Носильщики с огромными тюками и паланкины богатых горожан прокладывали себе дорогу между моряками, ремесленниками, торговцами, подсобными рабочими, домохозяйками, актерами, крестьянами и пастухами с материка, иноземцами со всех берегов Серединного моря — кого тут только не было. Одежды по большей части выцветшие, блеклые, но то и дело встречались яркие, нарядные платья, однако владельцев и тех и других, казалось, просто переполняет жизненная энергия.

Вдоль стен тянулись палатки. Время от времени Эверард подходил к ним, разглядывал предлагаемые товары. Но знаменитого тирского пурпура он там не увидел: слишком дорогой для таких лавочек, он пользовался популярностью у портных всего света, и в будущем пурпурному цвету суждено было стать традиционным цветом одежд для царственных особ. Впрочем, недостатка в других ярких материях, драпировках, коврах не наблюдалось. Во множестве предлагались также изделия из стекла, любые, от бус до чашек — еще одна специальность финикийцев, их собственное изобретение. Ювелирные украшения и статуэтки, зачастую вырезанные из слоновой кости или отлитые из драгоценных металлов, вызывали искреннее восхищение: местная культура не располагала почти никакими художественными достижениями, однако охотно и с большим мастерством воспроизводила чужеземные шедевры. Амулеты, талисманы, безделушки, еда, питье, посуда, оружие, инструменты, игрушки — без конца и края…

Эверарду вспомнились строки из Библии, которые описывают (будут описывать) богатство Соломона и источник его получения. «Ибо у царя был на море Фарсисский корабль с кораблем Хирамовым; в три года раз приходил Фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость, и обезьян, и павлинов».note 22 Пуммаирам не давал Эверарду долго препираться с лавочниками и влек его вперед.

— Позвольте показать моему хозяину, где продаются по-настоящему хорошие товары. — Без сомнения, это означало комиссионные для Пуммаирама, но, черт возьми, парнишке ведь надо на что-то жить, и, судя по всему, до сих пор ему жилось, мягко говоря, не сладко.

Какое-то время они шли вдоль канала. Под непристойную песню моряки тянули по нему груженое судно. Их командиры стояли на палубе, держась с приличествующим деловым людям достоинством. Финикийская «буржуазия» стремилась быть умеренной во всем… за исключением религии: кое-какие их обряды были в достаточной степени разгульны, чтобы уравновесить все остальное.

Улица Лавочников начиналась как раз у этого водного пути — довольно длинная и застроенная солидными зданиями, служившими складами, конторами и жилыми домами. И несмотря на то, что дальний конец улицы выходил на оживленную магистраль, тут стояла тишина: ни лавочек, прилепившихся у разогретых солнцем стен, ни толп. Капитаны и владельцы судов заходили сюда за припасами, торговцы — провести деловые переговоры. И, как следовало ожидать, здесь же разместился небольшой храм Танит, Владычицы Морей, с двумя монолитами у входа. Маленькие дети, чьи родители, очевидно, жили на этой улице, — мальчики и девочки вместе, голышом или почти голышом — бегали наперегонки, а за ними с возбужденным лаем носилась худая дворняжка.

Перед входом в тенистую аллею, подтянув колени, сидел нищий. У его голых ног лежала чашка. Тело нищего было закутано в халат, лицо — скрыто под капюшоном. Эверард заметил у него на глазах повязку. Слепой, бедняга.

Офтальмия входила в число того множества проклятий, что в конце концов делали древний мир не столь уж очаровательным… Пуммаирам промчался мимо него, догоняя вышедшего из храма человека в мантии жреца.

— Эй, господин, — окликнул он, — не укажет ли ваше преподобие дом сидонийца Закарбаала? Мой хозяин хотел бы удостоить его своим посещением… — Эверард, который знал ответ заранее, ускорил шаг.

Нищий встал и сорвал левой рукой повязку, открыв худое лицо с густой бородой и два зрячих глаза, без сомнения, наблюдавших все это время сквозь ткань за происходящим. В то же мгновение его правая рука извлекла из ниспадающего рукава нечто блестящее.

Пистолет!

Рефлекс отбросил Эверарда в сторону. Левое плечо обожгла боль.

Ультразвуковой парализатор, понял он, из будущей, по отношению к его родному времени, эры — беззвучный, без отдачи. Если бы невидимый луч попал ему в голову или в сердце, он был бы уже мертв, а на теле ни одной отметины. Деваться некуда, только вперед.

— А-а-а! — истошно завопил он и зигзагом бросился в атаку, рассекая мечом воздух.

Нищий ухмыльнулся, отступил назад, тщательно прицелился.

Раздался звонкий шлепок. Незнакомец вскрикнул, пошатнулся, выронил оружие и схватился за бок. Пущенный Пуммаирамом из пращи камень покатился по мостовой.

Дети с визгом кинулись врассыпную. Жрец благоразумно нырнул в свой храм. Нищий развернулся и пустился бежать. Спустя мгновение он уже скрылся в каком-то проулке. Эверард понял, что не догонит его. Рана не особенно серьезная, но больно было безумно, и, чуть не теряя сознание, он остановился у поворота в опустевший проулок. Затем пробормотал, тяжело дыша, по-английски: «Сбежал… А, черт бы его побрал!»

Тут к нему подлетел Пуммаирам. Заботливые руки принялись ощупывать тело патрульного.

— Вы ранены, хозяин? Может ли ваш слуга помочь вам? О, горе, горе, я не успел ни правильно прицелиться, ни метнуть камень как следует, иначе вон та собака уже слизывала бы с земли мозги мерзавца.

— Тем не менее… ты… сделал все очень хорошо. — Эверард судорожно вздохнул. Сила и спокойствие возвращались, боль ослабевала. Он все еще был жив. И то слава богу!

Но работа ждать не могла. Подняв пистолет, он положил руку на плечо Пуммаирама и посмотрел ему в глаза.

— Что ты видел, парень? Что, по-твоему, сейчас произошло?

— Ну, я… я… — Мальчишка собрался с мыслями мгновенно. — Мне показалось, что нищий — хотя вряд ли этот человек был нищим — угрожал жизни моего господина каким-то талисманом, магия которого причинила моему господину боль. Да обрушится кара богов на голову того, кто пытается погасить свет мира! Но конечно же, его злодейство не смогло пересилить доблести моего хозяина… — голос Пуммаирама снизился до доверительного шепота: — …чьи секреты надежно заперты в груди его почтительного слуги.

— Вот-вот, — кивнул Эверард. — Ведь если обычный человек когда-нибудь заговорит об этом, на него свалятся паралич, глухота и геморрой. Ты все сделал правильно, Пум. — «И возможно, спас мне жизнь», — подумал он, наклоняясь, чтобы развязать веревку на упавшем мешке. — Вот тебе награда, пусть небольшая, но за этот слиточек ты наверняка сможешь купить себе что-нибудь по вкусу. А теперь, прежде чем начнешь кутить, скажи: ты узнал, который из этих домов мне нужен, а?

Когда боль и шок от нападения немного утихли, а радость от того, что он остался жив, развеялась, Эверардом овладели мрачные мысли. Несмотря на тщательно разработанные меры предосторожности, спустя час после прибытия его маскировку раскрыли. Враги не только обложили штаб-квартиру Патруля — каким-то образом их агент мгновенно «вычислил» забредшего на улицу Лавочников путешественника и, не колеблясь ни секунды, попытался убить его. Ничего себе задание. И похоже, на кон сразу поставлено столько, что и подумать страшно: сначала существование Тира, а затем — и судьба всего мира.