– Дело тут не в «лучше всего», – она с веселым интересом смотрит на меня. – Главное тут – чтобы они размялись и навалили кучу не дома.

– Поняла, – киваю я.

– И еще не забыть надеть яркую куртку и взять поясную сумку с собачьими печеньями, – добавляет Мелисса тоном опытного собаковладельца.

– Хорошо, – соглашаюсь я, примиряясь со своей участью.

– Насчет последнего пошутила – нужно только носить какое-нибудь угощение и можно накинуть плащ.

– О! Ну конечно! – я выдыхаю с облечением, а Мелисса уже не сдерживает смех.

– Ха! Видела бы ты свое лицо! Подколола на этот раз! Ого, ты и вправду раскаиваешься.

Я смотрю на нее влажными глазами, пытаясь улыбаться.

– И ты плачешь! – констатирует она.

– Я не плачу, это ты плачешь, – говорю я, усмехаясь. – И теперь я никуда не денусь, так что придется тебе постоянно терпеть меня. – Подумав, я добавляю: – Только не оставляй меня с этой дурацкой Марго, пока вы с Тришей общаетесь с парнями и зависаете в барах.

– Ладно-ладно, – соглашается Мелисса. – Но ты знаешь, единственная причина, по которой тебе не нравится Марго, – это потому что вы обе во многом похожи.

Она говорит это как нечто само собой разумеющееся – не подлежащее сомнению и очевидное для всех, кроме меня.

– Что? – фыркаю я. – Не похожи!

– Нет, похожи, – настаивает Мелисса.

– Не похожи!

– Похожи! – повторяет она. – Марго неплохой человек; просто она более яркая, умная, молодая версия тебя – конечно, ты ненавидишь ее!

– Я не ненавижу ее! – возражаю я, затем добавляю «так уж» и «теперь». – В любом случае я не как Марго!

Неужели похожа? Неужели она представляет собой все то, кем я когда-то надеялась стать?

У меня складывается ужасное чувство, что моя младшая сестра и в самом деле Очень Умная.

– Ну, возможно, в прошлом я слишком часто пыталась побеждать, – сдаюсь я, не распространяясь о том, что под «прошлым» подразумеваю время вплоть до последнего часа. – Но у меня нет врожденного чувства аристократического превосходства и полного непонимания реального мира, да и сиськи у меня не такие подтянутые, чтобы не нуждаться в лифчике!

Я пытаюсь говорить это полушутливым тоном, чтобы вернуться к ситуации, в которой мы находились несколько мгновений назад, и рассмешить сестру.

– Я не маленькая принцесса, она же заноза в заднице. Эта Мисс Совершенство к тому же не умеет плавать и едва не потопила нас всех!

Тут я решаю (довольно неумело) изобразить нашу самую молодую, но и самую натренированную викингшу:

– О, посмотрите на меня, я Марго! Помогите, помогите! Я не умею плавать!

В это самое мгновение звуки играющего на фоне скандинавского попа затихают, и из кабинки позади нас слышится отчетливое всхлипывание. Только тогда я вспоминаю, что эта кабинка была занята все время, что мы тут находимся, и что кто-то сидит там очень долго.

Мелисса отходит от меня, немного медлит, а потом стучит в дверцу.

– Все в порядке?

В ответ доносится сдавленное сопение, поэтому Мелисса без всякого уважения к конфиденциальности или личному пространству – как обычно – встает на сиденье унитаза в соседней кабинке, чтобы заглянуть через фанерную стенку. Но оказывается, что ее роста недостаточно, поэтому она предлагает сделать это мне.

– Ни за что! – шиплю я.

– Да! – настаивает Мелисса.

Вздохи и рыдания усиливаются.

– Да ладно тебе, – машет рукой Мелисса. – Может, там действительно требуется помощь!

Я сомневаюсь в том, что это мудрое решение, но, не желая подвергать опасности только что налаженные отношения с сестрой, поступаю, как мне велят.

«Ты встаешь на сиденье унитаза голыми ногами», – укоряет меня мой внутренний голос. Но Мелиссу это нисколько не волнует, она лишь немного отодвигается, чтобы дать мне больше места. Я цепляюсь пальцами за верх перегородки и, наконец, наклоняю голову над ней, чтобы посмотреть, кто находится по другую сторону.

Дерьмо…

Я вновь переживаю гнетущее чувство, которое в последнее время возникает у меня уж слишком часто.

– О боже, – бормочет Мелисса. – Это она, правда?

На обращенном ко мне лице отражается потрясение, затем негодование, и оно частично покрывается краской, после чего его владелица снова заливается слезами.

– Извини, Марго, – единственное, что приходит мне на ум.

– Всякий… раз… – выдавливает Марго слова в промежутках между рыданиями, – как я… провожу время с людьми… которые мне нравятся… – Тут ее охватывает приступ икоты, и она громко сморкается, прежде чем продолжить предложение: – Они меня… никогда… не любят.

Наступает неловкое молчание, по крайней мере с моей стороны.

– Конечно, мы тебя любим! – вступает Мелисса и толкает меня локтем, заставляя последовать ее примеру.

– Да! – выпаливаю я. – Я не хотела говорить того, что сказала. Это все джин!

Но Марго безутешна. Ее нижняя губа дрожит, и она сражается с соплями, поэтому я разворачиваю рулон туалетной бумаги, чтобы она вытерлась. Перегнувшись через стенку и доставив свой дар из нескольких двухслойных кусков, я толкаю Мелиссу.

– Давай, продолжай!

– Что? – с укором спрашивает она.

– Скажи что-нибудь еще! Что-нибудь приятное! Пожалуйста! – умоляю ее я. – У тебя же это так хорошо получается.

– Что?

– Сама знаешь, говорить и все такое – находить нужные слова… – запинаюсь я.

– Нет! – шипит она. – Это ты обделалась, так что убирай за собой!

Неужели у моей сестры все связано с экскрементами? Похоже, что да…

– Марго, – начинаю я, снова переглядывая через фанерную стенку. – Послушай, Марго! То, что ты только что услышала… Не обращай внимания. Я не должна была говорить…

– Но сказала! – всхлипывает она.

– Я так на самом деле не думала.

Я снова гляжу на сестру, все еще надеясь на поддержку. Она разводит пальцы в жесте V и показывает ими на меня, потом на дверцу соседней кабинки. Что?

– Что это вообще значит? – шепчу я. – Я без понятия о чем ты!

Мелисса отчаянно трясет головой.

– Просто продолжай говорить! С ней! – шепчет она в ответ.

И я продолжаю.

– Я правда не это имела в виду. Просто иногда ты кажешься такой… совершенной… У тебя такие волосы, такое лицо и маленькая задница, а еще красивые руки, и бюстгальтер ты не носишь…