Связь этого мира с киевской культурой прослеживается хоть и не мощно, но отчетливо. Как указывает М. В. Щукин, —

— в первую очередь это находки на черняховском поселении Лепесовка в верховьях Горыни, довольно далеко от западной границы киевской культуры. Оказалось, что около 10 % от имеющейся здесь лепной керамики составляет киевская, с типичными «расчесами». B том числе два целых сосуда выявлены при таких стратиграфических обстоятельствах, что не остается сомнений — они были в употреблении в момент пожара длинного черняховского дома. Причем, если один из горшков напоминает своей биконичностью пеньковскую керамику, то второй, безусловно, является одним из наиболее выразительных прототипов пражского типа. <…>

Во-вторых, в зоне «белого пятна», на реке Стыри под Пинском, обнаружено поселение с остатками трех полуземлянок, с керамикой «предпражского» облика, покрытой «киевскими расчесами». Находка на этом поселении в урочище «Марфинец» фибулы позднеримского времени позволяет подозревать датировку не позже конца IV в. н. э.

Снова обратимся все к той же мысли — «киевцы» от гуннов бежали в разные стороны, где получали, естественно, разные встречные воздействия, отчего постепенно трансгрессировали в новое археологическое качество.

Следующий отрывок — еще одно тому доказательство:

…выявление на берегах озер Кагул и Ялпух, примыкающих к низовьям Дуная, а затем и в Среднем Поднестровье, и в Буджаке вплоть до Котлабуха, поселений типа Этулия, по структуре близких киевской культуре, а в формах керамики перекликающихся иногда и с зубрецкой группой Волыни, и с посудой «позднескифских городищ» Низового Днепра…

В последнее время полагают также, что «недостающим звеном» между киевской и пражско-корчакской культурами может стать ряд недавно открытых древностей в районе припятского Полесья. Находки пока довольно смутные, но, как полагают, они позволяют проследить путь части киевской общности на запад.

Теперь этот «другой мир» по-хозяйски расположился на опустевших землях ушедших или уничтоженных гуннами племен. На опустевших в прямом и переносном смысле (см. рис. 37).

Рис. 37. Распространение памятников пражско-корчакской культуры: а — основные памятники пражско-корчакской культуры; б — ареал суковско-дзедзицкой культуры; в — ареал пеньковской культуры; г — ареал ипотешти-кындештской культуры; д — северная граница Византийской империи

Пражско-корчакская культура складывается в южной части ареала давней пшеворской культуры. Конечно, прямой преемственности между ними нет. Но если исходить из того, что сами венеды зародились внутри пшеворской культуры, то, конечно, некоторые корешки найти можно.

При всем ее явном посткиевском характере, однако, вопрос о конкретном генезисе пражско-корчакской культуры пока не совсем ясен.

Антропология свидетельствует о давней наследственности:

Сопоставление славянских краниологических серий эпохи Средневековья с более древними антропологическими материалами показало, что зона относительной широколицести лежит на стыке мезокранных и долихокранных форм предшествующих эпох… Долихокранный аналог славян — неолитические племена культуры шнуровой керамики и боевых топоров, мезокранный аналог — неолитические же племена культуры колоколовидных кубков.

Но, как говорят археологи, —

— процесс сложения основной раннеславянской культуры Прага-Корчак остается все еще нераскрытым. В киевской культуре не часто встретишь формы сосудов, являющихся непосредственными прототипами «матрешковидного» горшка «пражского типа».

То же, о чем говорилось чуть раньше: биологическая преемственность налицо, а вот культурной — нет.

Как бы то ни было, с учетом последних достижений как археологии, так и генной генеалогии становится ясно: пусть смену культур мы пока в состоянии обозначить лишь пунктиром, но общая тенденция понятна. Пражско-корчакская культура образовалась на опустевших в результате гуннских набегов и изменений климата землях из населения — носителя гаплогруппы R1a1. То есть из выходцев лесной и лесостепной полосы Западной России. И появление ее кажется неожиданным лишь потому, что обитатели лесных дебрей предыдущих веков археологически внятных следов не оставили. И в силу недолговременности пребывания на одном и том же месте — до тех пор, пока подзольный участок урожай давать в состоянии, — и в силу того, что лесные полуземлянки и погосты очень быстро снова зарастали деревьями. И лишь выйдя из чащ, потомки лесных венедов зафиксировались наконец для археологии.

Пражско-корчакская культура, как и пеньковская, выглядела довольно убогонько. Как справедливо писал византийский автор Прокопий, —

— живут они в жалких хижинах…

Или, как это формулируется сегодня на примере одного из поселений, —

— полуподземных домах квадратной формы —

— размерами от 8 до 20 кв. м. Полы земляные, иногда подмазанные глиной или выстланные досками. Печи и очаги различались в зависимости от региона — где глиняные, где каменки. Вдоль стен — лежанки и скамейки.

Из таких землянок, беспорядочно разбросанных на площади примерно в 100 м длиной и от 30 до 50 м шириной, формировались населенные пункты. В них помещалось в среднем 8 — 20 хозяйств.

Располагались эти селища, как правило, по берегам больших и малых рек, при ручьях и водоемах, часто на склонах надпойменных террас. Изредка они находились и на открытых местах плато.

Очень интересно, как располагались сами населенные пункты. А располагались они по сотовому принципу. Или гнездообразно — кому как удобнее считать.

Берлинский славянский музей-деревня Дуппель

Три-четыре хуторка, между которыми 300–500 м, образуют базовую «соту». Расстояния между «сотами» составляют уже 3–5 км. И получается, что хоть поселение и открытое, но все соседи друг друга прекрасно знают, непременно взаимодействуют, а при беде если не выручают друг друга, то хотя бы оповещают. Но, скорее всего, и взаимовыручка была налажена неплохо: уж больно много раннесредневековых авторов выделяют солидарностные черты славянских обществ.

Что это больше всего напоминает? Да ту же «задругу», которая существовала еще у венедов, и в определенной форме дожила фактически до наших дней!

Ну а центрами притяжения задруг, как и положено, являются городища. Эти расположенные на высоких берегах рек в относительно неприступных местах укрепления площадью от 1000 до 3000 кв. м всегда окружены поселениями открытого типа:

Окружавшие его (укрепленное городище) открытые поселения различной величины, но единообразной структуры располагались неподалеку друг от друга.