– Вы, товарищ Болдин, – переходя на официальный тон, говорит Павлов, – первый заместитель командующего. Предлагаю остаться вместо меня в штабе. Иного решения в создавшейся ситуации не вижу.

Я доказываю Павлову, что вернее будет, если в Белосток полечу я. По он упорствует, нервничает, то и дело выходит из кабинета и возвращается обратно.

Снова звонит маршал С. К. Тимошенко. На сей раз обстановку докладываю я. Одновременно сообщаю:

– Павлов рвётся в Белосток. Считаю, что командующему нельзя оставлять управления войсками. Прошу разрешить мне вылететь в десятую армию.

Так и хочется назвать эти действия Павлова «странными» – рвался армией командовать (как Кузнецов, остался в 11-й армии в ПрибОВО) вместо того, чтобы руководить всем фронтом-округом. Может, в плен торопился попасть?

Кроме мемуаров, о времени поступления «Директивы № 1» в округа говорят и документы. Один из них был составлен примерно в конце августа 41-го замначальника штаба Западного фронта… генералом Маландиным, который и «контролировал» отправку «Директивы № 1» («приказ наркома») в западные округа в ночь на 22 июня из ГШ (сокращено и подчеркнуто мною. – К. О. ). Обратите внимание, что никаких двусмысленностей в описании событий 22 июня и того, что требовалось «Директивой № 1», в 41-м не было:

«Из журнала боевых действий войск Западного фронта за июнь 1941 г. о группировке и положении войск фронта к началу войны1:

22 июня 1941 г. Около часа ночи из Москвы была получена шифровка с приказанием о немедленном приведении войск в боевую готовность на случай ожидающегося сутра нападения Германии.

Примерно в 2 часа – 2 часа 30 минут аналогичное приказание было сделано шифром армиям, частям укреплённых районов предписывалось немедленно занять укреплённые районы. По сигналу „Гроза” вводился в действие „Красный пакет”, содержащий в себе план прикрытия госграницы.

Шифровки штаба округа штабами армий были получены, как оказалось, слишком поздно, 3-я и 4-я армии успели расшифровать приказания и сделать кое-какие распоряжения, а 10-я армия расшифровала предупреждение уже после начала военных действий.

…Войска подтягивались к границе в соответствии с указаниями Генерального штаба Красной Армии.

Письменных приказов и распоряжений корпусам и дивизиям не давалось.

Указания командиры дивизий получали устно от начальника штаба округа генерал-майора Климовских. Личному составу объяснялось, что они идут на большие учения. Войска брали с собой всё учебное имущество (приборы, мишени и т. д.) <…>

...

(Ф. 208, оп. 355802с, д. 1, лл. 4-10).

...

(«Боевые действия Красной армии в Великой Отечественной войне», http://bdsa.ru/documents/html/donesiune41/41061822.html. Насколько сегодня известно, сигнал («Гроза») в ЗапОВО пришёл только к вечеру 22 июня.) Но «пакеты» вскрывали утром, а Маландин уверяет, что именно по «Грозе».

После Оперуправления ГШ Маландин с 30 июня до 10 июля был назначен начштаба Западного фронта. С 10-го по 21-е июля – начштаба Западного направления. После 21-го июля (после суда и расстрела Павлова 21–22 июля) Маландин понижен до замначштаба Западного фронта, а после Вязьмы, в октябре 1941-го – снят и с этой должности. Как отправлявший «Директиву № 1», Маландин указал точное время приёма её в Минске.

Однако отметка на Павловской директиве из яковлевского сборника гласит: «Имеются пометы: „Поступила 22 июня 1941 г. в 01–45”, „Отправлена 22 июня 1941 г. в 02-25-02-35”.» На директиве из СБД № 35 за 1958 год нет времени поступления, стоит только: «Отправлен 22 июня 1941 г. в 2 часа 25 минут… ». Так в какое время «Директиву № 1» принимали в округах?

В ВИЖ № 5 за 1989 г. в статье «Первые дни войны в документах» (с. 44), приводится вариант «Директивы № 1». Его текст точно соответствует варианту из СБД № 35 от 1958 года. Только архивные данные за эти годы поменялись с совсекретных – на обычные. И в начале текста первая фраза указана так: «Приказ Народного Комиссара Обороны СССР № 1*».

В СБД № 35 от 1958 года эта фраза показана так: «Передаю приказ Народного Комиссара Обороны для немедленного исполнения». А в «сборнике Яковлева»: «Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения». Также в конце текста «Директивы № 1» из ВИЖ стоят пометки, отличные и от СБД № 35 и от «яковлевского варианта»: «*Поступил в штаб Западного особого военного округа 22 июня 1941 г. в 0 ч 45 мин. Отправлен в войска 22 июня 1941 г. в 2 ч 25 мин. – 2 ч 35 мин.».

...

Так вот – «Директива № 1» поступила в Минск именно в 0.45. Как показано в ВИЖ № 5 в 1989 году. И данным из ВИЖ больше доверия ещё и потому что это согласуется именно с докладом Маландина от августа 41-го: «Около часа ночи из Москвы была получена шифровка с приказанием о немедленном приведении войск в боевую готовность на случай ожидающегося с утра нападения Германии». И именно около часа ночи Павлов и получил шифровку из Москвы с текстом «Директивы № 1».

Сообщал об отправке «Директивы № 1» в округа оперативный дежурный Генерального штаба (об этом пишет маршал М. Захаров). Но если Оперуправление ГШ ««В первом часу ночи на 22 июня»… «обязали в срочном порядке передать поступившую от начальника Генерального штаба Г К. Жукова подписанную наркомом обороны и им директиву», то офицеры-направленцы Оперативного управления также должны были звонить в округа. Именно «в первом часу ночи». Но из всего рассмотренного видно, что отправка (а значит, и прием в западных округах) «Директивы № 1» из ГШ прошла все же с задержкой. Не в 0.30 она попала в округа, как потом писали «жуковы-василевские», а «около» и после 1 часа ночи.