— Хотите убить его еще до того, как используете? Что повлияло на ваш порочный ум, госпожа?

Робена принялась раздраженно метаться по тесному пространству.

— Дело в том, что он рассказал мне. Знаешь, куда он жаждет попасть? В Данглис! Мой муж, как оказалось, завел любовницу и пытается выдать ее за жену. Она уже родила ему ублюдка и снова ходит с брюхом! Но представляешь, эта потаскуха… — по кухне раскатился безумный смех, — и есть та девка, на которой собирается жениться сэр Удолф! Старый дурак знает, что мой муж с ней спит, и все равно намеревается жениться на ней!

— Может, он ее любит? — тихо предположила Файфа.

— Пфф! Любовь — это для дураков; впрочем, сэр Удолф и есть дурак! — презрительно бросила Робена. — А теперь — неси ужин. Каплун, если таковой у нас найдется, и с соусом. Я ощущаю запах свежего хлеба. Подай его с моим любимым сыром.

— Посмотрю, остался ли он, — кивнула Файфа.

— И заварной крем со сливовым джемом на десерт, — задумчиво добавила Робена. — Я всегда любила сладкое на таких ужинах: Это добавляет определенной пикантности происходящему.

— Как насчет вина? — многозначительно спросила Файфа.

— Приготовь, как обычно, два кувшина, только маленьких, чтобы второй не вызвал подозрений. Во втором будут сонное зелье и яд. И позаботься, чтобы твой брат не перепутал кувшины, как в прошлый раз. Если бы я не принимала небольшую порцию яда ежедневно, чтобы сделать себя невосприимчивой к отраве, он убил бы меня! И без того голова от сонного зелья болела несколько дней.

— Все будет в порядке, госпожа, — пообещала Файфа. — Но что, если сэра Удолфа будут искать?

— Уверена, что не будут. Его некому искать — единственный сын мертв. Он больше не упоминал никого, кроме шлюхи моего мужа, — сказала Робена. — Хотя… ты была с ним дольше меня, Файфа. Он ни о ком не упоминал? Сестры? Незаконные дети?

— Нет. Думаю, он, бедняга, совсем один.

— Тем лучше, — объявила Робена. — Пусть Рейф выроет могилу, пока еще светло. Только подальше от дома. Нельзя, чтобы наш гость что-то заподозрил. Пусть считает, что завтра с утра отправится в Данглис.

— Хорошо, — согласилась Файфа. — В маленьком сундучке лежит одежда ваших бывших любовников.

— Найди что-нибудь подходящее, — велела Робена. — Выбери лучшее, чтобы не ранить его гордость. Вспомни, сын торговца был почти такого же роста. И на нем была роскошная одежда. Если он спросит, скажи, что у меня есть кузен, который время от времени нас навещает. И пусть Рейф вычистит его сапоги. Только нужно снять с него все, перед тем как похоронить. А теперь пойду, попытаюсь отдохнуть. Ты знаешь, как сильно я бываю возбуждена перед убийством, да и потом глаз не сомкну!

С этими словами она поспешно вышла.

Услышав дробный стук шагов на лестнице, Файфа содрогнулась. Госпожа — ужасная грешница, но Файфе и брату она ничем не угрожает, потому что нуждается в них.

Она позвала Рейфа, передала приказы госпожи, и тот немедленно отправился рыть могилу.

День выдался ясный, и, любуясь бесконечной чередой вересковых пустошей, Файфа вдруг задалась вопросом, долго ли так будет продолжаться. Рано или поздно Робена сделает ошибку, и страшная истина выплывет наружу. Что тогда будет со слугами? Ах, не все ли равно? Их участь уже решена. Если они покинут этот дом и оставят госпожу в одиночестве, она наверняка попытается вернуться в Данглис, и тогда лэрд узнает об их предательстве и будет их искать, чтобы воздать по заслугам. Она и Рейф попали в капкан, и им остается только продолжать начатое. И молиться о том, чтобы, когда леди обличат, лэрд не был с ними слишком суров.

Но тут она вдруг заметила какое-то движение на склоне холма. Только бы никто сюда не явился! По крайней мере не сегодня!

Лошадь, щипавшая траву, подняла голову, когда всадник подъехал ближе. Она без сопротивления дала схватить себя за болтавшиеся поводья и увести.

Бейн спешился во дворе Данглиса и приказал конюху отвести лошадь в конюшню, после чего немедленно поспешил в дом, где завтракал лэрд с семьей.

— Я нашел оседланную лошадь. Она паслась на холме, а хозяина не было видно. Думаю, вам лучше взглянуть на нее, господин. Вдруг в седельной сумке лежат важные документы, а хозяина либо ранили, либо убили? Но я никого не видел и не слышал криков о помощи.

Малькольм Скотт поднялся из-за стола и последовал за Бейном. Поскольку Аликс в зале не было, он не стал ничего никому объяснять.

— И как долго, по-твоему, лошадь паслась одна? — спросил он.

— Трудно сказать, милорд. Ее давно никто не чистил, однако животное здорово, так что кто-то когда-то о нем заботился.

— Гм… — проворчал лэрд.

Это животное было смутно ему знакомо. Сунув руку в седельную сумку, он немного порылся в сложенной там одежде и извлек пергаментные свитки. Развернув их, он прочитал несколько слов и громко выругался.

— Раны Христовы! Этот человек безумен! Полностью и абсолютно безумен!

— Милорд… — недоуменно пробормотал Бейн.

— Лошадь принадлежит сэру Удолфу Уоттесону. Очевидно, он решил не подчиниться приказу архиепископа и отправился за моей женой. Ты его не видел?

— Нет, господин. На пустошах не было ни души. Если бы он был мертв и лежал в вереске, я бы его увидел. Не видно было также ни стервятников, ни диких зверей, которые наверняка пировали бы, будь он убит несколько недель назад. Уж они бы очистили его косточки дочиста.

— Мы должны поискать его, Бейн. Нужно узнать, что задумал чертов англичанин и вообще мертв он или жив. — Малькольм тяжело вздохнул. — Прости меня, Господи, но я надеюсь, что он мертв. Не допущу, чтобы Аликс снова расстроили, особенно теперь, когда она носит ребенка. Ничего не говори ей, Бейн. Собери людей, и мы поедем охотиться на хитрого старого лиса.

— А если найдем его, милорд? — тихо спросил капитан.

— Не вижу другого выхода, кроме как покончить с его жалкой жизнью. Грустно, конечно, что приходится убивать человека не в честной схватке…

— Вам необходимо сделать это, чтобы защитить жену и детей, господин. В этом нет ни греха, ни бесчестья, — покачал головой Бейн. — И священник непременно даст нам отпущение грехов за такое деяние. Я немедленно отправлюсь его искать.

Лэрд кивнул и немедленно поспешил к отцу Дональду. Он нашел его в маленьком церковном дворе. Тот молился, сидя на каменной скамье. Малькольм тихо откашлялся, и священник поднял глаза.

— А, господин? Могу ли я чем-нибудь помочь вам в этот прекрасный день? — улыбнулся он.

— Да, отец, можете, — сказал Малькольм и рассказал о находке. — Возможно, мне придется убить сэра Удолфа, и я бы хотел попросить отпущения всех своих грехов. Боюсь, у меня просто нет иного выхода. Этот человек не должен больше пугать мою жену и детей.

— Встань на колени, сын мой, — не колеблясь, ответил отец Дональд.