Они доехали до самого подвала, ее выкинули из кабины, и лифт опять устремился вверх. Как и Харриет, она оказалась одна, в темноте.

Дэниел Голдберг стоял на узкой аллее между двумя домами на Телеграф-роуд. Рядом скучали две корзины для мусора, а впереди дождевая вода из переполнившейся канавы на насыпи падала вниз, словно Ниагара.

За зашторенными окнами гостиной в доме Пэрриша горел свет. На втором этаже было темно и тихо. Осторожно, словно кошка, пробираясь вдоль стены между дворами, Голдберг разведал, что дворы выходят на соседнюю улицу. Здесь располагались небольшие, приличные домики, вряд ли больше тех, какими застроен Уайтчапел. Единственное различие состояло в том, что здешние дома имели застекленные веранды и множество лепных украшений над входными дверями.

Было полвторого. Голдберг как раз решил, что будет ждать Билла еще не больше двадцати минут, как вдруг позади раздался шепот:

— Все в порядке, мистер Голдберг?

Он обернулся и увидел с полдюжины, а может, и больше человек, столпившихся на узкой аллее за спиной Билла.

— Отлично, — сказал Голдберг. — Сколько привел?

— Нас десять, — ответил из темноты тихий, грубоватый голос с ирландским акцентом.

— Это Лайам, — прошептал Билл. Из темноты протянулась рука, и Голдберг пожал ее. — Мы взяли ножи, фомки и кастеты.

Голдберг посмотрел за спину Биллу и увидел девушку лет шестнадцати.

— Это знаменитая Брайди Салливан? — спросил он.

Девушка ничего не ответила, но с вызовом подняла голову.

— Все в порядке, Брайди, — сказал Лайам. — Не бойся, это наш человек.

— Я слышал, ты неплохо дерешься, — обратился к ней Голдберг. — Этот навык тебе пригодится. Смотрите, вон тот дом, где горит свет. Там маленький ребенок, возможно, на втором этаже, и нам нужно вынести его оттуда целым и невредимым.

Он шагнул в сторону, чтобы остальные могли рассмотреть здание.

— Во двор можно попасть? — спросил Билл.

— Там, правее, есть аллейка, вроде этой. Рядом с домом стоит то ли уборная, то ли сарай, как на соседнем участке. Над ним занавешенное окно. До него можно добраться с крыши туалета. Единственное, чего я не знаю, — сколько людей сейчас в доме.

Билл с Лайамом подошли к стене соседнего двора, чтобы поглядеть, как там все расположено.

— Брайди, оружие есть? — спросил Голдберг.

— У меня нож. — У нее был тихий, мягкий и музыкальный тембр голоса — голосок эдакого ирландского ангелочка, бархатный, приятный на слух. Оружие, о котором она упомянула, представляло из себя лезвие бритвы, вставленное в деревянную рукоятку.

Подошел Билл.

— На все про все у нас уйдет не больше половины минуты, — сказал он.

— Хорошо, — ответил Голдберг. — Лайам, кто из вас лучше всех управляется с лошадьми?

— Дермот, — не задумываясь выпалил тот, подтолкнув вперед худощавого парнишку лет двенадцати.

— Дермот, на южной стороне пустыря есть конюшни. Возьми пару ребят и приведите сюда четырехколесную повозку и приличную кобылу. Только быстрее, одна нога здесь, другая там.

Трое ребят тут же бросились в темноту, а Голдберг собрал остальных вокруг себя и начал объяснять свой план.

Битва на Телеграф-роуд праздновалась потом долгие годы ирландскими бандами в Ламбете. Те, кто принимал в ней участие, стали легендой при жизни; те, кто не принимал, завидовали и позже стали складывать свои легенды о том сражении… Ничего подобного Лондон не видел вплоть до появления великого Пэта Хулигана, чье имя стало нарицательным.

Голдберг разделил силы на три группы. Билл с Лайамом, как наиболее опытные взломщики, должны были проникнуть на задний двор, взобраться на крышу уборной и ждать отвлекающего маневра остальных, прежде чем влезть в окно.

Но отвлекающий маневр имел смысл только в том случае, если бы удалось открыть дверь, потому что через нее предстояло вынести Харриет. Поэтому Голдберг решил, что они с Брайди постучатся в дверь и девушка притворится, будто упала в обморок прямо на крыльце.

Когда парадная дверь будет открыта, Голдберг закричит, и это будет сигналом для двух парней, которые начнут изо всех сил ломиться в дом со стороны черного входа. Пользуясь возникшей сумятицей, Билл и Лайам проберутся в окно, а Голдберг с еще тремя ребятами ринется в открытую дверь. Он и Брайди будут охранять холл, а остальные побегут на второй этаж и будут разбираться со всеми, кого встретят, отвлекая внимание от Билла с Лайамом, задачей которых было найти Харриет.

Голдберг, Брайди и парни, что должны были вломиться в дом с парадного входа, подождали, пока остальные перебегут через дорогу и спрячутся на той стороне, превратившись в расплывчатые тени, скрытые потоками дождя. Через минуту Голдберг сказал:

— Ладно, пора.

Ребята подбежали и засели за невысокой оградой двора. Голдберг с Брайди стояли у входной двери.

— Готова?

Та кивнула. Он постучал, а она облокотилась на него, будто вот-вот лишится чувств.

Занавеска на дверном окошке отодвинулась, и в нем показалось лицо. Голдберг сделал жест, что нуждается в помощи, а Брайди упала ему на руки.

— Идет, — сквозь зубы проговорил он, услышав, что изнутри открывают замок.

Занавеска задернулась, и дверь открылась.

Внезапно Брайди упала прямо на пороге, и человек, открывший им, поспешно отступил назад. Голдберг склонился над ней, опустив голову, и сделал вид, будто пытается ее поднять.

— Моя жена… она очень больна… ради всего святого, помогите перенести ее внутрь! — запричитал он.

Человек стоял, в сомнении оглядываясь, и тут в прихожую вышел Артур Пэрриш. Он встретился глазами с Голдбергом и мгновенно узнал его.

— Кричи, девочка! — приказал журналист, и та завопила, словно плакальщица на похоронах, а сам он закричал: — Вперед!

Все произошло в один момент. Голдберг кинулся в дом и впечатал стоящего перед ним человека в стену, Брайди также влетела в прихожую со своим сверкающим лезвием. С другой стороны кто-то начал ломиться в дом, а в открытую дверь ворвались еще два парня.

Из комнаты, откуда вышел Пэрриш, показался мужчина, и первый из ребят бросился на него, с размаху влетев головой ему живот, откуда тут же вышел весь воздух, да с таким звуком, что слышно было на другой стороне улицы. Кулак Голдберга опустился на подбородок помощника Пэрриша, и мужчина рухнул без сознания, повалив подставку для зонтиков.

— Наверх! — закричал журналист остальным, и, перепрыгивая сразу через три ступеньки, они с радостными воплями кинулись на второй этаж.

В руке Пэрриша появился пистолет.