— Слава… — начал Лев, но Волайтис ударил его в нос и все таки выхватив руль.

— Ты обещал мне. Два месяца назад, ты обещал, что никогда больше ни кинешь в бою никого. Тогда, когда ты чуть не провалился! Мы больше чем чужие друг другу мы ели вместе и спали рядом. Мы прошли все это вместе. Как ты можешь, это сейчас говорить!? — Слава снова потянулся за руль. Лев поморщился от этих воспоминаний. — Ты обещал! Докажи, что ты мужик, держи слово! Да как можно так думать? Как ты можешь кидать тех, кто рисковал с тобою жизнью, где твоя благодарность? Рассчет правит миром, но мира не будет без взаимовыручки!

Лев опомнился и ухватился сам. Рука Славы толкала его в голову, а вторая держалась за руль, аналогично у Льва. Дрались как дети, за руль, толкаясь, царапаясь и кусаясь. Они толкались, два мнения, позабыв о дороге. Слава резко вывернул руль и они повернули на сбитый самолёт. Лев выручил глаза, чуть повернул и они проехали по его крыльям и взлетев метров восемь над землёй, оба закричали от страха и влетели в кабину вражеского меха рыцаря.

Меха рыцарь упал на спину, а Лев со Славой вылетели вперёд. Мотоцикл несколько раз перевернулся на бок, после чего остался лежать. У обоих котов в голове противно звенело. Лев встал на четвереньки

"Я не упал, я не упаду"

И посмотрел на Славу. Он дышал, этот дебил, что чуть их не убил, дышал. Меха рыцарь начал подниматься, Лев схватился за свой пистолет-дробовик и выстрелил обоими снарядами. От отдачи он чуть сдвинулся назад, но на врага это не оказало эффекта. Лев сунул ещё два патроны, хотя вся знал, что даже десять или двадцать выстрелов его не спасут.

Железка взяла его в руку и поднесла к себе. Она начала медленно сжимать свои пальцы все сильнее к ладони. Лев почувствовал как все внутренности сопрекосаются друг с другом, будто его душит удав. Он не видел лица пилота, но почти был уверен, что сейчас он испытывает торжествующую радость смешанную с гневом. У него были все возможности прихлопнуть их двоих на месте, однако он выбрал наиболее мучительный способ убийства, опять таки всеобще запрещённый. Но сейчас никто не будет говорить о каких-то правилах.

Слава выстрелил из винтовки. Меха рыцарь замер от изумление и в ту же лапу взял Славу.

— Ты доволен? — прохрипел Артур. Хватало ему и головной боли, а теперь ещё ему придется умереть таким образом с этим дураком. На что он надеялся?

Отряд пробития

Саша в панике вывернул руль у Гриши, тем самым отделив их от всех остальных. Не то чтобы Гриша сам бы этого не сделал, но страх все таки предал больше скорости младшему. Свернув они выехали из основного потока техники и сейчас неслись между меха рыцарей, когда Гриша все таки нашел окно и зажав тормоз, слез с мотоцикла. Мотоцикл повернулся почти на 90 градусов и повалился бы, если его не удержала коляска. Они оба побежали среди целого отряда меха рыцарей. Саша едва уклонился от ноги одного из них. Великан погрозил ему кулаком, но Саша даже не обернулся и помчался дальше. Сначала они побежали к одному из перекрываемых танками отряду, но потом поняв, что они их не догонят, они улеглись за одним взорванных танков, чтобы перевести дух. Машину взорвали первой из его отряда, молодой и не очень опытный экипаж машины погиб на месте, когда снаряд влетел влетел ровно в то место, откуда начинается башня. Со стороны это выглядело будто кто то сильно влепил танку под нос.

Саша с некоторым удивлением посмотрел назад, на меха рыцарей, перед тем как очередной артиллерийский снаряд повалил одного из них на спину, взорвав всю его голову, словно это был воздушный шар. Но никого из окружающих это не смутило, как в прочем Сашу.

Все это воспринимал как обычную партию в шахматы между руководящей верхушкой и он был не далек от правды. Быть “съеденым" вражеской фигурой означала быть убитым, но из за количества пешок на поле, никто не обращал внимание на такую мелочь.

— Что будем делать? — поинтересовался он у Гриши. Тот ничего не ответил.

Гриша выглянул из за танка, стараясь понять, куда им лучше дальше двигаться. Он предполагал, что если бы они сейчас были в полной группе, то смогли бы продвигаться вперёд, прячась за такими вот уничтоженными танками. Двигались бы они по одному, прикрывая друг друга, да к тому же в этом хаосе на одинокого солдата вряд ли бы кто обратил внимание. Потом они бы уже подошли к городу, который к тому моменту скорее всего оказался эпицентром боя и в группе у них был бы больше шансов отбиваться от псов. Добежать до линии огня, сейчас было куда проще, однако вдвоём в городе им будет куда тяжелее чем в группе. Конечно можно влезть в общую массу солдат, но вероятность того, что они помогут в случай крайней необходимости ниже.

Когда кто-то попадает в беду, большая часть всегда мыслит от того, что кто нибудь да поможет бедолаге? Кто то должен, не я же. Но даже если никто не подойдёт, как бы ты не орал, их рефлексы скорее всего не позволят им рискнуть собою, ради тебя. Разве что за редким исключением, на которое он не собирается рассчитывать. Однако когда ты можешь выделить кого-то из толпы, то ты автоматически кладешь на него ответственность за себя. Его будет мучить совесть, если он не осмелится помочь, а остальные скорее всего окажут давление на него, не желая самим идти. Ещё лучше этот эффект сработает если ты знаешь кого зовёшь, тогда давление будет оказано ещё сильнее… Это сработает если стоящих рядом будет несколько…

Гриша знал, что если Сашу ранят, то он рискнёт своей шкурой, даже если вероятность спасения будет близится к нулю, но с такой же уверенностью он знал, что скорее всего эта же цифра станет ключевым фактором к тому, что Саша его бросит… И возможно это будет правильно и винить его в этом он не сможет, кто бы что не говорил. Он не обязан это делать, в отличие от него. Но умирать он все таки не планирует и просчитать дальнейшие решение наверное самое разумное, что он может. За Сашу он рискнёт всем

Сколько он себя помнит, он всегда занимался младшими детьми в семье,