в Сингапуре, — говорит Деклан. — Ему я доверил бы даже собственную жизнь. У него есть конспиративная квартира, место, где тебя никто не найдет.

— Вот какой должна была быть моя ферма. Моим безопасным местом. — Я смотрю на Чао Прайю, на плавучие ковры растительности, которые проплывают мимо подобно пышному зеленому ковру, — вид, так отличающийся от моих любимых полей и лесов в штате Мэн. — Мне потребовались годы, чтобы найти место, которое я могла бы назвать домом. Я наконец-то пустила корни и не хочу снова их вырывать.

— Это только временно, Мэгги.

— Неужели? — Я смотрю на Деклана. — Или я никогда не вернусь домой?

Он не отвечает, но в его молчании кроется ответ. Я снова брошена на произвол судьбы и бездомна, как это было в годы после Мальты.

Мимо проплывает еще один речной катер, его двигатель так шумит, что сначала я не слышу звонка сотового телефона. Звук доносится из моего рюкзака. В мире есть всего несколько человек, которые знают номер моего одноразового телефона, и двое из этих людей сидят сейчас со мной за этим столом. Этот номер зарезервирован для неотложных дел, и оба, Бен и Деклан, вытянулись по струнке. Они наблюдают, как я достаю сотовый из рюкзака, как смотрю на имя звонящего.

Это Ингрид.

Преимущество отсутствия семейных уз, детей, мужа или любовника в том, что это делает вас неуязвимой. Каждый человек, которого ты любишь, — это слабое место в твоей броне. Когда тебе ни о ком нет дела, ты можешь быть бесстрашным, потому что мир не может уничтожить тебя так, как он почти уничтожил меня. Это урок, который я усвоила от Дэнни, и в течение многих лет я избегала привязанностей, привыкая к жизни, свободной от привязанностей.

Но отношения имеют свойство подкрадываться к вам незаметно. Вы можете не заметить небольшой выброс окситоцина в вашу кровь всякий раз, когда ваш сосед машет вам рукой или когда его внучка улыбается вам, когда вы заходите к ним на кухню. На протяжении бесчисленных утр, проведенных вместе, потягивая ужасный подгоревший кофе Лютера или кипятя кленовый сироп с Келли, во время снежной бури, когда они вытаскивали мой грузовик из сугроба, летним днем, когда мы с Келли гонялись за ее своенравными козами, нити отношений медленно связывали нас вместе. Теперь я в ловушке и не могу уйти ни от Лютера, ни от его внучки.

Келли всего четырнадцать лет.

Я думаю о Белле, которая давно мертва, ее останки покоятся где-то в Средиземном море вместе с останками Дэнни. Я могла бы спасти ее. Я могла бы предупредить ее о ее отце и помочь ей сбежать из опасного мира, в которома он жила, но я этого не сделала, потому что она была слишком полезна. Слишком легко поддавалась манипуляции. Белла мертва из-за моего бездействия.

Я не позволю, чтобы это случилось с Келли.

Запихивая одежду в спортивную сумку, я вспоминаю себя в ее возрасте: независимую и уже работающую посменно в закусочной, чтобы оплачивать счета, которые мой отец оставлял накапливаться на кухонном столе. В четырнадцать лет я уже была взрослой, а Келли — нет. Она все еще просто девочка.

Мальта. Жизнь за жизнь. Это была записка, прибитая к стене сарая над зарезанным козлом, и послание не могло быть яснее. Оно адресовано мне. Это зверское похищение направлено на то, чтобы заставить меня выполнять их приказы. Они не новички в этом деле, и они знают, что я буду сотрудничать только в том случае, если поверю, что они выполнят свою часть сделки.

— Ты не можешь вернуться домой — говорит Деклан.

— Если я нужна Келли, я должна вернуться домой. — Я сворачиваю еще одну футболку, запихиваю ее в спортивную сумку.

— Мы с Беном вернемся и разберемся с этим. Тебе нужно держаться подальше.

— И без толку сидеть у телефона?

— Поезжай в Сингапур и не высовывайся. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти девочку, но ты не можешь в этом участвовать. Не тогда, когда ты настоящая мишень.

На мой сотовый приходит смс от Ингрид. Это ответ, которого я ждала последние девять часов. Я читаю его и, не говоря ни слова, поворачиваюсь и подхожу к окну. Здесь, в Бангкоке, только что взошло солнце, но дома, в штате Мэн, уже 19 часов, темный зимний вечер, и Лютер Янт пребывающий в бешенстве. Терзаемый вопросами, не замерзла ли его внучка и не проголодалась ли, или она, не дай бог, уже мертва. Я отчаянно хочу быть с ним в Пьюрити, помогать в поисках, но Деклан прав. Я не могу вернуться домой. У меня есть работа, которую я должна выполнить, и мне нужно быть в другом месте. Только так девочка сможет выжить.

Я поворачиваюсь лицом к Деклану. — Ладно, — говорю я. — Я поеду в Сингапур.

— Хорошо. — Деклан тяжело вздыхает. Он думает, что выиграл спор. — Бен ждет внизу в такси. Рейс на Сингапур вылетает в десять пятнадцать. Давай мы тебя проводим.

Поездка в аэропорт проходит в тишине. Бен сидит впереди, а я сзади с Декланом. Мы не смотрим друг на друга, не говорим всего того, что должны говорить два старых друга, которые собираются расстаться, возможно, навсегда. Я уже смирилась с вероятностью того, что это вполне могут быть наши последние минуты вместе. Они с Беном вернутся в Мэн и будут искать Келли, в то время как я направляюсь в другое место назначения, которое, вероятно, не переживу.

Но это сделка, на которую я согласилась. Жизнь за жизнь.

Все эти годы я считала Деклана просто другом, хорошим и преданным коллегой. Только сейчас, зимой нашей жизни, я осознаю, сколько подсказок я упустила за прошедшие годы. Это еще один пункт, который можно добавить к списку моих сожалений за всю жизнь: я никогда не давала Деклану шанса.

В аэропорту Бен и Деклан стоят рядом со мной у стойки регистрации Сингапурских авиалиний, пока я покупаю билет, предъявляю свой поддельный паспорт, получаю посадочный талон.

— Мой друг будет ждать твоего звонка, — говорит Деклан, провожая меня к воротам службы безопасности. — с ним ты будешь в безопасности, Мэгс.

— Только найди для меня Келли, хорошо?

— Найдем. — Он улыбается. — Похоже, группа снова в деле.

Мы не целуемся, не обнимаемся. Я просто ухожу и присоединяюсь к линии безопасности. Только оказавшись на другой стороне, я оглядываюсь. Оба мужчины исчезли, направляясь в другой терминал на свой рейс в Бостон. Я жду несколько минут, чтобы убедиться, что они действительно ушли. Только после этого