таганрогского направления и 4 укрепленных района. Войска Южного фронта начали общее контрнаступление в Северной Таврии и у берегов Днепра 28 октября. Для проведения этой операции Фрунзе имел почти 100 тысяч штыков, более 33 тысяч сабель, 527 орудий, 2664 пулемета, 17 бронепоездов, 57 бронеавтомобилей и 45 самолетов. Нанесение главного удара возлагалось на Первую и Вторую Конные (командующие Буденный и Миронов) и 6-ю армии.

В Северной Таврии белые располагали двумя армиями и ударной группой. Всего 41 тысяча штыков, свыше 17 тысяч сабель, 249 орудий, около одной тысячи пулеметов, 19 бронепоездов, 32 самолета. Но наступательный порыв Русской армии, иссяк, и она пыталась закрепиться на занятых рубежах. Контрнаступление Красной Армии развивалось успешно. Оборона белых у Каховского плацдарма была прорвана. Они отступали к Перекопскому перешейку. Преследуя их, одна из красных стрелковых дивизий захватила город Перекоп, но овладеть хорошо укрепленным Турецким валом не смогла. Под натиском сил Южного фронта белые, ожесточенно отбиваясь, отступали повсеместно, выводя из-под ударов свои отстающие части. Из-за дефицита топлива авиация белых действовала очень пассивно. Это тоже было причиной успешного наступления красных. Опасаясь полного окружения, генерал Врангель уводил свои войска в Крым. Обеспечивая их отход, белые силами двух донских и одной кубанской казачьих дивизий с остатками Марковской пехотной дивизии нанесли главный удар по Второй Конной армии. Ее бойцы рвались вперед других и мстили за июльский разгром. Но после серии кровопролитных, изматывающих боев Вторая Конная остановила свое стремительное продвижение на юг.

Наступление Южного фронта завершилось выходом красных к укреплениям противника на Перекопе, у Чонгара, на Арабатской Стрелке. Замысел Фрунзе сводился к тому, чтобы окружить белых в Северной Таврии, не дав им уйти в Крым, на хорошо укрепленные перекопские позиции. Но в ходе развернувшегося в конце октября – начале ноября сражения врангелевцам удалось прорваться через боевые порядки Первой Конной за перешеек. При этом белые оставили в Северной Таврии половину личного состава, набранного из бывших красноармейцев и недавно мобилизованных крестьян. Врангель понимал, что этим ослабит дефицит продовольствия в Крыму и облегчит погрузку на корабли в случае эвакуации. Войска РККА захватили 20 тысяч пленных, более 100 орудий, 100 паровозов и две тысячи вагонов. Северная Таврия была полностью взята под контроль Красной Армии. С этого момента взятие Крымского полуострова стало важнейшей задачей, поставленной советским правительством перед армией молодой Российской Федеративной Республики. Ликвидация в Крыму последнего оплота старой белогвардейской России означала окончательный разгром и поражение Белого движения в Европе.

Остатки разбитых в октябре – начале ноября 1920 года белогвардейских войск, отойдя в Крым, закрепились на Перекопском перешейке и у переправ через Сиваш. У Врангеля еще было более 25 тысяч штыков, около 12 тысяч сабель, 213 орудий, 1663 пулемета, несколько десятков бронеавтомобилей, 14 бронепоездов и 45 самолетов.

Но в тылу белых начиналась анархия. Генералы Кутепов, Витковский, Улагай, Богаевский, Барбович и другие не останавливались ни перед чем, чтобы наладить железнодорожное движение, восстановить телеграфные и телефонные линии связи, обеспечить снабжение войск боеприпасами и продовольствием. Железнодорожников, рабочих, служащих расстреливали у пристанционных пакгаузов, вешали на фонарных столбах, на ветвях деревьях при малейшем подозрении в саботаже, сочувствии большевикам или воровстве казенного имущества. Сотни, тысячи висельников раскачивались под осенним ветром у вокзалов, вдоль дорог и на площадях городов Крыма.

Оборона белых на Перекопском перешейке состояла из двух линий – перекопской (Турецкого вала) и Ишуньской укрепленных позиций. Турецкий вал тянулся через перешеек на 11 километров. Его высота достигала местами 10 метров; такой же была и глубина рва перед ним. Перед валом находились три линии проволочных заграждений. Ишуньские укрепления состояли из 6 линий окопов с проволочными заграждениями. Перед переправами через Сиваш (Гнилое море) сильных полевых укреплений белые не имели. Перекопский перешеек защищали около десяти тысяч бойцов. В тылу Ишуньских позиций находился сильный резерв – более 14 тысяч человек.

Генерал Врангель все еще рассчитывал на поддержку французской эскадры и материальную помощь стран Антанты в деле обороны Крыма. Он надеялся сохранить эту южную жемчужину России, этот полуостров-цветник, как плацдарм для дальнейшей борьбы с Советской властью. Да, еще не окончена была Гражданская война. Еще отдельные бои и стычки вспыхивали на советско-польском фронте. На Дальнем Востоке, в Забайкалье против Советов дрались казаки под рукой атамана Семенова. Еще зрели или уже кипели и разворачивались восстания крестьян и «зеленых» в Сибири, на Тамбовщине, матросов в Кронштадте. Да и батька Нестор Махно отливал пули для большевиков на Екатеринославщине. Но силы правителя Крыма были уже подорваны в летних и осенних боях у Днепра и в Северной Таврии. Кто знает, каким бы путем пошла Россия, если бы не упрямое, субъективное, стремление Врангеля закрепиться за пределами Крыма, если бы командующий Русской армией не растратил ее силы в наступательных боях лета – осени 1920 года, да еще получил бы помощь Антанты? Ну, к примеру, помощь одной Франции… И, хотя все это были причины скорее субъективного порядка, сослагательных наклонений история не терпит. Но автор этих строк все же выстрадал право поставить ряд вопросов. Была ли у единой России альтернатива? Возможен ли был более длительный процесс единения России под властью одного диктатора? На сколько, примерно, лет мог растянуться этот процесс? Пожалуй, ответ будет более прост и однозначен, чем все поставленные вопросы: у России была единственная перспектива с вектором объективного военно-политического процесса, исключающая все субъективные факторы, а длительность ее реализации могла быть равна периоду восхождения к власти И. В. Сталина. Но это уже не история – это философия, точнее, философская гипотеза, изложенная в полуфантастическом романе «Остров Крым».