Авторитет тамплиеров казался порой абсолютно непререкаемым, а их политическое влияние почти безграничным. Практически на всех политических уровнях храмовники выступали в качестве общепризнанных официальных арбитров, играя роль дипломатов высшего ранга. В Англии магистра храмовников, рассматривавшегося в качестве главы всех тамошних филиалов церковных орденов, регулярно приглашали на заседания парламента. Нередко английские короли размещали свою резиденцию в лондонском доме ордена Храма. При подписании королем Иоанном Безземельным «Великой Хартии вольностей» (Magna Carta Libertatis) рядом с монархом стоял магистр тамплиеров Англии. Когда же Генрих III Английский осмелился в 1252 году пригрозить конфискацией владений тамплиеров в своем королевстве, магистр ордена Храма в Англии заявил ему: «Что Вы говорите, о король? Да не произнесут Ваши уста столь недружелюбные и безумные слова. До тех пор, пока Вы творите дела справедливости, Вы будете править. Но если Вы будете попирать справедливость, то не будете долее королем».

Иными словами, храмовники присвоили себе и своему ордену право, открыто заявить о котором не осмеливался тогда даже сам папа римский – по своему усмотрению возводить монархов на трон и свергать их с трона!

Поэтому не удивительно, что исключительные привилегии ордена Храма, его огромное богатство и – прежде всего – могущество создали ему немало врагов – в первую очередь, среди тех, кто во все большей степени попадал в зависимость от ордена (как, например, французский король Филипп IV Красивый из дома Капетингов). Он задолжал тамплиерам громадные суммы. Значительная часть французской территории была охвачена владениями ордена Храма (полученными им на правах лена или в качестве земельных пожалований). В конце концов, король Филипп был вынужден даже предоставить тамплиерам право контроля над финансами своего королевства.

Прямо напротив королевского дворца и Лувра гордо возвышались мощные башни Тампля, над которым Филипп не имел никакой власти. Именно за стенами Тампля гордый король Франции был вынужден укрыться от восстания парижан в 1305 году. Похоже, он не простил приютившим его тамплиерам этого неслыханного унижения.

Именно перечисленные выше обстоятельства (лежащие, так сказать, на поверхности) и могли стать побудительными мотивами для Филиппа IV, которому, в конце концов, удалось разгромить орден Храма с помощью инквизиции и покорного французской монархии, переменчивого в своих решениях римского папы-француза, официально упразднившего орден в 1312 году. Два года спустя были поджарены на медленном огне инквизиционного костра Великий магистр тамплиеров Жак де Молэ и Великий прецептор орденской провинции Нормандии Жоффрей (Жоффруа) де Шарне.

Но действительно ли только сребролюбие сделало короля Филиппа столь фанатичным врагом и гонителем тамплиеров? Факт отклонения тамплиерами просьбы Филиппа IV о приеме его в члены ордена Храма заставляет нас взглянуть на описанные выше события в несколько ином свете. Возможно, король Филипп стремился овладеть не только (и не столько) казной тамплиеров, но теми тайнами, которые были найдены Гуго де Пайеном и его восемью спутниками в руинах Иерусалимского храма Соломонова?

Да и загадочное поведение самих храмовников накануне и в ходе их ареста наводит на определенные размышления. Невольно создается впечатление, что рыцари Храма были явно озабочены чем-то гораздо более важным для них, чем их собственная жизнь и чем сохранение существования и казны их ордена. Как будто они стремились при всех обстоятельствах не допустить, чтобы стал достоянием гласности некий факт, тщательно скрываемый от непосвященных. Очевидно, храмовники были заранее осведомлены о запланированной королем Филиппом акции. Им было бы совсем нетрудно в кратчайший срок поднять на ноги целое войско, что заставило бы короля крепко призадуматься, или принять какие-либо иные контрмеры. Но произошло нечто прямо противоположное. При аресте тамплиеры не оказали воинам короля ни малейшего сопротивления. За несколько дней до начала арестов Великий магистр де Молэ приказал сжечь множество книг и документов ордена Храма. Кроме того, незадолго до ареста из Парижа был вывезен архив ордена храмовников, возможно, с целью переправить их в порт Ла Рошель, а оттуда – в Англию. По другим сведениям, архив был спрятан в подземной часовне в городке Жизор.

