Город шумел. Празднества были в самом разгаре. С Теоном мы решили, что лучшим способом будет спрятать свечи недалеко от Темного Храма, чтобы не возвращаться в академию.

Жрицы танцевали танец для народа, маги отдавали подношения в храме Четырех Богов Стихий, а я совсем тихо ускользнула, как только город начал погружаться в сумерки.

Я до сих пор не узнала, почему Темные Празднества отмечают так. Праздник, который, по сути, принадлежал Темным Богам, каким–то образом сплелся с Богами Стихий. Все было так запутанно и неясно. И пусть все люди сегодня были в храме Стихий, и веселились в их честь, мне захотелось отблагодарить Ваала, чей храм всегда открыт для меня, хоть я и жрица других Богов. Знала, он слышит меня. Сомнений не было, именно благодаря ему, декан во время прибежал на помощь, когда Делмар лишился рассудка. 

Оставляя черные туфельки на ступенях Храма Хаоса, я спустилась во тьму. Прохлада и темнота, как всегда, безмолвно меня поприветствовали. Я прикоснулась к каменному алтарю, который слегка засиял, не освещая мне и половину того, что освещал ранее.

***

Чтобы еще больше погрузиться в чарующую атмосферу ритуального танца, предлагаю отыскать эту музыкальную композицию.

Stellamara-Karuna

Stellamara-Baraka

ДЕКАН

Танец — это тайный язык души.(Марта Грэхем)

Я покинул Северные земли и прибыл в Алавер как раз к началу Темных Празднеств. В этот день темнота на город опускается быстрее, тут же покрывая небо звездами. Всего лишь один темный день в году. Все эти дни слова Таиры рвали меня на части. С момента, как мы встретились в Темном Храме, мы пересекались лишь на лекциях. Она ни разу не взглянула на меня. Противно от той мысли, что я уподобился человеку, думая, что однажды все будет хорошо. Глупец. Такое чувство, что Хаос испытывает меня на прочность.

Город шумел, словно улей, а мысли людей заполняли пространство, придавая силу. Издали увидел мальчишку, который  сидел всегда с жрицей. Он был в компании целительницы, но Таиры рядом не было. Побродив в толпе, я решил уединиться в храме Хаоса, так как приближалось время Темных. В этот день каждый Темный Бог должен быть в своем храме. Именно сегодня в каменных стенах будет сосредоточена вся сила, что наполнит меня, еще на один бессмысленный год.

Единственная, кто встречала меня с неподдельной радостью, это темнота. Окутывала, словно соскучилась, мурлыкала и ластилась, будто кошка. Пересекая кромешную тьму,  я отправился в реликвариум. А что еще делать, когда в этот день ты практически прикован невидимыми цепями к этому месту. Спустя пару часов я почувствовал приближение «гостьи».

Окутанный мраком, я стоял и наблюдал, как жрица раскладывает свечи по периметру зала. Поверить не мог, что она действительно пришла. Неужели все–таки Хаос этому поспособствовал, потому что я никогда не призывал ее, но она без конца приходит и приходит  в мой храм.

Алтарь еле горел, будто не хотел выдать моё присутствие. Впервые я увидел её такую увлеченную. Судя по энергии, что исходила от нее, и проникала в меня, я понял... Она очень серьезно настроена. Она готовилась танцевать для Ваала.

Закончив ставить нескончаемое количество свечей, она скинула с себя длинный плащ и распустила шнуровку платья, которое тут же соскользнуло с её изящных плеч. Её тело едва ли прикрывал черный атлас. Белый цвет кожи контрастировал с длинными черными волосами, таким же черным атласом и яркими, сочными губами. Ослепляющей россыпью, нитки черных и белых камней, висели на изящной шее. Они спускались и касались упругой груди, которую не скрывала полупрозрачная, тёмная ткань. Атлас струился по округлым бёдрам до стоп, оголяя ноги. Сейчас она сильно отличалась от той Таиры, которую я знал. Которую успел узнать за этот короткий срок. Такая серьезная и сосредоточенная, словно на нее возложена сложная миссия. Кто знает, может для неё это непосильная ноша, с которой она пытается совладать. Неужели моё желание видеть её танец пробудилось в ней? Что её действия бессознательны и подкреплены моим желанием, а не её?

