Так возник третий тип организации дорожной сети: распределённая или римская сеть. Обычно говорят: «римляне усвоили культуру Эллады». Но это ничего не значащая банальность. Язык — это способ думать. Культура — это способ делать. Римляне делали. В строительстве, в том числе дорожном, ими совершена настоящая революция.

Например, идея стройбата была ими доведена до совершенства: в войске римлян стройбатом были… все. Включая Цезаря, если он командовал армией, а не приезжал с инспекцией. Римляне создали самодвижущийся боевой сухопутный броненосец, по имени легион. Все европейские изыски в этом направлении, в том числе русский катай-город, он же Китай-город, были лишь скверной копией и суррогатом римских достижений. Каждый легионер должен был 8 часов шагать или охранять, 8 часов строить, и 8 часов спать. Выглядело это так: идёт пехота в полном вооружении. Внутри бронированного каре едут верховые и телеги; на телегах припасы и тенты; под тентами спят. По прибытии на место ночёвки тележникам подъём, они едят, одевают броню и заступают на охрану. В это время шагавшие едят и идут спать. Верховые не едят: они спешиваются и 8 часов строят лагерь. Затем едят и идут спать в ими же поставленные палатки; выспавшиеся едят и заступают на охрану; охранники скидывают доспехи и превращаются в строителей. Так работала машина легиона. Спящую смену запрещалось будить даже при вражеском штурме: его отбивали охрана и строители. Первой задачей охраны было дать время строителям надеть доспехи. У легиона было два командира: первый и второй легаты. Как адмирал и контр-адмирал. Задача второго, младшего легата, стоявшего впереди: увлечь легион в атаку. Первый, и главный легат, стоявший в задних рядах, отвечал за оборону, и должен был не допустить разгрома и бегства легиона. Приказ поднять отдыхающую смену в критической ситуации мог отдать только первый легат. После чего легион останавливался на днёвку для восстановления смен, а командир подлежал суду трибунов; трибуналу. А трибунал недаром стал синонимом сурового приговора: правило «победителей не судят» тут не работало. График движения легионов был согласован в Риме; за его срыв легаты отвечали головой. Буквально: если трибунам казалось, что легат зря поднял отдыхающую смену, его голова слетала.

Утром лагерь разбирался на части, и легионеры несли его на себе; иногда без обоза. Вечером снова лагерь. Не было случая, чтобы легион встал на ночёвку, не разбив лагеря. Зимой и летом, в дождь и снег лагерь — это закон. Римлян не могли застать врасплох; они не могли замешкаться больше лишнего дня. Это обеспечивало огромное превосходство над противником. Во время боя в поле лагерь был тыловой базой и местом для отхода. Но это лагерь ежедневный. Если легион оставался на месте достаточно долго, например, на зиму или при осаде крепости, римляне строили лагерь стационарный. Вокруг палаток прорывался двойной ров, насыпался вал, возводились сторожевые башни, потом стены. Внутри — казармы. Сначала деревянные, потом каменные. Легион был самодвижущимся городом, а главное фабрикой. Он постоянно и круглосуточно работал.[107] Кроме прочего, это позволяло поддерживать солдат, офицеров и генералов (от рабочих нарядов не мог уклониться никто) в отличной физической форме. Выше я рассмотрел ситуацию, когда легион просто куда-то идёт. Такое бывало, но редко; в основном во время войны, когда войска надо быстро перебросить. Но легион был постоянно действующим образованием со своей историей, иногда многовековой. Чем эти трудоголики занимались всё остальное время? Строили! Дороги, мосты, приграничные лимесы (эшелонированные укрепрайоны), дамбы, акведуки города. Легион не просто шёл, а тянул за собой чудо: римскую дорогу. Ту, где между камнями нельзя просунуть и шило. Даже трава сквозь щели не пробивалась; а через бетон и асфальт она, как известно, прорастает. Отклонение от прямой «из пункта А в пункт Б» составляло менее 1 метра на 1000 км пути, что породило спекуляции, будто римляне примитивными механическими инструментами такого построить не могли, и им помогали могущественные инопланетяне. Римские дороги эксплуатируются и сейчас; только асфальт сверху положили. До конца XX века качество римских дорог превзойдено не было. Чтобы его достичь, потребовались лазерный теодолит и космическая съёмка земной поверхности. До второй половины XX века даже в наиболее развитых странах качество строительства, и не только дорог, от Рима сильно отставало. Да что говорить, если римляне изобрели само понятие progredi — «прогресс»; движение вперёд. Цивилизация прогрессоров! Они же — наглые и хищные колонизаторы.[108]