Эта часовня была обнаружена в 1946 году французским рабочим по имени Роже Ломуа. Он сообщил мэру Жизора, что в этой часовне находилось девятнадцать каменных саркофагов и тридцать металлических сундуков. Ломуа пришлось ждать шестнадцать долгих лет, прежде чем он получил разрешение продолжать свои раскопки (под бдительным надзором тогдашнего французского министра культуры Андре Мальро). Однако, как Ломуа и опасался, саркофаги и сундуки к тому времени бесследно исчезли. Не случайным представляется также факт присылки в Жизор в начале 1944 года, в период германской оккупации, из Берлина спецподразделения, получившего задание провести там раскопки.

В данной связи представляется достойным упоминания и еще одно обстоятельство. В то время как повсюду во Франции 13 октября 1307 года и в последующие дни были арестованы все храмовники без исключения, тамплиерам орденского дома Безю близ селения Ренн-ле-Шато, родового гнезда одного из Великих магистров ордена Храма – Бертрана де Бланшфора, удалось каким-то образом избежать этой участи. Эта загадка осталась по сей день не разгаданной. Тем не менее, безошибочный инстинкт рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, очевидно, не подвел его, когда он направил своего «охотника за Граалем» оберштурмфюрера Отто Рана именно в район Ренн-де-Шато.

13 октября 1307 года в Тампле не было обнаружено ни малейших следов не только легендарных сокровищ храмовников, но и ни одного документа, ни одного манускрипта. Даже пытки, стоившие жизни многим храмовникам, не исторгли из их уст ни одного признания, способного пролить свет на тайну ордена. Правда, они, включая даже Великого магистра Жака де Моле, признались почти во всех грехах, непотребствах, богохульствах и кощунствах, в которых их обвиняли – поклонении дьяволу, гомосексуализме, колдовстве, тайном мусульманстве, оплевывании Святого Креста в ходе тайных ритуалов и проч. Большинство этих обвинений представляются совершенно вздорными, хотя многие до сих пор считают, что «не бывает дыма без огня».

Представляется вполне вероятным, что внутри ордена Храма существовала группа, стремившаяся к тайным, основанным на строгой эзотерике целям, и история ордена Храма демонстрирует нам, что за всеми этими интригами, борьбой за власть, идеологическими конфликтами и религиозными распрями скрывались политические представления и цели – мечта о духовном объединении и единстве во имя господства и завоевания власти. Или, выражаясь современным языком – об установлении транснационального, сверхгосударственного капиталистического режима, которому не смогли бы противостоять никакие тормозящие или сдерживающие его социальные законы и никакие религиозные барьеры.

Однако время для того, что «папа» масонского «тамплиерства» генерал Альберт Пайк позднее именовал «чистым и истинным учением», еще не настало. Не в последнюю очередь потому, что цели храмовников противоречили исторически неизбежной тенденции политики централизации, проводимой отдельными государями тогдашнего мира и их отказа от идеалов христианского сообщества во имя построения собственных, национальных государств. Существовало немало причин, по которым орден Храма еще в те времена поневоле окутывали аурой таинственности и делали его подозрительным в глазах слишком многих. То, что храмовников порой считали колдунами, алхимиками и сатанистами, представляется вполне понятным, ибо высокопоставленные члены ордена, несомненно, обладали глубокими познаниями в области таких эзотерических (то есть скрытых от «профанов», непосвященных, к которым относилось абсолютное большинство тогдашнего населения христианского мира!) наук, как астрология, евклидова геометрия, алхимия, нумерология, астрономия и т.д., с которыми они впервые соприкоснулись на Востоке (в том числе и при посредстве своих партнеров из тайного измаилитского ордена низа-ритов-ассасинов) и которые в тогдашней христианской Европе считались связанными с «чертовщиной».