За уставленными блюдами и кубками столами сидели и лежали на лавках в самых разнообразных позах солдаты, стражники и замковые слуги. Все эти люди – до последнего человека – крепко спали. Казалось, они в одночасье пали жертвой какой-то отравы или колдовских чар.

Меррик, перескакивая через две ступеньки, помчался вверх по лестнице в покои своей супруги. Когда он приблизился к спальне, им на мгновение овладел страх – Меррик испугался, что те же самые люди, которые отравили его слуг и воинов, похитили его жену.

Впрочем, стоило ему только оказаться в комнате, как он сразу же успокоился. Клио тоже спала – как и все население Камроуза, превратившегося по какой-то непонятной причине в сказочное сонное царство. При этом на ее лице было спокойное и умиротворенное выражение. Меррик тем не менее коснулся ее плеча – хотел убедиться, что она жива и зрение его не подводит. Клио улыбнулась во сне и перевернулась на другой бок.

Меррик немного успокоился, но все-таки его продолжал душить гнев. Валлийцы могли без малейших усилий овладеть замком, захватить в плен его обитателей, и при этом ни один из его людей, которых он оставил защищать замок и леди Клио, не пошевелил бы пальцем! Так отчего же все население замка погрузилось в сон? Кто-то же должен был приложить к этому руку! Меррик покачал головой. «Возможно, так оно и есть, – подумал он, – и валлийцы действительно где-то рядом и в любую минуту готовы пойти на штурм».

Меррик сбежал по лестнице в замковый двор и принялся резким, лающим голосом отдавать команды своим людям, которые к тому времени уже успели спешиться и расседлать коней. Поскольку ни один солдат из гарнизона так и не проснулся, в его распоряжении оставались только смертельно усталые дружинники, которые с ним приехали. Меррику ничего не оставалось делать, как послать на стены их. Расставив солдат, Меррик с Роджером принялись бродить по замку, пытаясь найти ответ на вопрос, что именно произошло в Камроузе в их отсутствие.

Было еще темно, когда Клио разбудил чей-то кашель и она села на кровати. Пару раз мигнув, она с удивлением обнаружила, что в ее комнате находится мужчина, и не сразу сообразила, что это ее собственный муж.

Меррик сидел на стуле, освещенный неровным пламенем догоравшего факела, вытянув перед собой и скрестив свои длинные ноги. Рот у него походил на прорезанную в металле щель, а руки были сжаты в кулаки. При этом глаза его казались холодными и прозрачными, как кусочки льда, и их взгляд не предвещал ничего хорошего.

Клио уже приходилось видеть застывшее на лице Меррика выражение холодного бешенства – тогда, на поляне, когда он изрубил напавших на нее валлийцев.

– Меррик? – испуганно воскликнула она, отбрасывая в сторону одеяло и делая попытку выбраться из постели.

Однако граф де Бокур не пошевелился и не сказал ни слова. Выглядел он ужасно – был с ног до головы покрыт пылью и грязью, а на лице у него виднелись кровоточащие царапины. Можно было подумать, что Меррик по дороге в Камроуз схватился чуть ли не со всей армией Уэльса.

– Тебя ранили? Скажи, что случилось?

Клио подошла к его стулу и теперь стояла рядом с мужем, глядя на него сверху вниз. Меррик, однако, даже не поднял на нее глаз и продолжал смотреть прямо перед собой, сосредоточив внимание на какой-то точке в пространстве.

– Валлийцы напали на нас в Тафф-Вэлли.

Меррик разжал кулаки, положил руки на подлокотники и наконец удостоил ее взгляда – одного-единственного, ледяного, как арктический полюс.

Клио положила руку ему на плечо.

– Что же все-таки произошло?

Молчание Меррика было более зловещим, чем любой окрик, и Клио кожей чувствовала, как в комнате нагнетается напряжение. Это настолько на нее подействовало, что она ощутила слабость в коленях и холодный озноб. Чтобы согреться хоть чуточку, она обхватила себя руками, поскольку поняла, что от Меррика объятий ей не дождаться.

– Что ты положила в свой последний эль? – спросил Меррик, продолжая сидеть недвижно, как статуя.

Клио свела к переносице брови, пытаясь вспомнить.

– Ячменный солод, дрожжи, ну и, конечно, разные травы и специи. Ничего такого, что могло бы причинить кому-нибудь вред.

– Значит, ничего такого? – Меррик засмеялся каким-то деревянным, неживым смехом. Внезапно он поднялся на ноги и теперь возвышался над ней, подобно башне, отчего Клио вдруг сразу показалась себе маленькой и невзрачной. – Так вот, хочу поставить тебя в известность, что из-за этого твоего эля все население замка погрузилось в непробудный сон. Когда я подъехал к замку, не нашлось ни одной живой души, чтобы отпереть мне ворота! В Камроузе не горели огни, и он был совершенно беззащитен. Его можно было взять голыми руками!

Меррику в этот момент очень хотелось что-нибудь сломать, сокрушить, и это ясно отпечаталось у него на лице. Клио невольно отступила на шаг и потупилась.

– Ты на меня сердишься?

– Сержусь?! Да я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не схватить тебя и не потрясти хорошенько, как какую-нибудь грушу или яблоню! – Меррик бросил на нее злобный взгляд. – Ты представляешь себе, что могло произойти? Я поначалу даже решил, что валлийцы отравили весь гарнизон. Пока солдаты и слуги спали, любой мог перелезть через стены и перерезать всем в замке горло. Любой! Ты отдаешь себе в этом отчет?

– Мне очень жаль, что все так вышло...

Клио говорила совершенно искренне, но суть дела состояла в том, что ее слова не могли изменить содеянного, а потому казались пустыми и пошлыми.

Внезапно до нее долетели со двора какие-то вопли и громкие крики, а потом окна спальни озарились ярким, ослепительным светом. Клио вопросительно посмотрела на Меррика.

– Я приказал сжечь твою дурацкую пивоварню, – невозмутимо заявил он.

– Что ты приказал?!

– Больше варить эль ты не будешь!

– Но Меррик...

Он поднял руку.

– Только ничего мне больше не говори. Я ухожу. – В голосе Меррика звучали сталь и непреклонность. – У меня в отряде ранили несколько человек. И тяжелее всех – сэра Исамбара. Он потерял так много крови, что теперь находится между жизнью и смертью.

У Клио по щекам заструились слезы.

– Позволь мне оказать им помощь! – с плачем обратилась она к мужу. – Пожалуйста, ну что тебе стоит?

Меррик повернулся к ней спиной и направился к двери.

– По-моему, ты уже довольно потрудилась, – бросил он на ходу и вышел.

Клио осталась стоять на месте, как приклеенная. Печаль ее была столь велика, что она не могла ни говорить, ни двигаться. Ее грудь сотрясалась от рыданий, а из горла вырывались протяжные жалобные стоны.

Неожиданно Клио затихла, перевела взгляд на свой живот и прижала к нему ладони. Потом она бросилась на постель и, зарывшись лицом в подушку, снова разразилась рыданиями. Ей так и не представилась возможность сказать Меррику о том, что она беременна...