давайте все трахнем ее

…но даже не попытался открыть дверь и заглянуть внутрь, хотя мышцы у него напряглись и завязались в узлы.

С его собственным жилищем ничего не случилось, но рядом кто-то построил хижину так, что та оказалась окно в окно с его берлогой. Маршалл понял, что, конечно, это – его дом, но он больше не относится к этому жилищу как к своему дому. Он скопил кое-какие деньги, не слишком много, но достаточно, так что Джеймс решил не ждать следующей поездки в Сан-Франциско, а забрать у Саттера свою зарплату и немедленно заняться вопросом поисков нового места проживания.

Здесь его больше ничто не удерживало.

Джеймс разыскал старую бутылку с остатками виски, допил их и спокойно проспал весь конец дня и добрую половину ночи. За это время ему не приснилось ни одного сна.

Его разбудило постукивание в дверь.

– Минутку! – крикнул он, с трудом выбрался из кровати и, спотыкаясь, прошлепал к входной двери.

Маршалл не был уверен, как долго раздается это негромкое постукивание, но решил, что это продолжается уже какое-то время, иначе этот ритм не смог бы пробиться сквозь его сон. Именно постукивание, а не стук в дверь, этакий легкий монотонный звук, который – ему следовало сразу это понять – был слишком равномерным и ритмичным, чтобы его источником был человек. Но он, еще не отойдя от сна, уже добрался до двери и поэтому отпер и распахнул ее.

Это была ворона. Она долбила своим клювом в деревянную дверь. Большая черная птица стояла в грязи перед хижиной и смотрела на него.

У нее не было правого крыла, да и вся правая половина тела была лишена перьев и окровавлена.

Маршалл проснулся, как от толчка. Ворону, судя по всему, подстрелили, и ей следовало валяться дохлой, но она стояла перед ним и терпеливо ждала, когда он впустит ее в свой дом. Дальше за ней Маршалл услышал звуки и заметил какое-то движение, поэтому быстро захлопнул дверь, зажег фонарь и только после этого снова распахнул дверь. Теперь место перед входной дверью было хоть как-то освещено, и он увидел рысь, олененка, несколько белок и пека́ри [113]. Все они были здорово изувечены, а несколько белок выглядели так, как будто гнили заживо. Свет фонаря лег полукругом перед Маршаллом, и ночь за пределами этого полукруга казалась еще темнее. Джеймс шагнул вперед, поводил фонарем из стороны в сторону и с ужасом увидел, что дом окружен животными, которые должны были быть мертвы, но странным образом восстали из мертвых. Казалось, что они охраняют вход на тропу, ведущую в ту часть леса, которой, Маршалл был готов в этом поклясться, не было здесь, когда он уезжал два месяца назад.

Охраняли – или указывали ему дорогу?

Этого Маршалл не знал, да и не хотел знать. Вернувшись в дом, он схватил винтовку, зачерпнул горсть патронов и рассовал их по карманам пальто, которое надел. С винтовкой и фонарем прошел вдоль рядов воскресших животных и двинулся по тропе. Джеймс шел среди деревьев и кустарника, которые не могли вырасти здесь, которым не было места в Калифорнии, и ему пришли на ум слышанные раньше истории.

Существа, больше похожие на тварей, чем на людей, и даже скорее дьявольское отродье, чем твари, которые взглядом могли заставить кусты расти, а прикосновением к яйцу заставить вылупиться цыпленка.

Маршалл понимал, что надо позвать кого-нибудь из форта, организовать поисковую партию, но он привык всегда действовать по наитию, поэтому смело направился в лес один, держа ружье наперевес, готовый к любой неожиданности.

По крайней мере, ему так казалось.

Потому что через несколько минут он наткнулся на какое-то сооружение. В длину оно было равно половине форта и, казалось, выросло в лесной чаще. Маршалл так и не смог определить, построили ли его на поляне или для его строительства специально вырубили лес, но только сейчас между строением и лесом не было ни малейшего просвета. Высокие деревья с мясистыми листьями росли прямо перед фасадом строения и вдоль стен, не оставляя ни одного свободного кусочка земли.

Джеймс никогда раньше не видел это строение и сомневался, что жители форта знают о его существовании. Оно было новым – иначе и быть не могло – и построено не из дерева, а из глины, как строили свои жилища индейцы. Маршалл сразу же вспомнил ту хижину, на которую наткнулся по пути в Калифорнию…

мешок с костями

…хотя это строение было несравнимо больше и здесь имелась дверь. А вот окон не было, и Маршалл задумался о значении этого.

Сначала он хотел постучать в дверь, но потом отказался от этой мысли и, внимательно следя за тем, что происходило вокруг, осторожно поставил фонарь на землю. Не выпуская из рук винтовки и приготовившись использовать ее без малейших колебаний, дотронулся до двери. Оказалось, что дверь не заперта, и он постарался открыть ее как можно тише.

Изнутри до него донесся знакомый мяукающий звук, от которого его кровь застыла в жилах. Нет, не звук. Звуки. Внутри явно находилось несколько существ, и, прежде чем поднять фонарь и заглянуть внутрь, Джеймс перехватил винтовку поудобнее.

Перед ним находилась прихожая, все стены которой были завешаны косами, саблями, ножами и секаторами. В свете фонаря было видно, что все в прихожей залито кровью. На противоположной стороне маленького помещения находилась дверь, но свет фонаря был слишком слаб, и в дверном проеме стояла кромешная тьма.

Из этой темноты и доносились звуки.

Маршалл понимал: то, что скрывалось в темноте, могло хорошо видеть его, но прятаться было уже поздно, а если он задует фонарь, то сам ничего не увидит. Конечно, он мог развернуться и выйти из строения, но такая мысль даже не пришла ему в голову. Джеймс решил, что его спасение в скорости, потому что в этом случае в него труднее будет попасть. Он высоко поднял фонарь, быстро пересек прихожую и оказался в полумраке.

Помещение, в которое он вошел, оказалось таким большим, что не видно было противоположной стены. Как только Джеймс переступил порог, в ноздри ему ударил запах мускуса, и он с трудом сдержал подступившую к горлу тошноту. Свет от фонаря здесь казался более тусклым и освещал гораздо меньше пространства, но это было не важно. Даже при ограниченном круге обзора Маршалл заметил роскошный ковер из травы, покрывавший пол… и увидел высоких монстров женского пола, прикованных к толстым, покрытым дегтем столбам. Они заморгали, когда свет попал им в глаза, – эти ужасающие твари, похожие одновременно и на медведей, и на змей, и на свиней, и на самого дьявола, с широко открытыми пастями, полными мелких зубов, и широко раздвинутыми в стороны ногами и зовущими промежностями.

Саттер построил тюрьму.

Или бордель.

Мяуканье заглушалось другим звуком – низким и ритмичным похрюкиванием. Испытывая тошноту и отвращение, Маршалл сразу же понял его источник.

Он поднял фонарь выше.