Результат: все дороги вели в Рим. Сам Рим долго оставался кольцево-радиальным городом с Капитолием, и был перестроен под распределённую дорожную сеть только при императоре Нероне. Он оболган и проклят, а человеку хорошо бы памятник поставить. Можно из чистого золота; заслужил. Пути между римскими лагерями планировались, как распределённая дорожная сеть с более крупными ячейками. Каждый её перекресток был удобным местом для стационарного лагеря; во многих быстро возникли города. Ведь легион не только давал защиту, но и активно торговал; это хозяйствующий субъект; корпорация. Мало того, за пределами Империи легион чеканил римскую монету, которой и расплачивался. И стандарты чеканки никогда и нигде не нарушались. Насколько чётко нужно было организовать снабжение, чтобы избежать такого соблазна? Легион был не армией-паразитом последующих эпох, а ходячим заводом и самодвижущейся сухопутной колонией. Захват территории был для римлян не военной, а, скорее, инженерной задачей. Противопоставить такому подходу было нечего.

Великий полководец Ганнибал сумел перевести слонов через Альпы. Примерно там же и теми же методами, какими потом Суворов протащил пушки. Но против системы подвижных укреплённых римских лагерей слоны не помогли. Ганнибал разгромил два легиона: один на марше, другой в лагере. Оба задавил, завалив трупами своих солдат. И оказался перед угрозой окружения: подвижные лагеря римлян стали недвусмысленно заходить ему в тыл. Потери были столь велики, что Ганнибал отступил и поехал в Карфаген просить подкреплений. Сенат Карфагена отказал ему с формулировкой: «Ты же побеждаешь; зачем тебе ещё войска»? А дальше известно: «Карфаген должен быть разрушен».

И не только Карфаген. Перед легионами пали древние города, опоясанные многими кольцами стен: Мемфис, Иерусалим, Сидон… Интересна судьба финикийского Тира. Он стоит на острове, в нескольких километрах от берега. Внешнее кольцо стен совпадает с береговой линией: не высадишься. Вход только через порт, укреплённый и защищённый донельзя. Навуходоносор II, Дарий, Ксеркс, Александр Македонский — далеко неполный список тех, кто Тир не взял. Но финикийцам торговля была милей войны: они любому завоевателю предлагали «капитуляцию». Условия: гарнизона нет; наместника нет; законы свои; беглых не выдаём; налог мизерный; но в храме статую нового царя поставим, будем славить. Лишь Александр Македонский добился, чтобы 1 (один) вражеский воин всё-таки проскакал по улицам Тира. Разумеется, героем стал он сам. Но римское право и идея Pax Romana не предусматривали наличия оффшорных зон и пиратских республик. Очередную финикийскую «капитуляцию» римляне с презрением отвергли. Попытка подкупа тоже не удалась: легаты золото взяли, но сдали в казну, а финикийцев «кинули»; осаду не сняли. Силами трёх легионов римляне построили морскую дамбу, установили на ней громадные катапульты и раздолбали стены. Затем пошла бомбардировка зажигательными снарядами, к коей присоединились и суда, вьющиеся вокруг города и перебрасывающие «гостинцы» через сильно потерявшие в высоте укрепления. Занялись пожары, которые не успевали тушить, несмотря на наличие рядом морской воды: рук не хватало. Через полгода осады капитуляция стала настоящей, безоговорочной. Для сравнения: Ксеркс мучился 32 месяца и принял издевательские условия финикийцев. После победы римляне разграбили остатки Тира дотла и, по своей варварской привычке, разрушили.