Я не ошибся – это была Лаэн, хотя у нее были короткие рыжие волосы и шикарное алое платье с открытыми плечами и спиной. Она сидела под старым каштаном с бугристым стволом и высохшими верхними ветвями. С того момента, как я его видел в последний раз, на нем появились свежие, льдисто-огненные листья, совсем маленькие, едва звеневшие.

Я обнял мое солнце, зарылся лицом в ставшие вдруг черными, точно ненастная ночь, волосы. Они пахли вереском, чабрецом и можжевельником. Лаэн обняла меня, и я услышал:

– Весь день вспоминала, как мы встретились первый раз. Еще не забыл?

Я покачал головой.

Конечно, не забыл.

Первый день осени в Альсгаре совпадал с праздником Скульптора. И город, который так обожал Целитель, преображался. Все двери, окна и улицы были украшены цветами. На площадях гремело особенно громкое веселье. Совсем недавно закончился парад, в котором принимали участие Ходящие, и вся южная столица с упоением обсуждала увиденные чудеса.

Вечером Башня обещала грандиозное представление иллюзий, и все с нетерпением ждали этого действа, не забывая угощаться дармовой выпивкой и едой, одним глазом посматривая представления многочисленных бродячих трупп.

Я какое-то время продирался через толпу, запрудившую центральные улицы, затем, поняв, что теряю слишком много времени, свернул в проулок. Здесь тоже было достаточно многолюдно, но идти оказалось гораздо проще. Я петлял по переулкам Гавани, держась подальше от моря и пирсов, где сегодня бесновались моряки со всех судов. Уже с утра я успел наслушаться историй о драках и поножовщине между командами кораблей, перебравшими рески в местных трактирах.

Знакомый путь вывел меня к Старомонетному переулку, и ноздри защекотал упоительный аромат свежей сдобы. Я толкнул дверь под золоченой вывеской в виде кренделя и вошел в лавку.

Продавец поднял на меня вопросительный взгляд.

– Меня ждут, – сказал я, не здороваясь, и хапая с одного лотка еще горячий рогалик.

– Знаю, – глухо сказал мужчина и кликнул из подсобки помощника лихой наружности. – Проводи.

– Давай железку.

Я вытащил из-за пояса у-так, протянул парню.

– Идем.

По длинному узкому коридору, заваленному мешками с мукой, мы вышли в большой внутренний двор, миновали миниатюрный аккуратный садик и оказались возле трехэтажного дома. Здесь провожатый передал меня и мое оружие дежурившему у входа человеку. Мы вошли в дом, поднялись на второй этаж, провожатый остановился у какой-то двери, трижды постучал, дождался разрешения и распахнул створки, пропуская меня в прекрасную, устланную сдисскими коврами комнату.

– Здорово, Серый, – сказал мне сидящий за столом краснолицый и кряжистый мужик.

– Привет, Пень, – поприветствовал я правую руку Молса.

– Верни ему железку, – приказал «булочник» своему человеку.

Я забрал у-так, сел на стул, давая внимательно себя изучить. Некогда лучший гийян Альсгары испытывал на мне свой «пристальный» взгляд. Как говорят, многие его не выдерживали. Меня же после Сандона было тяжело смутить.

– Дурак ты, – с некоторым сожалением в голосе произнес он. – Хоть и талантливый.

Я пожал плечами. Пень со скрежетом отодвинул стул и поманил меня за собой. Поднявшись по лестнице до самого верха, мы оказались на чердаке. Широком, светлом из-за множества распахнутых окошек. Здесь все было порядком запачкано голубиным пометом. Птицы ворковали где-то на стропилах. Именно здесь нас ждала Молс.

Уже немолодая женщина, в белом платье, накрахмаленном переднике и чепце, под которым были спрятаны волосы, негромко беседовала с незнакомкой. Той было около двадцати пяти – изящная, гибкая, чуть ниже меня, с красивой фигурой и лицом, и светлыми, заплетенными в толстую косу волосами. У нее оказались удивительные темно-синие, цвета индиго, глаза. Иногда, когда она склоняла голову, они приобретали легкий фиолетовый оттенок.

Я никогда в жизни не видел таких глаз и поэтому смотрел на девушку гораздо дольше, чем этого требуют приличия. Так что она даже приподняла бровь, словно спрашивая, что с ней не так.

– Познакомься, Серый. Это Ласка, – от внимательного взгляда главы альсгарской гильдии наемных убийц не ускользнул мой внезапный интерес к ее собеседнице.

Я приветливо кивнул Ласке, та ответила вежливой улыбкой, теперь настала ее очередь с интересом меня изучать. Я проделал ее трюк с бровью и заработал еще одну улыбку.

– Будешь вино? – спросил меня Пень и вытащил зубами пробку, открывая уже начатую бутылку.

Я отрицательно покачал головой. К выпивке, в отличие от него, я был равнодушен. Гийян предложил девушке, но та также отказалась.

– Ты хотя бы в курсе, что у тебя неприятности? – поинтересовалась Молс.

– Судя по тому, как меня встретил Пень – да.

– Но ты совершенно не опасаешься. Какая самонадеянность! Ты новый человек в городе, Нэсс…

– Не соглашусь. Я здесь уже год.

– Всего год, – назидательно поправила она меня. – Ты хорошо проявил себя, хоть и работал на меня всего два раза. Мне не хотелось бы терять столь ценного, пускай и капризного работника. Впрочем, тебе должно было хватить ума обойти Йоха десятой дорогой.

– Я не искал с ним встречи, – огрызнулся я.

– Но оказался у него на пути. Он влиятельный человек. В некоторых районах Альсгары гораздо более влиятельный, чем я, мальчик! – Молс была зла.

И на меня, и на Йоха. На последнего, смею надеяться, больше.

Мне на плечо со смачным шлепком упал привет от голубей.

– Теплая встреча, – проворчал я. – У вас что, более приличного места не нашлось? Хотя бы подвала?

– Подвал занят, он нужен для хранения вина, – Пень налегал на сухое. – Так что там у вас произошло?

– Ровным счетом ничего, – совершенно безразлично отозвался я. – Йох предложил работу. Я отказался. Он расстроился и попытался научить меня жизни. Плеткой. За что получил в зубы. Конфликт был исчерпан.

– Угу! – раздраженно фыркнул Пень. – Если не считать того, что трое его телохранителей теперь мертвее мертвого.

– Ребята бросились на меня с кордами. Пришлось защищаться. Десяток свидетелей могут это подтвердить. Все случилось на Боях.

– Это-то и плохо, – проворчала Молс, сцепив холеные пальцы. – Позор Йоха видели многие. И он этого так не оставит. Рано или поздно тебя постараются достать.

– Я понимаю.

– Мне это не выгодно. Через две недели намечается серьезное дело, Серый. И мне нужна твоя голова целой и невредимой. Так что до этого времени Ласка будет за тобой приглядывать.

Я от удивления потерял дар речи. Девушка, кажется, тоже.

– Это еще зачем? – возмутился я.