- Сапожник без сапог, - поддел ее Вадим. - Ладно, продолжай, - добавил он, видя, что Оксана хочет сказать еще что-то.

- Когда мы с Генкой ругались на горе, он сказал, что в доме есть кое-что... Ну, компра, одним словом. Конечно, я только и думала о том, как бы это найти. Поэтому и за промедолом пошла. А там тетрадочка. Прямо на виду. Под газеткой. Я ее за пояс и в шкаф спрятала. Ну, тот, который в коридоре. Все прочитать думала, но момента не было. Ночью встала, пошла на кухню... И окончательно убедилась, что это ты.

- Когда прочитала обо мне?

- Да нет, - отмахнулась Оксана. - По сравнению с другими ты мало чем выделялся. Просто там была копия Генкиного завещания. Я ее тоже сожгла.

- Зачем?

- Дело в том, что завещание заверил Панч.

- Так... Понятно.

Валерка Панин был однокурсником Вадима и Генки. Несколько лет назад он стал нотариусом, и оба неоднократно прибегали к его услугам. Наверняка Оксана решила, что Вадим каким-то образом узнал у Валерки о содержании завещания и решил, совмещая приятное с полезным, поправить материальное положение. Деньги-то ой как нужны.

- Знаешь, Ксан, если все дело в этом... - задумчиво сказал Вадим. - Если другой причины не было, то у меня есть кой-какие соображения по этому поводу. Дело в том, что я познакомил Панча с Максом, еще когда он не был нотариусом. И у них сложились самые тесные отношения. Гораздо более тесные, чем у меня с Панчем. Мы-то с ним больше деловые контакты поддерживали. Вряд ли бы он стал мне от нефиг делать рассказывать, что там Савченко в завещании написал. А вот Максу - вполне может быть.

- Макс, говоришь? Что же получается тогда? После него в комнату заходили Лора и Лида. Они что, тоже не заметили труп? Или тоже...

- Струсили? Ксан, нечего смущаться. Да, я струсил. Что теперь? Лидка вполне могла промолчать - это вполне в ее натуре. А Лорка была всего сантиметров на пять-шесть выше тебя. Она могла и не увидеть. К тому же, это ведь слова Макса, что после его визита Генка еще был жив, что он сказал что-то Лидке. Я видел его совершенно никаким. Он сидел в туалете на полу. Зеленый. Почти без сознания.

- Меня удивило еще кое-что, - добавила Оксана. - Когда этот жирный клоун сказал, что дело закрыто и во всем виновата Лорка, я ждала, что Макс хотя бы для порядка возмутится. Все-таки несколько лет вместе жили. Ан нет. Лорка так Лорка.

- Да и не заметил я, что он слишком сильно переживал из-за того, что с ней случилось. Даже про великую любовь к тебе не постеснялся сказать.

- Да ладно тебе! - Оксана чуть заметно покраснела. - Конечно, я видела, что он ко мне неравнодушен, но не более того. Во всяком случае, Макс никогда себе ничего эдакого не позволял. Да и мне он не слишком нравился.

Подошла скучающая официантка в кокетливом кружевном передничке, предложила еще кофе. Оксана с сожалением покачала головой: кофе оказался горячим, крепким и ароматным, хотелось еще, но денег осталось в обрез. Когда официантка отошла, Вадим закурил. Глядя, как струйки дыма сталкиваются, поднимаясь вверх, он сказал:

- А ведь он вполне мог убить Лору. Помнишь... Нет, ты, кажется, этого, не слышала, была в душе. А я слышал. Ей тогда было плохо, ее ломало, и она, видимо, плохо понимала, что говорит. Она крикнула Максу, что знает о нем что-то такое...

- Да, - кивнула Оксана. - Она тогда и мне сказала, что слышала наш с Генкой разговор на горе.

- И Макс вполне мог вкатить ей двойную дозу. Она ему доверяла.

Оксана закусила губу, словно никак не могла решиться на что-то.

- Струсил, говоришь? - спросила она наконец. - Так вот, я тоже струсила. Лору никто не убивал.

- Значит, она сама?

- Нет, Вадим. Это был, можно сказать, несчастный случай.

- Как?

- Да так. Она пошла с коробкой наверх, а я вышла в туалет. Смотрю, она сидит на лестнице, к стене привалилась. Бледная, пот катится. Я ее подхватила, затащила к ним в комнату. Она ампулу схватила, носик сломала, палец порезала. Сделай мне укол, говорит. А сама на кровать упала, глаза закрыла, еле дышит. Я шприц набрала. Давай, говорю, под кожу, промедол можно. Нет, отвечает, я в вену привыкла. Я уже колоть хотела, а она глаза открыла, мутные такие, посмотрела и говорит: ты мало набрала. Как мало? Да так. Надо две ампулы. Эти меньше. Раньше шприц был почти наполовину полный, а сейчас совсем мало. Ну, я подумала, что ей виднее, набрала вторую. Уколола, жгут сняла. Она, вроде, отходить начала, порозовела немного, улыбнулась даже. А потом вдруг глаза закатила и захрипела. Я: «Лора, Лора!». А она не дышит. И пульса нет. Вот тут я и сдрейфила. Аж ноги затряслись. И руки. Представь себе!

- Да уж, представляю.

- Где там представляешь! После того, как она вопила, что все обо мне знает, я делаю ей укольчик - и она немножечко умирает. Думаешь, кто-нибудь поверил бы, что я ни при чем? Вот я и старалась, делала ей искусственное дыхание, хотя знала, что она давно уже умерла. А перед тем все ампулы вытерла, шприц. Ее отпечатки поставила. Чудо еще, что Макс не зашел в это время.

- Да-а, - только и мог сказать Вадим. - Значит, все-таки передозировка?

- Трудно сказать. Я потом в мусорном ведре порылась и нашла точно такую же ампулу. И шприц. Только вот шприц этот был не на пять кубиков, а совсем маленький, где-то на два с половиной. Я таких раньше и не видела. Наверно, инсулиновый. Очень тонкая игла.

- Она что же, не заметила, что шприц вдвое больше? - удивился Вадим.

- Наверно, ей было так плохо, что она уже плохо соображала. Увидела только, что жидкости совсем мало, решила, что ампулы меньше объемом. А что касается передозировки... Там был один миллилитр однопроцентного раствора. Две ампулы - два миллилитра. То есть две сотые грамма. Я плохо помню, но, кажется, максимальная разовая доза - пять сотых. Нам говорили на гражданской обороне. Да и с лыжами приходилось на всякий случай сильное обезболивающее брать.

- Тогда почему она умерла?

- Не знаю. Может, потому что с морфина на промедол перешла. Или какая-то непереносимость. Она все время, как в Прагу приехали, плохо себя чувствовала. А тут большая доза. Промедол может вызывать угнетение дыхания. Организм ослабленный. Ну что, пойдем?

Они расплатились и вышли.

- Скажи, Ксан, - Вадим взял ее за руку, - А зачем ты все-таки страницы вырвала? Ты же совершенно конкретно подставилась.

- Это был какой-то импульс. Потом я хотела весь дневник сжечь, но не успела. Сначала ты пришел, потом Мишка проснулся. В общем, не вышло.

- Оксана...

Вадим замолчал. Сердце готово было выпрыгнуть и лягушкой ускакать за деревья.

- Теперь ты знаешь обо мне...

- Там было написано, что ты взял у бандитов деньги и не стал защищать своего клиента. Его посадили, а потом кто-то на зоне его убил...