Оставшиеся в живых помолчали, прощаясь с тем, чьей могилой теперь стали Сорочинские горы и кто вечно будет делить ее с гэтом, и повернули назад — искать другой выход.

О Змее Властимир старался больше не думать — обвал или погубил его под собой, или дал ему возможность уйти. В любом случае, сейчас Змей был для него недоступен. Князь не подозревал, что обвал перекрыл проход только в одном месте и за ним пещеры продолжаются, а значит, Змей и его слуги наверняка живы.

Возвращались шагом. Буян что-то рассказывал своим соратникам. Князь не слушал его, ехал, уронив голову на грудь и размышляя о ближайшем будущем.

Он здорово устал. Болели сразу все ушибы и раны, полученные в битве с первым Змеем. Сначала он не заметил их в горячке боя, но теперь они дали о себе знать. Особенно болела грудь — похоже, у него все-таки было сломано одно или два ребра. Опираясь на луку седла, Властимир ждал возможности спешиться и отдохнуть хоть немного. Он понадеялся на опытного коня и прикрыл глаза — Облак сам следил, чтобы усталый хозяин не свалился с него.

Вдруг конь встал, и князь открыл глаза.

Где-то в боковом гроте полыхало зарево — в гневе восставшие разрушали и поджигали все что можно. Багровые отсветы играли на стенах и доспехах людей. В их свете своды подземных коридоров казались еще мрачнее.

Облак стоял розовый в зареве пожара, опустив морду. Прямо перед ним валялись убитые хазары, гэты и среди них — Беляна.

Глянув на распростертое тело девушки, Буян соскочил с седла, опустился на колени и перевернул ее лицом вверх. Беляна была мертва. Ее длинные пышные волосы, окрашенные кровью, разметались. Распахнутые глаза были неподвижны. На бледном восковом лице застыло выражение ужаса и боли. Левый бок ее был распорот от плеча до бедра. Властимир глядел на кровь и не мог отвести глаз. Ему было тяжело оттого, что он убил такую юную девицу. Но она оказалась ведьмой и изменницей. Буян поднялся и сказал горестно и в то же время с ожесточением:

— Она предала нас — свой народ, свой язык, свои обычаи… Предала и погибла. И так погибнет всякий, кто предаст… — Он вернулся к Воронку, сел в седло. — Оставим здесь лежать?

Властимир не мог отвести глаз от мертвого лица, которое и сейчас еще было прекрасно — так прекрасно, что, не будь на свете Веденеи, сердце резанского князя скорбело бы сейчас о погибшей любви.

— Нет, — услышал он свой голос. — Кто-нибудь останьтесь — похороните ее в земле.

Он не сказал, почему отказывает девушке славянского рода в чести возлечь на погребальный костер, обрекая ее душу на вечные муки подземного житья, и никто не спросил его об этом. Двое новгородцев спешились и подошли к ней, а остальные всадники тронули коней и поехали дальше.

Всюду, где они ни проезжали, было одно и то же. Почти все хазары были убиты, раненых добивали по дороге. Славяне разбрелись по пещере, ища добычу и освобождая пленных. Князя приветствовали криками, подбегали спросить что надо делать. Все единодушно приняли Властимира за главного над собой, и ему пришлось, усилием воли отогнав боль, принять командование. Буян, понимавший, что другу трудно полностью отдаваться этому делу, охотно избавлял его от части забот.

— Князь! Князь!

По коридору бежал человек. Это оказался Ждан из Ореховца. Он размахивал факелом.

— Князь, поедем за мной! — крикнул он. — Там мы такое нашли… Такое!

— Что там? — спросил Буян.

— Это, — Ждан оглянулся по сторонам, — не для всяких ушей… Едем, князь!

Он настойчиво тянул Облака за узду за собой, и Властимиру ничего не оставалось, как покориться.

Ждан вел Облака в поводу, освещая дорогу факелом. На пути им почти никто не встретился.

Их путь окончился перед каменными дверями, где их уже ждало несколько человек с факелами. В основном это были жители Ореховца из тех, что пришли сюда с Властимиром и Буяном.

— Мы не знаем, что там, — сказал Ждан, — но, наверное, что-то очень важное. Это единственная дверь, которую мы не смогли открыть.

Если бы Властимир не был так утомлен сражением, он бы заметил, что уже проходил здесь, когда преследовал второго Змея, а неподалеку оттуда находился пролом в стене, возле которого он бился с первым.

Буян спешился и дал руку князю, помогая ему сойти с коня. В другое время Властимира это бы возмутило, но сейчас он с благодарностью оперся на руку друга.

— Ломать двери, княже? — спросил Буян нарочито громко. — Или ты так их отопрешь?

— Как? — устало поинтересовался Властимир.

— Точно так же, как склад с оружием. — И гусляр поднял раскрытую ладонь.

Ободренный напоминанием, князь шагнул к дверям и прикоснулся ладонью к соединению створок. Они подчинились мгновенно и распахнулись, заставив многих свидетелей отскочить подальше.

Властимир и Буян остались перед дверьми одни. Изнутри на них пахнуло теплом и сыростью, как из бани. Когда они шагнули в проем, впереди вспыхнул мягкий розовый свет.

Друзья первыми вступили в широкий сводчатый грот. В противоположной стене зиял отчетливо видимый пролом.

В середине помещения было небольшое углубление, выложенное мягкими подушками и перьями птиц. Огромная перина была взбита и слабо шевелилась. Приглядевшись в неверном свете, Властимир не сдержал вскрика — в перине копошились голые слепые существа, маленькие Змеи. Только были они ростом в полсажени, без зубов и крыльев, имели нежные лапки с крохотными когтями. Они, как новорожденные кутята, расползались в стороны, ища мать. Но она была далеко, может быть, погибла под обвалом, а малыши…

Один детеныш подполз так близко, что ткнулся носом в сапог Буяна. Гусляр с проклятьем отдернул ногу и поддал малыша так, что тот с шипением отлетел обратно.

— Какая гадость, — брезгливо бросил он. — Убей их, князь!

Властимир не сводил глаз с отброшенного Буяном детеныша, который сучил слабыми лапками, пытаясь перевернуться на живот. Подчиняясь какому-то наитию, он потянулся и концом меча перевернул малыша.

— Почему я? — не глядя на гусляра, спросил он.

— Это твоя задача, князь. Затем тебя сюда привели.

— Кто?

Властимир глянул через плечо и встретил холодный чужой взгляд.

Он ожидал, что сейчас скрытный Буян начнет по своему обыкновению что-то сочинять, но тот вместо ответа сорвал с шеи оберег.

— Знаешь, что это? — спросил гусляр, протягивая его князю. — Думаешь, это простой резанский оберег, что девушка парню в поход дала?.. Нет! В нем таится сила, и сила та от богов ему досталась. Думаешь, случайно все, что с нами приключилось еще до нашей с тобой встречи и после нее? Нет, князь! Боги следят за твоим путем, тебя они избрали, в тебе сейчас таится надежда всей земли нашей матушки. Боги меня послали, чтобы берег я тебя и на путь добрым советом наставил, если что, а оберег мне силу дает и знание.