Жрица начала призывать стихию огня, чтобы зажечь свечи, но у нее не вышло. На лице было смятение, сменившееся грустью. Она явно не знала о том, что стихиям сюда вход заказан. Они не могут появиться в обители Темных.

Надев на тонкие пальчики ритуальные сагаты, Таира стянула с пояса черную ткань и повязала на свои глаза. Звук сагатов пронзил пространство и странным ощущением отозвался в моем сердце. Давно забытые, не с чем несравнимые ощущения.

Начался ритуальный танец.

Её плавные движения приводили в неистовый восторг. Колокольчики браслета гунгры на её ножках заставляли трепетать вековые стены храма. Звук инструмента подстраивался под ее танец. Будто все, что имелось сейчас в этом храме, подчинено ей. Свет, тьма,  воздух, камни, звуки и даже я. Ее пластичные движения заставляли моё сердце стучать в бешеном  ритме. Она выгибалась как змея, бедра очерчивали невидимые силуэты, а руки, словно перебирали и оглаживали тьму, которая возникла, когда алтарь угас. На секунду она остановилась. Звон бубенчиков на её ногах стих и перестали звучать сагаты. Молниеносно засияли все свечи, которые ослепили меня. Мне некуда было скрыться. Я стоял перед ней, совершенно не осознавая, что ко мне возвратилась Древняя сила, и мой облик принял темную ипостась. Ко мне вернулся хтонический вид Темного Бога спустя тысячелетия. Если она снимет повязку, если увидит меня–беды не миновать. Прерванный ритуальный танец снова заберёт силы, но я не мог ей противостоять, не мог  сдвинуться с места, продолжая любоваться ею, словно завороженный человек, увидевший божество. Впервые в Темном храме стало так светло. И не свечи тому причина, а она. Словно опутывала невидимыми чарами, неизвестной мне силой. Движения в такт огня пленили, околдовали. Теперь я её раб. Теперь она мой Бог.

Она то ускоряла темп, то замедляла, словно все происходящее, было подстроено.  Ее танец–язык ее тела, произведение искусства. Стекляшки, что висели на ее бедрах, звонко бились друг об дружку, дополняя мелодию сагатов и колокольчиков. Она танцует под музыку, ведомую только ей. Ее плавные переходы колыхали темную ткань. Во всем черном она сливалась в этом ярком свете, словно одно целое, не делимое. Ее движения сменялись с какой–то лишь ей понятной очередностью. Я никогда не видел ничего более завораживающего. Идеальные линии тела сводили сума. Хочу коснуться, хочу подойти и прижать ее к своему пылающему телу. Снять с нее повязку, чтобы она знала, кто я, и для кого она так танцует. Но с каждым её шагом и поворотом, плавным движением её рук, убеждался, что она танцует вовсе не для меня. Это я был создан, чтобы смотреть, как она танцует.

Глубоко прогибаясь в танце, она улыбнулась мне, словно чувствовала, что не одна, словно знала, что я рядом. Каждое ее движение – это слово, которое она говорила Ваалу. Весь танец – это песня ее тела для меня. Блики света танцевали по изящному стану, дразня, погружая в какой–то транс, в свое личное измерение. Она вырисовывала  под собственные ритмы понятные только нам символы. Раскрепощённая, ни капли фальши. Так должна танцевать истинная жрица для своего Бога. Такая осязаемая и недосягаемая сейчас для меня. Я не мог нарушить этот невероятный миг. Ее танец – это, секс между нашими душами. Это ощущалось намного сильнее и глубже, чем любое соитие.