– Итак, вы согласны, шевалье? – спросил принцКонде нетерпеливо.

– А разве в моем положении принято раздумывать? –пожал плечами д’Артаньян. – Располагайте мною, господа!

– Прекрасно, – сказал Конде и положил на столтяжелый, приятно звякнувший кошелек. – Здесь триста пистолей. Вотподорожная на имя шевалье де Лэга. Рекомендательное письмо к статхаудеруНидерландов Морицу Оранскому[25] – поскольку вам предстоитехать в Нидерланды… о, не в том смысле, какой под этим понимает наша очаровательнаяМари, а в самом прямом. Письмо – на тот случай, если у вас возникнуткакие-нибудь хлопоты… Вы мне предстаете молодым дворянином-гугенотом,вынужденным бежать из страны из-за религиозных преследований. За все время, чтосуществуют независимые Нидерланды, они ни разу еще не выдавали Франциипротестантов, как ни настаивали порой наши посланники. Надеюсь, вы, с вашимживым умом, сможете при нужде прикинуться записным гугенотом. Чтобы незапутаться, проще всего объявить себя приверженцем какой-нибудь секты – их упротестантов столько, что сам черт ногу сломит. Главное, много и вычурно ругатьримского папу и католическую церковь вкупе с инквизицией… Итак, вы поедете вНидерланды, в город Зюдердам. Остановитесь в гостинице «Зваарте Зваан».Запомните хорошенько, а если вылетит из памяти, помните хотя бы, чтопо-фламандски это означает «Черный лебедь». По-фламандски вы, конечно, неговорите…

– Только по-испански.

– Что ж, и это может оказаться полезным в наших делах…Ничего, многие в Нидерландах знают французский, тем более что вам там предстоитвстретиться как раз с нашими соотечественниками… Мы отправили в Зюдердам графаде Шале, маркиза Талейран-Перигор. Ему предстояло провести кое-какие переговорыс испанцами – вы, должно быть, понимаете, что нам очень поможет поддержка братаее величества, испанского короля… Испанцы дают золото, а если понадобится, то ивойско. Ничего не поделаешь, иногда без подобных альянсов не обойтись, этополитика, милейший Арамис, постарайтесь смотреть на такие вещи с пониманием. Толькоглупая чернь именует подобные соглашения ужасными терминами вроде"предательства". Мы, люди политические, должны обладать более широкимкругозором… Де Шале или кто-то из его людей найдут вас сами. Они скажут вам:"Мадрид и Зюдердам". Вы ответите: "Флери и Париж". Вампокажут в точности такую монету, а вы предъявите свою…

Он положил на столик рядом с пухлым кошельком и свернутой втрубочку бумагой большую золотую монету – старинный испанский мараведис.Присмотревшись, д’Артаньян увидел, что один ее край особенным образом вырезанзубчиками, а в самой монете проделаны чем-то тонким и острым, вроде кончикастилета, три дыры.

– Шале расскажет вам об итогах переговоров и передастписьма, – продолжал принц Конде. – Вы, не медля после этого ниминуты, пуститесь в путь и привезете их Мари. Ну, а потом… Как старый любителькаламбуров, могу сказать, что у нашего Луи не будет никакого "потом"– в отличие от всех здесь присутствующих… Удачи, шевалье, и да хранит васгосподь всемогущий!

Оба нежданных гостя поднялись и тихо, как призраки, покинуликомнату. Едва за ними затворилась дверь, герцогиня вскочила, подбежала к ней идолго прислушивалась. Вернувшись в постель, облегченно вздохнула:

– Нет, ушли. Не стали подслушивать отнюдь не из избыткаблагородства, а исключительно потому, что слишком для этого глупы…

– А что, они могли услышать что-то интересное?

– Вот именно, Арамис… – Герцогиня прильнула кнему, а д’Артаньян, слава богу, немного отдохнувший, приготовился к долгому ипылкому поединку, но Мари де Шеврез, сама отстранив его руку, зашептала на ухос крайне серьезным видом: – Надеюсь, вы не питаете к этим господам, что толькочто ушли, любви? И не испытываете к ним преданности?

– Это что, какое-то коварное испытание? – тожешепотом отозвался д’Артаньян.

– Арамис, я считала вас умнее… Это не испытание, анекоторые уточнения к планам, в которые вас только что посвятили. Ну подумайтесами: если внутри некоего заговора может существовать второй, в которыйнемногие посвящены, почему бы внутри второго не сложиться третьему, о которомзнает еще меньше людей?

– Ах, вот оно что… Я начинаю понимать…

– И что же вы поняли?

– По-моему, эти господа не взяли в расчет, что укоролевы может быть свое собственное мнение на все происходящее…

– Арамис, вы прелесть, – сказала герцогиня, щурясь. –Если Гастон и Конде не намерены таскать каштаны из огня для толпы непосвященных в главное сообщников, то почему это должна делать для них нашамилая Анна? Здесь есть одна пикантная подробность: Гастону еще только предстоитсделаться королем или хотя бы Главным Наместником… Между тем моя милая подругаАнна – уже королева. И если с ее незадачливым муженьком и в самом делепроизойдет трагическая случайность, к чему ей делить власть с Гастоном? Есть жесовсем свежий пример: королева-мать Мария Медичи после смерти ГенрихаЧетвертого правила Францией семь лет безраздельно и единолично. И потерялавласть исключительно оттого, что достигший совершеннолетия Людовик с помощьюверных дворян распорядился убить ее фаворита… Но нашей Анне повезло не в примербольше – у нее пока что нет не только подрастающего сына, но и вообще ребенка…Она может править долгие, долгие годы… Вам объяснять, кто будет стоять рядом сее троном?

– Ну что вы, Мари… – усмехнулся д’Артаньян. –Я даже знаю, кто будет скрашивать ее одиночество в постели…

– Вы мне льстите, Арамис. Это для нее был лишь эпизод,вызванный неестественным целомудрием… Мужчин она любит больше, чем женщин, хотяпри возникшем желании не делает меж ними особой разницы… Отсюда вытекаетдальнейший план действий: ну, например, подсунуть ей вас. Я же говорила, что неревнива, – при чем тут ревность, если ставки так велики? Только подумайте:если мы вдвоем будем преданно служить ее величеству и днем, и ночью, мы станемсилой, с которой никто уже не справится… Как считаете?

– Мари, у вас государственный ум, – искреннесказал д’Артаньян.

– Рада, что вы это наконец заметили, шевалье… Я всепродумала. Вдвоем вы возведем вокруг королевы неприступную линию обороны,благодаря которой появление новых фаворитов – или фавориток – будет решительноневозможно. Мы, черт побери, будем править королевством!

– А герцог и Конде?

– Ну не думаете же вы, что они добровольно согласятсяуступить нам столь почетную роль? – с невинной улыбкой произнеслагерцогиня. – Просто-напросто нужно постараться, чтобы после убийствакардинала и… и настигшего Людовика божественного провидения тот самый случай,изменяющий судьбы держав и династий, быстренько настиг и двух наших соратниковпо заговору… Я уже предприняла кое-какие шаги на этот счет. У меня найдутсянадежные люди. Но и вы, со своей стороны, должны будете принять в этом участие.Чем больше шпаг, тем лучше… Или вам их жаль?