Через три недели после смерти Майка я пришла в церковь на крещение. Внезапно я почувствовала касание к своим плечам справа налево, и услышала голос моего сына, обращавшегося ко мне: «Я здесь, мама». Я знала, что это был Майк, и решила, что так на меня действует горе.

Примерно в ту же минуту я почувствовала твердую руку на своем левом плече. Затем голос, которого я никогда прежде не слышала, звучавший несколько более зрело, чем голос Майка, сказал: «Мы оба здесь, мама». Я подумала: «О, Боже! Я совсем плоха, меня уже можно поместить в психиатрическую лечебницу».

Я взглянула на свою четырнадцатилетнюю дочь Мэнди, сидящую рядом со мной, а она посмотрела на меня. По ее щекам текли слезы. Мэнди сказала: «Мама, ты чувствуешь Майка?» Она сказала, что не слышала и не видела его, только ощущала его присутствие.

Я и надеяться не смела на такое подтверждение. Моя сыновья действительно касались меня и говорили со мной. Я верю в это всем сердцем!

Примерно в шесть утра следующего дня мы с мамой сидели на кухне и говорили о Чарли. Мама посмотрела на меня и сказала: «Я знаю, что Чарли сейчас здесь. Он только что коснулся моей щеки!» Затем мама приложила ладонь к щеке, как будто ее только что поцеловали.

Затем я увидела, что Чарли стоит прямо передо мной, смеясь и улыбаясь! Он был прозрачным, но я заметила, что на нем была полосатая футболка, шорты и сандалии. Он смотрел на меня с робким выражением, застенчиво улыбаясь и засунув руки в карманы.

Я услышала, как он сказал: «Пожалуйста, передай всем, что я люблю их. Обязательно скажи маме, что я люблю ее».

Затем он попросил не оставлять его детей, которым в то время было три и пять лет. Он сказал: «Дети очень любят тебя, и я знаю, что могу их тебе доверить. Пожалуйста, позаботься о них за меня. Ты им нужна».

Я помню, что меня захлестнул поток эмоций. Затем Чарли исчез.

Когда мой муж Рэй умер, четверо наших сыновей находились в возрасте от восьми до тринадцати лет. Трое старших сыновей знали о проблемах отца со здоровьем и понимали, что произошло. Но наш младший сын, восьмилетний Джесси, был напуган и сбит с толку.

Рэй был внимателен к мальчикам и всегда обсуждал с ними все, что происходило. Он ходил с ними в походы и беседовал о том, что их беспокоило. Он проводил с сыновьями очень много времени.

На третье утро после смерти Рэя я шла по коридору дома. Когда я подошла к нашей спальне, то увидела Джесси, сидящего на краю кровати вместе со своим отцом! Рэй обнимал мальчика и разговаривал с ним. Рэй выглядел таким же, как всегда. Он был спокоен и уверен в себе.

Рэй заметил меня. Он взглянул на меня и улыбнулся, а затем жестом попросил меня выйти обратно в коридор. Я завернула за угол и ждала там около пятнадцати минут.

Наконец, Джесси вышел из спальни. Видимо, Рэй объяснил ему, что случилось, и, казалось, ему было гораздо лучше. Джесси сказал: «Папа сказал мне, что ушел и не вернется назад. Он попросил не волноваться за него. Все будет хорошо». Джесси выглядел гораздо счастливее, чем прежде.

Произошедшее не слишком меня удивило. В итоге наш мальчик смог принять смерть отца и жить дальше.

Дуглас был нашим единственным ребенком. Мы с его отцом Оливером развелись, когда ему было двенадцать лет. После похорон сына я совершенно расклеилась. Оливер держал меня за руку, пока мы плакали в машине на пути к кладбищу.

Внезапно на меня нашло такое умиротворение, что я перестала плакать. Это был Дуглас! Он присел перед нами, его правая рука была на моем колене, а левая — на колене отца. Я чувствовала тяжесть и тепло его ладони.

Мне казалось, я могу протянуть руку и коснуться Дугласа, но не сделала этого. На нем была одежда, которую я выбрала для похорон: голубая рубашка и белые брюки.

Вокруг него было разлито спокойствие, которое передалось и мне. Я видела окружавшее его свечение — мягкий белый свет. Он улыбался и был очень уверенным и спокойным.

Я сказала его отцу: «Дуглас здесь! Я вижу его!» Мы с Оливером переглянулись, и из его глаз покатились слезы. Он откинул голову назад и сказал: «Я знаю, Андреа. Я тоже его чувствую. Дуглас здесь!»

Затем наш сын посмотрел на нас обоих и сказал: «Со мной все хорошо. Я люблю тебя, мама. Я люблю тебя, папа». Он говорил телепатически и абсолютно ясно. Затем он медленно исчез.

С каким прекрасным умиротворенным чувством я присутствовала на кладбище. Я знала, что с Дугласом все в порядке, и больше не плакала.

Я никогда этого не забуду! Я могу закрыть глаза, и все случившееся снова встает передо мной. Я знаю, что жизнь после смерти существует — мой сын доказал мне это!