За нами никто не следил, но комната мне категорически не понравилась. В ней была только одна дверь и единственное зарешеченное окошко. Я глянул на кучи мусора у дубильной мастерской и решил, что запах здесь нисколько не изменился бы, даже если бы нам с принцем удалось вымыться.

– Серег, четвертый лорд семейства Беков, – бурчал принц, опускаясь на матрас, брошенный в углу душной комнаты. – Чем он занимается? Не иначе как затачивает плуги для пахарей. Или, может быть, он идиот-племянник второго лорда. Все это путешествие ради того, чтобы встретиться с четвертым.

Хмурый Совари стоял в дверях, скрестив руки на груди.

– Не хочу их оправдывать, мой господин, но я здесь уже три дня, и каждое утро видел нового имперского вестника. Беки, все как один против нового императора, но за ними следят, это очевидно. Они знают, что вы живы.

– А почтовые птицы прилетали? – спросил я. – Какие вести из Карн-Хегеса? – Все мои страхи в городе ожили. От умиротворяющего спокойствия пустыни ничего не осталось.

– Я не видел. Но какие-то птицы должны были отправиться в Ган-Хиффир, где по-прежнему правят Беки. Рыжки занимают сейчас несколько крупных домов в городе, у них в гарнизоне не меньше двадцати воинов, причем у некоторых верительные грамоты от Императора. Именно поэтому я вел вас сюда таким странным путем. Говорят, будто Рыжка пытается убедить Эдека, что Ган-Хиффир крайне необходим их шестому лорду. Если так, у них в руках окажется весь северный Манганар.

– Я знаю, чего они хотят, – отрезал Александр. – Когда назначена встреча?

– Лорд Серег будет в общей комнате гостиницы к пятой страже. Я отправлю подтверждение, а потом займусь горячей водой и ужином. – Он указал на стопку одежды и пару башмаков. – Прошу прощения за одежду, мой господин. Это лучшее, что я смог найти. В конюшне у нас четыре свежие лошади, и я отправлюсь на переговоры с Фозетом, как только исполню ваши приказания.

– Значит, встретимся в Коре через два дня, капитан.

– Через два дня. Я буду ждать вас, мой господин. Александр привалился к стене.

– Отлично, Совари.

Капитан вспыхнул и низко поклонился.

– Величайшей частью для меня было и остается служение вам, Ваше Величество.

– Величество… – негромко повторил принц, когда Совари вышел. Он достал из кармана своего грязного балахона кольцо с печатью и молча смотрел на него, пока в комнату не вошли две служанки с горячей водой и ужином, которого хватило бы на пятерых. Совари действительно все делал отлично.

Чисто вымытый, выбритый, причесанный, с заплетенной косой и в новой одежде, пусть простой, зато нигде не порванной и ничем не испачканной, Александр немного воспрял духом. Как только появился Малвер, его тут же отправили обратно за сапогом для верховой езды, а когда на встречу прибыл взволнованный четвертый лорд Беков, Малвер объявил ему, что законный Император примет его не в общей комнате таверны среди всякого сброда, а во дворе сидя верхом, как это обычно делается на поле боя. Меня несколько смущало выбранное место, но, в конце концов, во дворе было очень темно, туда невозможно заглянуть с улицы, и ни одно окно таверны, кроме нашего, не выходит во двор. Да и Александр выглядел гораздо представительнее, сидя на коне.

На самом деле представительный вид был необходим, чтобы потешить гордость принца, поскольку четвертый лорд Беков, разумеется, не точильщик и не идиот, а просто младший сын, не мог предложить ему ничего большего, чем предложил лорд Вассиль Мардек. Беки уважают желание покойного Императора видеть Александра коронованным, но не станут сражаться за него, пока он не принесет доказательства, что сражается не один. Хотя семейство не собиралось давать принцу убежище или снабжать его людьми, лошадьми или провизией, сам лорд Серег заинтересовался словами принца о пересмотре иерархии семей Дерзи.

– Ты слышал его? – спросил Александр. – Этот пучеглазый заявил, что мое правление в последние два года доказало им, что Империей можно править иначе. Разделить ее на части и поставить наместников, чтобы уравновесить мощь Двадцатки. – Мы медленно возвращались из конюшни в таверну. С непроницаемым лицом принц намеренно наступал всем весом на затянутую в сапог ногу. – Я даже не сумел родить сына, – горько добавил он. – Почему же он думает, что я смогу управлять пятью вполне взрослыми людьми?

– Он ничего не говорил про набеги разбойников? – поинтересовался я. Их разговор я слушал вполуха, присматривая за улицей, двором и лабиринтом темных переулков, где мог затаиться любопытный, привлеченный ярко-рыжей шевелюрой принца или его странным башмаком.

– Про набеги разбойников… нет. Он сказал только, что небольшим Домам с каждым днем становится все труднее и труднее. Новые налоги на лошадей сверх и без того удвоенных налогов, требование предоставлять половину воинов для службы на границах, причем Эдек отдает их земли, подаренные мной земли, этим Рыжкам. Эдеку будет только на руку, если Айвор… Рога Друйи, ты знаешь что-нибудь о своем друге?

– Только слухи. – Но очень хотел бы знать. Я убедил Блеза прекратить набеги и предоставить Александру возможность наладить жизнь Империи. Но если людей обращают в рабство, если все становится хуже день ото дня, он не станет сидеть сложа руки. Я замедлил шаг и, когда принц вошел в обшарпанную таверну, задумался.

Я не могу сопровождать принца вечно. Ну не глупо ли мне оставаться с Александром, когда я могу использовать свою силу иначе, для более серьезных вещей, которым могу противостоять только я? Стоит ли мне и дальше оставаться с Александром, ожидая, когда исполнится призрачное обещание, заключенное в его феднахе? Может быть, я просто боюсь смотреть в лицо собственной судьбе?

Глубоко задумавшись, я уже не всматривался в ночь. Но я стоял, прислонившись к стене конюшни, поэтому услышал голоса, шепчущиеся за стеной мастерской, и легкие удаляющиеся шаги. Две пары ног. Проклятье! Я пнул нижнюю бочку в куче пустых пивных бочек, заставив всю кучу развалиться, потом перелетел через сломанную телегу и гору ржавых печных труб, сложенных на выходе со двора. Я свернул у мастерской налево, легко перепрыгивая с одной кучи мусора на другую, чтобы обмануть человека, целящегося тяжелой дубинкой туда, откуда я должен был появиться. Кто-то с дубинкой действительно стоял наготове, собираясь ударить меня, но я перекатился на бок, вскочил и уселся ему на спину раньше, чем он успел замахнуться. Он визжал, ерзал и бил меня по руке, стараясь освободиться, но я крепко прижимал его грязной земле, посылая вслед его сбежавшему товарищу бесполезное заклинание. Я не видел и не успел коснуться его, поэтому заклятие в лучшем случае только замедлит его шаги.

– Куда он пошел? – Теперь я прижимал человека, точнее, напуганного мальчишку к стене мастерской, все крепче сжимая его горло. – К кому пошел твой друг?

– Я не стану…

– Ты не сможешь солгать или не сказать того, что мне нужно знать, – произнес я угрожающим хриплым голосом, позволив своим глазам засветиться синим. Наверное, я выглядел очень странно и страшно. И конечно, мальчишка, которому и пятнадцати-то не было, не мог догадаться, что я злюсь на себя, а не на него.